Золотой выстрел - Щелоков Александр Александрович. Страница 28

Майор передал полковнику кассету с записью, которую сделал, принимая сообщение. Дубровин вставил кассету в магнитофон.

— «База», «База»… Это «Рысь». «Рысь» это. Меня обстреляли… Падаем. Вижу Харабун. Я «Рысь». У меня груз. Большой груз. «База», нужна помощь. Мы у Харабуна…"

Голос пропал, только пустая лента, которую протягивал механизм, слегка шипела.

Дубровин перемотал ленту и еще раз прослушал запись. Посмотрел на Шипова.

— Ты понял о чем речь?

Шипов умный: знал — быть слишком понятливым дело опасное: начальство понятливых примечает и перестает им доверять.

— Виноват, товарищ полковник.

— «Рысь» — это дирекция «Тучарзлота». Быков. Роман Федотович. Его вертолет, как я понял, обстреляли у горы Харабун. На борту груз с приисков. Понимаешь?

Шипов присвистнул: ни хрена себе новость! С «Тучарзолотом» управление имело официальный договор об охране ценных грузов. У фирмы была своя охрана и для милиции выполнение договора особых трудностей не представляло. Сам договор для Быкова служил всего лишь удобной, причем вполне легальной возможностью перечислять на счет управления деньги для премирования личного состава. По пустякам Дубровина Быков не беспокоил. И если вдруг он обратился за помощью, значит на самом деле случилось нечто серьезное.

— Что прикажете?

— Прежде всего не свистеть.

— Виноват, не сдержался.

— Не в том смысле, Шипов. О происшествии знаем двое — я и ты. И не свисти о этом никому.

— Так точно!

— Подними группу Стригина. С полной выкладкой. Передай дежурство помощнику, сам займись транспортом. Группу надо срочно выбросить к Харабуну. Попроси вертолет у авиаторов.

— Не выйдет. Управление должно летунам сто пять миллионов. Машину они не дадут.

Дубровин задумался, машинально потирая руки.

— Какие местные рейсы проходят рядом?

— В двенадцать есть грузовой борт на Курам.

— Договорись, пусть возьмут отделение Стригина. Высадят где-нибудь рядом с Харабуном. Дальше они дойдут сами…

Отделение подполковника Стригина — в постоянной готовности немедленно среагировать на любой срочный вызов. Обычно в неделю приходилось делать два-три выезда, и бойцы отряда привыкли к риску и тревогам.

Подполковник Стригин явился в кабинет начальника управления без задержки.

— Слушаю, товарищ полковник.

Дубровин стоял опершись руками о стол, на котором была расстелена топографическая карта. Точная копия той, что так разочаровала Пак Дэ У, когда ему ее достал старательный Нам Ир.

— Смотри сюда, — Дубровин начал торопливо объяснять Стригину ситуацию. — Это Харабун. Здесь, — полковник провел по карте карандашом прямую линию, вертикально падавшую с севера на юг, — проходит летная трасса. Происшествие произошло где-то в этих местах. — Карандаш очертил овал вокруг горы Харабун. — Быков сообщил, что вертолет обстрелян. Это скорее всего дело рук какой-то банды. Два, максимум четыре человека. Нет сомнений, их цель — золото. Во всех случаях, завладели они им или нет, уходить будут на юг или юго-запад. По долинам Урейки и Уюна. Иных путей там нет. Вас выбросят здесь… — Указка ткнулась в точку, где хребет ломался и двупалой лапой простирал отроги к юго-востоку. — Перекроете оба выхода в долины. Задерживайте всех…

— Если там работала банда, — сказал Стригин, — без стрельбы не обойдется. — И, поясняя свою мысль, добавил только одно слово. — Тайга…

Дубровин недовольно скривился.

— Будь я уверен, что все обойдется разговорами, то посылал бы не вас, а участкового Митькина.

Участковый милиционер Митькин в управлении был притчей во языцех. Два пятиклассника встретили его в подъезде жилого дома и, угрожая ножом, отобрали пистолет Макарова. Случайно вошедшая в подъезд пенсионерка увидела происходившее и хозяйственной сумкой, в которой находилась булка черного хлеба и два кило картошки, отходила хулиганов по башкам и помогла доставить их в отделение.

Стригин пожал плечами.

— Я на тот случай, если придется списывать боеприпасы.

— Если потребуется, — утвердил Дубровин, — спишем. Стреляйте смело. Репортеров рядом не окажется, даю гарантию…

Вертолет компании «Вертаэро», летевший плановым рейсом на поселок Курам, высадил группу Стригина в десяти километрах от подножия хребта Дагор, по склонам которого можно было выйти к горе Харабун. Впрочем, по прикидкам Стригина подходить к месту происшествия ближе и не следовало. Те, кто совершил ограбление вертолета обязательно сами выйдут в эти места. Двигаться на северо-запад или север человек, находящийся в здравом уме, не рискнет. Там до самого Северного Ледовитого океана тянулись труднопроходимык горы, мертвые пространства вечной мерзлоты и бесконечная пустыня тундры.

Место, удобное для перехвата грабителей, Стригин выбрал по карте. От места высадки до него нужно было пройти километров пять-шесть.

— Вперед! — подал команду Стригин и первым двинулся в указанном направлении.

Самой крупной операцией, которой за последнее время пришлось руководить подполковнику, была облава на Китайском базаре. Торжище это стихийно образовалось на городском пустыре неподалеку от железнодорожного вокзала. Сначала китайцы, косяком двинувшиеся через государственную границу с Россией, осваивали новое место осторожно и осмотрительно: приторговывали дешевыми носильными вещами, электротехникой, электроникой — все тип-топ, все законно и чинно. Но сыны великой страны Чжун-го предприимчивы и наблюдательны. Они мигом просекли, что русский порядок — это всеобщий бардак, что российский чиновник обижается за державу только тогда, когда ему слишком мало дают на лапу. «Ваша мандарина очень жрай любит», — говорил один китаец на базаре, когда покупатель пожаловался ему на высокие цены. — Мне себя корми надо и еще ваш начальники. Они зубами бак-бак, гам-гам, быстро делают. Бывает прямо руку кусай."

Уже через три месяца после возникновения Китайский базар стал крутой криминальной зоной города. Здесь можно было купить и продать наркотики, оружие, фальшивые деньги и документы, визы в Китай. Здесь появились и вольготно чувствовали себя свои китайские вымогатели и кидалы, карманники и шулера.