Генеральские игры - Щелоков Александр Александрович. Страница 71

Город выглядел пустынным и печальным. Окна в домах закрывали плотные занавески: так было меньше шансов получить камень в стекло.

Витрины магазинов и магазинчиков хозяева наглухо закрывали стальными жалюзи. Тротуары, оставшиеся без попечения дворников, которым никто уже не платил денег, были забросаны пустыми пивными банками, полиэтиленовыми пакетами, обрывками картонных коробок из-под товаров и кусками белого пенопласта.

Лунев двигался за троицей с осторожностью охотника, преследовавшего чуткого оленя. Он хорошо знал расположение улиц и переулков этой части города и не боялся, что Жатый со товарищи исчезнут из поля его зрения. Неизвестный информатор точно назвал маршрут выслеживаемого: идет по Спасской. Значит, и они спешат туда же.

Чтобы добраться до Спасской, надо было ещё пройти по Сихотэ-алинской. Значит, неизвестный двигался к центру со стороны железнодорожной станции. Скорее всего, это был приезжий.

Лунева беспокоило то, что Жатый не один.

Оценив обстановку, Лунев решил, что в случае непредвиденных трудностей поменяет план. Необязательно именно в этот вечер убирать Жатого, важно проследить ход его очередной охоты.

На перекрестке Сихотэ-алинской и Спасской Лунев остановился у столба уличного освещения: место под не горящим светильником оказалось самым темным на улице. На столбе на уровне плеча висело объявление. Красный шрифт, крупные, со спичечный коробок размером, буквы складывались в слова: 

Лунев сплюнул. «Автомобильные стекла от сглаза!» — что ждать от поколения, которое выбрало пепси?

То, что на нем повис «хвост», Рубцов заметил ещё на проспекте Водников. Сперва за ним шел парень с незаинтересованным видом, уверенный, что работает профессионально. На углу Сихотэ-алинской его сменили двое других.

Показывать, что открытие его насторожило, Рубцов не стал. Он только ощутил в груди холодок, который возникал каждый раз, когда дело сулило неожиданные неприятности.

Он свернул на Охотскую, безлюдную улицу. Увидел впереди телефонную будку — железный облупленный ящик, который при горсоветовских властях делался на века, до самой победы коммунизма. Зашел за неё и остановился. Сунул руку в карман, делая вид, будто ищет монету.

Двое поравнялись с ним. Замедлили шаг, остановились. Было видно, простого маневра, предпринятого Рубцовым, они не предполагали. В их практике люди, заслышавшие на темной улице шаги за спиной, прибавляли ходу или даже пускались бежать.

Маневр Рубцова их даже не насторожил. Им бы пройти мимо, сделав вид, будто одинокий прохожий на улице без освещения им совсем неинтересен, да устроить засаду впереди, за углом ближайшего дома. Однако заранее принятое решение казалось предельно простым и легко исполнимым.

На противоположной стороне улицы маячила чья-то тень. Это был Жатый, которого Рубцов не знал.

— Закурить есть?

Рубцов сгруппировался, превратившись в готовую разжаться пружину. Перед ним в прямоугольном блеклом пятне света, падавшего откуда-то сверху, стояли враги, дерзкие, уверенные в себе. Вот только вопрос, который они задали, был примитивен и задавался урками всех сортов потенциальным жертвам уже лет сто подряд, не меньше.

«Черт знает, откуда такие берутся», — подумал Рубцов. И было чему удивиться: глянешь на школьников в спортзале — шеи тонкие, на перекладине не могут подтянуться двух раз. А коммерческая фирма набирает в охрану бритоголовых бычков с прямыми затылками, с руками, как телячьи окорока.

Два года, которые Рубцов оттрубил в группе антитеррора, многому его научили. Сохранилась реакция. Осталось умение ориентироваться в пространстве и обстановке, действовать быстро, едва решение принято.

Рубцов, мельком взглянув, понял — пистолет только у одного — у левого. Понял он и то, что они по весу тяжеловаты для быстрых движений.

Рубцов знал, что лучший способ пресечь попытку выстрелить в тебя в упор — это сломать руку противнику. Ту, в которой он держит оружие. Для этого действия должны быть стремительными и неожиданными для противника.

Инструктор рукопашного боя капитан Черенков заставлял разрубать тесаком шар из пластилина, имевший размер футбольного мяча, так, что его верхняя часть не успевала соскользнуть с нижней. В такой удар нужно было вложить огромный импульс воли и силы. Если ты не способен на это, то перед пистолетом лучше поднять руки.

Помогло Рубцову и то, что Жатый приказал убрать его без шума — пропороть ножом, обчистить карманы, как бы ограбить. Таким был заказ Сундука. Пистолет в деле — лишь для устрашения.

— Василий! — Рубцов вскинул руку, глядя за спины тяжеловесов, так, будто увидел там кого-то знакомого.

Прием банальный, но безотказно сработал. Оба противника одновременно полуобернулись. И тогда он стремительным ударом отбил руку с пистолетом в сторону, левой перехватив её у запястья. Правой ударил по горлу противника.

Грянул выстрел, плохо приглушенный самодельным устройством. Горячая волна лишь опахнула щеку. Нападавший упал на колено, ткнулся лицом в асфальт и замер. Пистолет вылетел из руки и заскользил по мостовой. Теперь Рубцов оказался лицом к лицу со вторым противником. Тот, слегка раскачивая корпус, двигался на него с ножом в руке.

Рубцов отступил, сдернул с правого плеча пиджак, не вынимая левой из рукава, обмотал им руку до локтя. Получилось нечто вроде протектора, который надевают дрессировщики, натаскивая бойцовых собак.

Помахивая левой рукой, Рубцов провоцировал противника на удар. Правой он достал складной нож, который можно было иметь и без лицензии. Нож в его руке двигался, меняя положение острия. Теперь противник думал не только об атаке, но и о том, как бы не получить удар.

Несколько мгновений они как бы танцевали вокруг друг друга, не решаясь сделать бросок.

Рубцов понял, что его противник владел лишь уменьем втыкать нож в бок исподтишка. А работать с ножом в открытом поединке для него вещь недоступная.

Ощущение собственной беспомощности деморализует. Было видно — «деловой» занервничал. Его противник двигался без напряжения, легко уходил от наскоков, не выказывая ни страха, ни даже испуга.