Зверь - Шведов Сергей Владимирович. Страница 61

Петр Сергеевич Бубнов гостей не ждал, а потому открывать дверь не спешил. Воронину и Клыкову пришлось минут десять топтаться на лестничной площадке, прежде чем хороший знакомый их опознал и пришел к выводу, что эти двое не представляют для него опасности. Петр Сергеевич был напуган, причем напуган до икоты, можно даже сказать, до поросячьего визга. Дело, сулившее немалые барыши, вдруг повернулось к расторопному коллекционеру своей страшноватой мистической стороной, и из разверзшейся у его ног пропасти отчетливо запахло серой. Бубнов был пьян, но, к сожалению, не до такой степени, чтобы упасть на кровать и забыться.

– Вы понимаете, Герман, я с ним разговаривал по телефону – и вдруг щелчок. Клянусь, я даже не понял, что произошло. А потом кто-то взял трубку и сказал, что Кузин убит. И что та же участь ждет меня. Я был в шоке.

Бубнов потянулся к недопитой бутылке коньяка, но Герман перехватил его руку.

– Кто такой Кузин?

– Знакомый из Новгорода. Нас познакомил Сабуров. Я попросил его съездить в Световидовку и собрать там сведения о вашем прадедушке.

– И он съездил?

– Да. Он как раз пересказывал мне сведения, которые удалось выудить из старожилов. Ведь столько лет прошло. Очевидцы уже умерли. И тут щелчок.

– Это тот самый Кузин, который подстроил аварию вертолета?

– Я не могу это утверждать, Герман. Хотя, конечно, он мог быть к этому причастен. А тут мне звонит какой-то Щеглов или Щеголев, я даже не расслышал, и говорит, что Сабуров убит и я теперь буду работать на него. Да с какой же стати, Герман?! Кто они такие, чтобы распоряжаться моей жизнью?

– Где он назначил вам встречу?

– На Невском проспекте. Идиот! Там же уйма народу. Сунет кто-нибудь перо под ребра – и прощай жизнь. Нашел место для конспиративного свидания. Тоже, наверное, москвич. Они там все умные.

– Имя-отчество этого Щеглова?

– Понятия не имею.

– А род занятий?

– Не знаю. Я, правда, слышал краем уха о каком-то дипломате, с которым Сабуров сотрудничает. Просто когда я был у генерала, один из его охранников сказал, что звонил Дипломат. Может, это и был Щеглов.

– На какое время назначена встреча?

– На два часа дня. Но я не пойду. Зачем мне это надо? Я вас очень прошу, Герман, отвезите меня в аэропорт и посадите в самолет. Любой. Мне все равно куда лететь, лишь бы подальше от Санкт-Петербурга.

– Что узнал Кузин в Световидовке?

– Страшное дело, Герман, – Бубнов понизил голос почти до шепота. – Ваш прадедушка был ужасным человеком. Он даже родного брата не пощадил. Расстрелял и его, и еще десятерых человек из банды ротмистра Радзинского прямо на околице. Просто стоял и стрелял, как в тире. Правда, до этого банда Радзинского едва не истребила всех жителей деревни Мореевки. Их согнали в большой амбар. Всех. Детей, стариков, женщин. И подожгли. Спас их Лютый со своим отрядом. Какие ужасы творились на нашей земле, Герман! Волосы дыбом встают! И какие сейчас творятся.

– А кто такой Лютый?

– Так ваш прадедушка, чекист! Световидовцы считали его сыном Зверя. Оборотнем. И похоже, он им и был. Я вас умоляю, Герман! Все-таки он ваш родственник. То есть прапрадедушка. Что вам стоит отвезти меня в аэропорт?

– Кто мой прапрадедушка?

– Зверь! Машкин сын.

Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! Нет, конечно, все бывает в благородных семействах, но Герману никогда и в голову не приходило претендовать на божественное происхождение. А тут вдруг выясняется, что прапрапрадедушкой его был сам бог Перун, а прапрапрабабушкой богиня Макошь. Прямо не Герман Воронин, а какой-то сказочный персонаж. Волх Всеславович. Геракл российского разлива.

– Все-таки, Петр Сергеевич, я бы не стал на вашем месте делать поспешных выводов, – укорил расходившегося антиквара мудрый Клыков. – Эк вас развезло-то после бутылки коньяка. Вам скоро зеленые чертики начнут мерещиться. При чем тут боги и богини? Нельзя же так всерьез воспринимать деревенские суеверия. Вы же образованный человек. К тому же получили атеистическое воспитание. Вы угодили в криминальную разборку, только и всего. Причем угодили по собственной вине. Более того, вы и сами не без греха. И бояться вам надо не Зверя, а правоохранительных органов. Которые, между прочим, наверняка уже докопались, что чиновник Минприроды умер не своей смертью.

– Не докажете, – подхватился с дивана Бубнов. – Слышите, вы! Не докажете! Они уже все в могиле.

– А совесть? – укоризненно покачал головой Славка. – Совесть вас не мучает?

Пока Клыков проводил разъяснительную беседу с окончательно раскисшим Бубновым, Воронин созвонился с товарищем Ивановым. Сотрудник ФСБ пообещал выяснить, кто такой Щеглов или Щеголев и какое отношение он имеет к МИДу.

– Кстати, – повернулся к притихшему Петру Сергеевичу Воронин, – вашего босса, генерала Сабурова, застрелил из пистолета бизнесмен Васильев. Тот самый, которого Кузин едва не отправил на тот свет.

– Но я-то к этому не имею никакого отношения! – вскинулся Бубнов. – Слышите, никакого! А вы что, собираетесь сдать меня в милицию?

– Я вас уже сдал в ФСБ, Петр Сергеевич, – отозвался Воронин. – Отныне вас будет опекать это ведомство. И мой вам совет, господин Бубнов: не надо паниковать и капризничать. Если мы имеем дело с нечистой силой, то авиация вас от нее не спасет. А если речь идет о преступной организации, то защита компетентных товарищей будет нелишней. Через полтора часа у вас важное свидание, постарайтесь привести себя в порядок. Слава, отведи Петра Сергеевича в ванную.

Все-таки аббревиатура специальных служб всегда производила, производит и еще долгое время будет производить на российских обывателей умиротворяющее впечатление. Услышав, что его взяла под свое крыло могущественная Контора, Петр Сергеевич успокоился и без споров поплелся в ванную. Истерическая фаза маниакального состояния, вызванного как пережитым стрессом, так и неуемным потреблением алкоголя, постепенно переходила в депрессивную.

Воронин очень надеялся, что рассудительный Клыков сумеет привести расклеившегося Бубнова в норму и его можно будет представить в лучшем виде господину Щеглову (или Щеголеву), который неожиданно замаячил на горизонте. Интересно, не был ли этот Щеглов связан каким-то образом с мужем Василисы Радзинской, который тоже был дипломатом? И не от Василисы ли он узнал о хранящихся в глухом углу сокровищах? Правда, эти сокровища охранял дракон, а среди знакомых дипломата, видимо, не нашлось отважного витязя, способного в открытую бросить вызов чудовищу.