Золотой выстрел - Щелоков Александр Александрович. Страница 35

— Стоять! Руки вверх!

Нечто твердое воткнулось Мисюре в поясницу, в то самое место, которое и без того постоянно давало о себе знать тупой ноющей болью. «Люмбаго» — объяснил происхождение появление боли многознающий Ферапонт. «Радикулит» — сказал невропатолог в медсанчасти гарнизона. Но знание где и отчего у тебя появляется боль нисколько страданий не уменьшает. И эта сволочь, что ткнула в спину чем-то твердым, заставила Мисюру охнуть.

— Тише ты! Больно!

— Руки! — повторил незнакомый голос тоном, полным угрозы. И тут же добавил, обращаясь к кому-то невидимому, — Татарников, обыщи.

С боку появился прапорщик в милицейском камуфлированном обмундировании цвета плесни.

Профессиональными движениями прапор облапал Мисюру, выгребая из карманов все, что в них находилось. Извлек удостоверение личности. Открыл корочки, прочитал вслух: «Капитан Мисюра. Олег Борисович.»

Врезать бы прапорщику ногой в промежность, но сейчас упиравшийся в спину ствол не позволял рисковать.

Судя по форме Мисюра понял — его прихватили омоновцы. И появились они в лесу вряд ли случайно. Скорее всего шли по следу занюханых корейцев. Вот хреновы чучхе!

Автомат с плеча Мисюры прапорщик снял в последнюю очередь. Он видел, что оружие без магазина, и оно показалось ему совершенно безобидным. Во, валенок! О том, что один патрон Мисюра загнал в патронник он не догадался и даже не предположил возможность такого.

Когда обыск был окончен, давление металла в поясницу ослабело.

— Повернись ко мне, — приказал голос человека, стоявшего за спиной.

Мисюра обернулся и увидел майора в такой же как и прапорщик форме цвета плесни.

— Что здесь делаешь? — майор спрашивал нервно, с явной злостью, конечно же подозревая задержанного в чем-то противозаконном. А как может мент думать иначе?

— Гулял. — Мисюра понимал: придраться к нему трудно и потому откровенно дерзил. — Грибочки искал для пропитания.

— Откуда автомат?

— У корейца купил. Шел по лесу, а чумной чучхе выскочил из чащи и предложил. Я вот купил.

— Откуда здесь корейцы? — майор смотрел так, будто собирался прожечь Мисюру взглядом.

— Интересный вопрос, майор. Ну, очень интересный. — Мисюра откровенно иронизировал. — Я думал это вы их сюда привели в войну поиграть.

— Что ты мелешь?!

— А разве это они не вас на плато били как куропаток, а?

— Слушай ты, где золото?

Еще не решив что ответить, Мисюра краем глаза просек то, чего еще не заметили оба омоновца. Справа в кустах что-то шевельнулось и оттуда выдвинулся ствол автомата.

Мисюра резко оттолкнулся ногами и упал животом вперед, смягчив падение выставленными вперед руками. Рывком перекатился с боку на бок, по пути успев схватить свой автомат, который сержант прислонил к стволу ели.

Над тайгой с яростью отбойного молотка застучал автомат.

Ким Дык, набревший на трех русских решил одним ударом сразу покончить со всеми.

Он не ожидал, что его приготовления заметит человек, с тяжелым рюкзаком за плечами. И когда он стремительно кинулся в укрытие, стрелять в него было поздно.

Первая же очередь срезала прапорщика Татарникова, прошив его по пояснице. Падая, прапорщик уронил свой «калаш», и он покатился по склону, гремя по камням.

Одна из пуль второй очереди просвистела над плечом Тереха, который успел заметить движение Мисюры и правильно понял, что оно не было попыткой к бегству. Правильно решение спасло майору жизнь. Он упал рядом с тонкой сосенкой и полоснул длинной очередью по кустарнику, в глубине которого сверкали проблески злого огня.

Мисюра, нисколько не интересуясь тем, как будут развиваться события на полянке, ухватил автомат прапорщика, который подкатился к нему, лавируя среди деревьев, отполз вниз по склону, потом вскочил и быстрым шагом двинулся прочь от места, где раздавалась стрельба.

Ким Дык, поняв что покончить сразу с тремя русскими не удалось, покинул позицию и двинулся за офицером, который уполз с места боя в тяжелым мешком за плечами. Кореец понимал — именно он мг нести то злосчастное золото, ради которого и начались все неприятности. Если им овладеть, то половина греха, свалившегося на его плечи, может быть прощена и забыта.

Значит, оставалось догнать, перехватить, убить владельца металла и унести его груз с собой.

Боевой опыт Мисюры въелся в его плоть и кровь. В ситуации, в которую он попал, действовал продуманно и осторожно. Он не убегал. Не уносил ноги от опасности. Он отступал, продумывая каждый свой шаг. Отступал осторожно, готовый в любой момент вступить в бой, если этого потребует обстановка.

Именно спокойствие, осмотрительность и выдержка позволили Мисюре заметить преследователя.

Человека, которого он не видел, выдала птица, с треском и шумом вырвавшаяся из чахлого сосняка, росшего на болоте.

Найдя удобное место, Мисюра занял позицию и взял под прицел пространство, которое только что миновал. Внимательно огляделся.

По склону сопок лес рос неровный и редкий. Чахлые сосны отстояли далеко одна от другой. Все свободное пространство покрывал высокий мохнатый мох, в котором по щиколотку тонули ноги.

Лучи солнца, стоявшего за горой, этой стороны хребта не достигали и здесь царил призрачный полумрак. Повсюду лежали большие остроугольные камни. Откуда и когда их сюда прикатило можно было только гадать. Но произошло это судя по всему давно — грани каменных обломков покрывали серые пласты лишайников.

Ползком Мисюра преодолел с десяток метров, стараясь выбрать место, с которого можно было разглядеть позицию корейца. Тот ни разу ничем себя не проявил — ни шорохом движения, ни щелчком затвора, ни выстрелом.

Больше всего Мисюру беспокоило как бы противник не сменил позицию. А сделать это он мог совершенно бесшумно: мох не шелестел когда по нему ползли или шли, не колебался как трава. Если кореец оставил прежнее место и отошел в лес, дело заметно осложнялось.

Пуля чиркнула по камню с треском, как спичка по терке и отрикошетив цвинькнула, улетев в небо.

«Собака!, — подумал Мисюра, — откуда у него глушитель?»

Он тут же оттолкнулся руками и заполз за спасительную спину камня, который его только что спас.