Розанна - Вале Пер. Страница 11

Посольство и начальство подождут. Он придвинул телефон и набрал номер в Мутале.

— Слушаю, — сказал Ольберг.

— Мы выяснили ее личность.

— Это точно?

— Похоже на то.

Ольберг ничего не сказал.

— Это американка. Из какого-то города Линкольн в штате Небраска. Хочешь записать?

— Да, пожалуйста.

— Ее звали Розанна Макгроу. Диктую по буквам: РУДОЛЬФ-ОЛАФ-СИГУРД-ЭРИК-АДАМ-НОРБЕРТ-НОРБЕРТ-АДАМ, следующее слово — большое МАРТИН-СЕСИЛ — большое ГУСТАВ-РУДОЛЬФ-АДАМ-ВИЛЬГЕЛЬМ. Записал? [5]

— Да, вроде.

— Ей было двадцать семь, она работала библиотекарем. Пока что мне больше ничего не известно.

— Как тебе удалось это узнать?

— Обычная ежедневная работа. Ее наконец-то начали разыскивать. Не через Интерпол, а через посольство.

— Пароход! — воскликнул Ольберг.

— Что?

— Пароход! Если здесь оказалась американская туристка, она должна была приплыть на пароходе. Возможно, не обязательно на том, моем пароходе, но наверняка на каком-то пароходе. Такие туристки у нас бывают.

— Мы не знаем, была ли она здесь в качестве туристки.

— Да, ты прав. Я сразу же этим займусь. Если она здесь кого-нибудь знала или жила в городе, я выясню это за двадцать четыре часа.

— Хорошо. Я позвоню тебе, как только узнаю что-то новое.

Мартин Бек закончил разговор тем, что чихнул в ухо Ольбергу. Он собрался попросить прощения, но на другом конце уже было тихо.

Несмотря на то, что голова болела по-прежнему и в ушах шумело, ему уже давно не было так хорошо, как сейчас. Он чувствовал себя как бегун за секунду до старта. Его волновало лишь то, что убийца стартовал раньше и получал фору в три месяца, а сам он не знал, в каком направлении бежать.

Где-то в глубине его мозга полицейского за этими мыслями о вероятных шансах и неизвестных величинах уже начал складываться план действий на ближайшие двое суток. Он знал, что теперь результаты наверняка будут, был уверен в этом так же, как в том, что в песочных часах пересыпается песок.

Три месяца он думал только об этом, о той минуте, когда наконец-то сможет начать расследование. До этой минуты он словно в кромешной тьме барахтался в болоте и вот теперь почувствовал под ногами первую надежную кочку. А следующая должна быть недалеко.

Он не рассчитывал на какие-либо быстрые результаты. Если бы Ольберг выяснил, что женщина из Линкольна работала в Мутале или жила у знакомых в городе, или еще где-то там ее видели, это удивило бы его больше, чем если бы убийца вошел к нему в кабинет и сам во всем сознался.

С другой стороны, он ждал многого от дополнительной информации из Америки, хотя понимал, что нужно набраться терпения. Он думал о всех тех разнообразных сведениях, которые должен будет постепенно получить от детектива из Америки, а также об Ольберге, который с таким упрямством придерживается почти бессмысленной версии, что женщина путешествовала на каком-то пароходе. Логичнее всего, конечно же, предположить, что труп кто-то привез к воде на автомобиле. Люди относятся к автомобилю как к новому божеству, которое способно выполнять любую работу, даже тайную перевозку трупов.

Бек начал думать о детективе-лейтенанте Кафке, о том, как он выглядит, и о том, похож ли полицейский участок, где он работает, на те, что всегда показывают по телевизору. Думал о том, который час нынче в Линкольне, и о том, где жила эта женщина, о том, что ее квартира закрыта, там тихо и на мебель надеты белые чехлы, а воздух, возможно, тяжелый, спертый, полный мелкой, неподвижной пыли.

Он вдруг понял, как мало знает о географии Северной Америки: совсем не знает, где находится Линкольн, а название Небраска ему говорило не больше, чем многие другие названия.

