Черный трибунал - Щелоков Александр Александрович. Страница 22

В половине шестого утра он вышел на лестничную клетку. Осторожно притворил дверь, чтобы не греметь ею, сделал шаг к выходу. И в тот же миг кто-то набросился на него со спины, глупим захватом сжал горло. Понимая, что у него не так много шансов для обороны, Андрей упал на колени и резким махом швырнул невидимого противника через себя вниз на лестницу. Тот, должно быть, не ожидал столь быстрой реакции, не успел сгруппироваться, перелетел через Андрея во весь свой немалый рост рухнул на ступеньки.

Удар от падения оказался настолько сильным, что на какое-то время нападавший отключился.

Андрей поднялся с колен, отряхнул брюки, помассировал горло, два раза глубоко вздохнул. Убедившись, что с ним все в порядке, нагнулся над поверженным противником. Это движение оказалось последним, что сохранила память...

Очнулся Андрей оттого, что яркий свет бил ему прямо в глаза. Он попытался отвернуть голову, но луч двинулся за ним. Раздался глуховатый гортанный голос:

— Он пришел в себя. Зажги свет.

Щелкнул выключатель. Загорелась тусклая лампочка, висевшая под потолком комнаты на голом белом шнуре. Андрей увидел, что лежит на стареньком диванчике с вылезшими наружу пружинами. Одна из них больно давила ему в бок.

Как и почему он здесь оказался? Понять это не удавалось. Более или менее ясные воспоминания возвращали его к осторожно закрытой двери, к броску неизвестного, нападавшего со спины... И все...

— Вылызай, Бураков! — скомандовал глухим безразличным голосом некто, стоявший на ступеньках железной лестницы, уходившей куда-то вверх. Андрей видел только его ноги в черных брюках и адидасовских кроссовках, давно утративших товарный вид.

Сев на диване, Андрей ощутил острый приступ тошноты. Кружилась голова. Он поднес к лицу руки и понюхал ладони. Они пахли какой-то химической дрянью.

— Вылызай, Бураков! — Новая команда прозвучала требовательно и зло.

Он, гремя по ступеням, выбрался из подвала, и у двери его встретили двое. Черноволосые, в кожаных черных куртках и в черных платках, которые закрывали лица по самые глаза. «Они...» — Андрей с неожиданной ясностью понял все происшедшее с ним.

— Давай шагай! — приказал один из встречавших и шевельнул пистолетом, зажатым в широкой, крепкой ладони. — Тэбя ждут.

Он пропустил Андрея вперед, пристроился за его спиной и повел . через светлую просторную комнату. Одного взгляда хватило, чтобы понять — они находятся в большом загородном доме, скорее всего на богатой даче, окруженной со всех сторон садом. Конвоир держал пистолет у поясницы Андрея и, чтобы показать серьезность намерений, раз за разом тыкал стволом в спину.

Андрей предпочел бы в таких условиях оказаться лицом к лицу с противником. Когда видишь оружие, на тебя направленное, то шансы на успех в борьбе все же выше, чем когда оружие прижато к твоей спине.

Они проходили мимо зеркального шкафа, когда Андрей увидел отражение появившегося в дверях человека с подвязанным по талии полосатым кухонным полотенцем. Должно быть, он готовил на кухне обед.

— Э, Месроп, — окликнул вошедший конвоира и произнес какую-то фразу по-армянски.

В зеркале Андрей увидел, как его тюремщик обернулся. Этого оказалось достаточным. Андрей мгновенно напрягся, резко рванулся вправо и мертвым зажимом перехватил руку конвоира. Рывок вышел быстрым и неожиданным. Армянин не успел на него среагировать. Дернув перехваченную руку на себя, Андрей с силой бросил под нее колено. Громко, словно сухая палка, хрустнула ломающаяся кость. Еще мгновение — и пистолет оказался в ладони Андрея. Не давая опомниться первому, выстрелил ему в живот. Выпучив глаза, округлив рот в беззвучном крике, тот взмахнул руками, будто искал в воздухе опору, и упал на спину, опрокинув стоявшую в углу керамическую вазу. Ваза лопнула с грохотом, походившем на взрыв гранаты. На втором этаже раздались громкие гортанные голоса, по лестнице затопали ноги.

Держа пистолет наготове, Андрей перепрыгнул через повара, лежавшего среди глиняных осколков, метнулся к выходу. Выскочил в узкий коридор, и тут с двух сторон наперерез бросились двое. Один ударил по ногам, второй кинулся со спины, схватив за шею. Они опрокинули Андрея навзничь, прижали ноги и руки к полу. Он успел судорожно дернуть пальцем. Грохнул выстрел, никому не причинивший вреда. Из распахнутой двери выбежал третий охранник с газовым баллончиком в руке. В нос Андрею ударил уже знакомый запах химии, сознание померкло...

Первое, что он ощутил, возвращаясь к жизни, — далекие голоса. Они звучали неясно, глухо, словно проходили через вату. Андрей открыл глаза. Он лежал на полу, и над ним, склонившись и нагнув головы, стояли двое мужчин — один чернобровый и горбоносый, второй с шевелюрой, тронутой сединой, в больших модных очках с затемненными стеклами.

— Ожил, — сказал тот, что в очках.

— Какой он мужчина! — Горбоносый тронул Андрея ботинком в бок, под ребра. — Я ему совсем немного плеснул. Совсем...

Андрей попытался сесть, но горбоносый поставил ему ногу на грудь и перенес на нее часть своего веса. Сердито предупредил:

— Лежи, не дергайся.

Болела спина.

— Разреши ему, Акоп, пусть встанет. — Голос, прозвучавший ее стороны, показался знакомым. Андрей скосил глаза и увидел адвоката Золотцева. Одетый в шикарный адидасовский тренировочный костюм, с газетой в руке, он стоял в двери и улыбался. Тот, что в очках, — как понял Андрей, это и был Акоп, — негромко хлопнул в ладоши:

— Отпусти, Хачатур. Пусть встанет.

Горбоносый убрал ногу и отступил в сторону: Андрей сел. Голова кружилась. Предметы и лица плыли в глазах, двоились.

— Зачем стрелял? — спросил Акоп, глядя на Андрея холодным, пустым взглядом. — Человека убил...

— Тебя бы надо было, — ответил Андрей с безразличием.

— Ты плохо поступил, лейтенант. — В голосе Акопа звучала укоризна.

— Старший лейтенант, — поправил его Андрей.

Акоп удивленно округлил глаза, картинно развел руками:

— Смотри, какой гордый!

— Дурной, — отозвался Хачатур. — Не понимает, что у бога все мы лейтенанты. Старших у него нет.