Возвращение оракула - Шведов Сергей Владимирович. Страница 3

Вопросы Угловым были заданы очень интересные, но, к сожалению, следователь Сухарев ответов на них не знал. Конечно, обнаружение клада ценой в миллиард долларов само по себе событие незаурядное, но обстоятельства, его сопровождавшие, вообще не лезли ни в какие ворота. И работники прокуратуры, посовещавшись между собой, вынуждены были констатировать это как факт.

– По-моему, это афера, – покачал головой Углов. – С далеко идущими последствиями. Помяни мое слово, Василий Валентинович, мы еще хлебнем с этим делом горя.

Сухарев с такой оценкой коллеги был согласен, однако продолжать разговор в том же духе счел неразумным. В конце концов, профессионал в своей работе должен исходить из факта, а нафантазировать можно целый короб. Фактом пока что был исчезнувший труп, вот от него и следовало танцевать.

– Кстати, откуда он взялся?

Труп, по словам Углова, обнаружила соседка Мария Филипповна. Просто бдительная старушка очень удивилась, что дверь в соседнюю квартиру, где давно уже никто не жил, распахнута настежь. Обнаружив в комнате на ковре бездыханное тело, соседка страшно перепугалась и побежала звонить в милицию. По словам свидетельницы, труп буквально плавал в луже крови. Однако прибывшая на место преступления следственная бригада никакой крови не обнаружила, как не обнаружила и следов насилия на теле покойного. Углов решил, что кровь старушке, скорее всего, померещилась от испуга, а человек умер самым естественным образом. Правда, никаких документов, удостоверяющих личность, ни на теле умершего, ни в квартире обнаружить не удалось. Да и вообще квартира выглядела нежилой. Холодильник, например, был пуст и даже отключен от розетки. Телевизор был покрыт толстым слоем пыли. Создавалось впечатление, что хозяин только-только переступил порог родного дома после долгого отсутствия и упал как подкошенный.

– Покойника сфотографировали?

– Разумеется, – кивнул Углов, – Я на всякий случай прихватил у экспертов парочку фотографий.

Лицо ожившего покойника Сухареву показалось знакомым, но. к сожалению, он так и не мог припомнить, где мог видеть этого средних лет сухощавого человека.

– А почему он так странно одет? – удивился Василий Валентинович.

– Честно говоря, нас это обстоятельство тоже заинтересовало. Костюмчик явно не нашего покроя.

– А другая одежда в квартире была?

– Нет. шкафы были пусты. Говорю же, абсолютно нежилая квартира. По словам соседки, ее прежние владельцы съехали примерно полгода назад. А кому они продали квартиру, Мария Филипповна не знает. Новый владелец квартиры никак себя не проявлял, хотя однажды старушка слышала шаги и покашливание за дверью.

– Что ты собираешься делать? – спросил Сухарев Углова.

– А ничего. Зарегистрирую как ложный вызов. Человек-то живой и вполне здоровый, раз сумел на ходу покинуть машину.

– Разумно, – согласился с коллегой Сухарев. – Лютикову ты, пожалуй, об этом случае не докладывай. Человек и так весь на нервах. А если что-то всплывет интересное в связи с этим несостоявшимся покойником, сообщи мне.

– Понял, – обрадовался Углов. – Спасибо, что подвез.

Сухарев высадил коллегу у дверей прокуратуры, а сам отправился с визитом к Хлестову. К сожалению, в офисе финансиста не оказалось, и после долгих мытарств и препирательств с персоналом следователю все-таки удалось выяснить, что Петр Васильевич сейчас находится в своей городской квартире и по случаю нездоровья гостей не принимает. Адрес этой квартиры Василию Валентиновичу сообщили только после устроенного им скандала с предъявлением удостоверения и угрозами судебного преследования тех, кто мешает дознанию. По всему было видно, что Хлестов кого-то очень сильно боится, а потому и конспирируется, как заговорщик, готовящий, по меньшей мере, государственный переворот.

В конспиративную квартиру Сухарева тоже впустили далеко не сразу, а только после того, как его опознал сам хозяин, с которым следователь был шапочно знаком. Квартира, надо признать, была не из самых шикарных, но, похоже, Хлестова вопрос личной безопасности волновал сейчас куда больше, чем престиж или даже комфорт.