После обеда он зашел в библиотеку и посмотрел на карту мира. Линкольн он нашел быстро, город действительно находился в центре США и, вероятно, был довольно большой, но Мартин Бек не смог найти ни одной книги со статистическими данными о городах Северной Америки. С помощью карманного календарика он рассчитал разницу во времени и у него получилось, что она составляет семь часов. Сейчас была половина третьего, у линкольнского полицейского, стало быть, половина восьмого утра; мистер Кафка, вероятно, еще лежит в постели и читает утреннюю газету.

Стоя у настенной карты, от ткнул пальцем в черный кружок размером с булавочную головку в юго-восточном углу штата Небраска, почти на сотом градусе западной долготы от гринвичского меридиана и прошептал:

— Розанна Макгроу.

Он повторил это имя еще несколько раз, чтобы все время его помнить.

Когда он вернулся к себе в кабинет, Колльберг сидел на стуле и соединял скрепки в одну бесконечную цепочку.

Они не успели обменяться ни словом, как зазвонил телефон. Это была телефонистка.

— Центральная сообщает, что через полчаса с вами будут разговаривать из Соединенных Штатов. Вы будете на месте?

Оказывается, детектив-лейтенант Кафка сейчас не лежит в постели и не читает газету. Еще один преждевременный вывод.

— Из самой Америки, черт возьми, — сказал Колльберг.

Их соединили через сорок пять минут. Сначала раздавался лишь невнятный гул и шум, было слышно, как одновременно говорят сразу несколько телефонисток, и неожиданно пробился голос, удивительно громкий и четкий.

— Говорит Кафка. Это вы, мистер Бек?

— Да.

— Вы получили мою телеграмму?

— Да, спасибо.

— Вы все в ней поняли?

— Вы уверены, что это именно та женщина?

— У тебя произношение, как у настоящего американца, — подпустил шпильку Колльберг, слушая, как Мартин Бек говорит по-английски.

— Да, сэр, это Розанна, можете не сомневаться. Я установил ее личность меньше чем за час — благодаря вашему блестящему описанию. Я даже проверил это дважды. Дал описание ее подруге и бывшему парню Розанны, с которым она встречалась в Омахе. Они оба абсолютно уверены. Кстати, я послал вам по почте фотографии и кое-какие документы.

— Когда она уехала из дома?

— В начале мая. Хотела провести два месяца в Европе. Это было ее первое путешествие за границу. Насколько мне известно, она путешествовала одна.

— Вам известно что-нибудь о ее планах?

— Почти ничего. Об этом у нас не знает никто, но я могу дать вам одну зацепку. Она прислала своей подруге почтовую открытку из Норвегии, где написала, что собирается провести одну неделю в Швеции, а затем поедет в Копенгаген.

— В открытке было еще что-нибудь?

— Да, она что-то упоминала о путешествии на шведском пароходе. Какой-то круиз по озерам через всю страну или что-то вроде этого, точнее сказать нельзя.

Мартид Бек задержал дыхание.

— Мистер Бек, вы меня слушаете?

— Да.

Связь начала резко ухудшаться.

— Я понял, что она убита, — кричал Кафка. — Вы взяли преступника?

— Пока еще нет.

— Я вас не слышу.

— Надеюсь, вскоре мы его найдем, но пока еще нет, — сказал Мартин Бек.

— Вы застрелили его?

— Что?.. Нет, нет, не застрелили…

— О'кей, я вас слышу, вы застрелили этого подонка, — кричал человек с противоположного берега Атлантики. — Отлично. Я сообщу об этом в наши газеты.

— Вы меня не поняли, — в отчаянии простонал Мартин Бек.

Слабым шепотом донеслись до него сквозь шум эфира последние слова Кафки:

— О'кей, я вас прекрасно понял. Ваше имя я обязательно сообщу в газеты тоже. Я вам позвоню. Всего хорошего, Мартин.

Мартин Бек положил трубку. Весь разговор он провел стоя. На лбу у него выступил пот. Мартин Бек застонал.

— Слушай, чего это ты так раскричался? — спросил Колльберг. — Ты что, думаешь, это мегафон и тебя отсюда слышно в Небраске?

— В конце разговора была очень плохая связь. Он думает, что я застрелил убийцу. Собирается сообщить об этом в газеты.

— Сенсация! Завтра ты станешь там героем дня. Послезавтра тебя изберут почетным гражданином, а к Рождеству пришлют ключ от города. Позолоченный. Гангстеру Мартину, мстителю из панельной многоэтажки. Ребята умрут со смеху.