– А что вы хотите, Василий Валентинович, – нервно дернулся Хлестов. – На меня уже покушались трижды. Дважды я был буквально на волоске от смерти. Меня даже в морг отвозили. Эта стерва не оставит меня в покое, будьте уверены.

Хлестов был одет в халат немыслимой расцветки и в окружении своих облаченных в строгие костюмы телохранителей выглядел как павлин, случайно угодивший в стаю коршунов. Но лицом Петр Васильевич был бледен, как-то осунулся, он даже и с тела сильно спал, во всяком случае, еще месяц назад он смотрелся куда солиднее.

– Разрешите присесть?

– Да, конечно, – спохватился хозяин, указывая следователю рукой на обтянутое кожей кресло. – Извините, что я обрушил на вас свои проблемы прямо с порога, но тут уж ничего не поделаешь – нервы.

Два телохранителя остались в коридоре у двери, а третий присел на диван неподалеку от хозяина, цепко держа взглядом незваного гостя. Сухарев решил не обращать на него внимания, в конце концов, человек просто исполняет работу, за которую ему платят деньги.

– Я в курсе ваших проблем, Петр Васильевич, – мягко начал Сухарев. – Скажу больше, ими заинтересовались на самом верху, вы меня понимаете?

– Слава богу! – с облегчением вздохнул Хлестов. – Армию надо подключать, ибо ОМОН с ним не справится. Поверьте мне на слово, Василий Валентинович.

Сухарев вообще не был склонен верить людям на слово, и уж тем более ему не внушал доверия перепуганный субъект, вполне возможно тронувшийся умом от выпавших на его долю переживаний.

– Это вы написали письмо в прокуратуру?

– Нет, – удивленно вскинул брови Хлестов. – Я ничего не писал, клянусь мамой. Хотя мысль такая и мелькнула. Но, в конце концов, что может сделать прокуратура против ведьмы?! А она ведь ведьма, натуральная ведьма! Я на нее в суд подал. Я ее выведу на чистую воду!

Речь, судя по всему, шла о бывшей супруге господина Хлестова Светлане Алексеевне, той самой удачливой кладоискательнице, о которой писали не только местные, но и центральные газеты. Сухарев приготовился выслушать все, что накипело у Хлестова на душе. Глядишь, между истерическими воплями всплывет и нечто существенное.

– Так вы говорите, что согласие на передачу спорных земельных участков у вас выманили обманом?

– Это было насилие! – взвизгнул Хлестов. – Насилие, а не обман! Меня заманили в ловушку, сначала убили, потом воскресили и заставили подписать бумаги. А кто бы на моем месте устоял? На меня натравили вампира, графа Дракулу. Его вся моя дворня боялась. А моих гвардейцев убили, буквально изрешетили пулями. Вот Сеня не даст соврать.

– Простите, а откуда там взялись гвардейцы? – вежливо полюбопытствовал Сухарев. – Или это вы образно выразились?

– При чем тут образы?! – обиделся Хлестов. – Я ведь был императором. Меня сопровождали четыре гвардии преображенца.

Клинический случай. Собственно, Сухарев при первом же взгляде на Петра Васильевича понял, что тот не в себе, но он никак не предполагал, что болезнь зашла так далеко. Тем не менее он решил слегка подыграть больному человеку.

– Вас ведь убили в загородном дворце подле села Горелова?

– А вы откуда знаете? – насторожился «император».

– У нас свои источники информации, – ушел от прямого ответа следователь. – Скажите, а господа Калиостро и Друбич принимали участие в вашем убийстве?

– Самое непосредственное, – твердо сказал Петр Васильевич. – Они меня в этот дворец заманили и подставили под удары местного разбойника Ваньки Каина. Этого Каина опознали мои холопы.

– Значит, вас убивали при свидетелях?

– А как же! – подпрыгнул на диване Хлестов. – Полный дворец челяди, и никто даже руки не поднял в защиту императора!

– Сочувствую, – вздохнул Сухарев. – А сейчас вы император в изгнании, как я понимаю, и боитесь наемных убийц?

– Послушайте, гражданин следователь, только не надо делать из меня идиота, – возмутился хозяин, – я и без того на грани нервного срыва. Вы имеете дело не с мальчиком, мне уже под пятьдесят, я на своем веку повидал женщин, но таких, как эта ведьма, не должно быть в природе. Вы меня понимаете – не должно.