Зона зла - Щелоков Александр Александрович. Страница 17

– Ведите, – сказал он со смутным ощущением беспокойства, что влез в авантюру, из которой неизвестно как выпутается. Но после всего, что уже произошло, без ущерба для самолюбия бросить спутницу и сделать ей ручкой он не мог.

Они пошли по улице, которую освещал только свет, падавший из окон квартир. Ноги вязли в рыхлом снегу, который здесь никто с дорожек не убирал.

– Туда.

Она указала в мрачный провал между домами.

Они вошли в пространство, служившее двором нескольким большим корпусам. Детская площадка с качелями и с. деревянным городком-крепостью, автомобили частников, занесенные снегом по самые крыши, – все как везде в большом городе.

– Мне сюда. – Она протянула варежку в сторону подъезда. Над ним тускло светила желтая голая лампочка.

Демин понял: сейчас, как джентльмен и рыцарь, он должен откланяться и в одиночестве проделать обратный путь до остановки. Однако такое не выйдет: они все время шли против ветра, лицо замерзло и щеки жгло, будто их ошпарили кипятком. Право войти в подъезд и отогреться он заслужил в полной мере.

Демин прижал ее руку локтем к своему боку.

– Я провожу.

Она усмехнулась. Попала в точку, спросив:

– Околели?

Слово ему не понравилось, показалось обидным, но против правды не попрешь.

– Точно. – Он признался с обезоруживающей откровенностью. – Как цуцик.

В подъезде было тепло. От коллектора мусоропровода тянуло гнилостным луковым духом.

Демин вызвал лифт. Громыхая, кабина спустилась сверху вниз. Двери со скрипом отползли в сторону. Они вошли в полутемное пространство с измызганным полом и потолком, который чада собственников приватизированных квартир закоптили спичками.

– Седьмой.

Демин утопил кнопку на черной грязной панели. Кабина тронулась.

Демин будто в пространство, ни к кому не обращаясь, сказал:

– Ну народ у нас! Твердят им, твердят, чтобы женщины не входили в лифты с незнакомыми мужчинами. И что, эти предупреждения на кого-то влияют?

Девушка расхохоталась, звонко, весело, с детской непосредственностью.

– Так вы же милиционер. А с незнакомыми мужиками я в лифт не вхожу.

Демин не знал, что и решить: обидеться или свести все к шутке. Пустил пробный шар:

– А милиционер что, не мужчина?

– Мужчина. Но он – защитник.

– Вы уверены?

– Почему нет? У вас на лице написана честность…

Он проводил ее до двери. Увидел номер квартиры – 90. Она зазвенела ключами. Посмотрела ему в глаза. Протянула руку, уже без варежки.

– Спасибо. Меня зовут Надя. – И вдруг решившись: – Стакан чаю? Зайдете?

Много ли найдешь мужиков, которые при таких обстоятельствах сказали бы «нет»?

В прихожей, уютной и теплой, их встретили родители – мать в пестром домашнем халате и отец в свитере, очках, с книгой в руке. Ни удивления, ни вопросов.

– Папа, это ко мне. – Надежда чмокнула отца в щеку. – Мы по чашечке чаю.

Они сидели на кухне в тепле и домашнем уюте. Родители исчезли и больше не появлялись.

Очень часто мы облекаем свои иллюзии в одежды красивых слов. Например, говорим, что мужчина больше всего ценит или должен ценить в женщине добрую душу. А вот как увидеть и понять эту душу при первом знакомстве, не знает никто.

Когда Надежда села, Демина поразило не проявленное ею гостеприимство, а ее колени.

Круглые, гладкие, туго обтянутые черными блестящими колготками. Увидел их Демин и аж глаза зажмурил. Именно в тот момент он понял – эта женщина ему нравится до умопомрачения, и надо так изловчиться, чтобы она, в свою очередь, поняла – парень этот может быть только ее.

Короче, знакомство их оказалось случайным, но стройные ноги и соблазнительные колени сбили Демина с панталыку, заставили потерять себя. После такого сколько хочешь говори о душе. Хорошо, если прекрасные колени окажутся у доброй женщины, а если они достались стерве?

И вот свадьба. Но и опять, как часто случается в милицейских историях, перед ней Надежде и Демину пришлось немало попереживать.

События обрушились лавиной, оттеснив в сторону все, кроме службы.

…Демин спал, и ему снилось, будто он спит, но ему мешает звонок телефона. Он трезвонил несколько минут без перерыва и все же заставил проснуться. Демин сел, опустил ноги с постели, прошел в переднюю к телефону. Сам удивился, когда же он успел вынести туда аппарат, который обычно стоял на нижней полке столика у кровати. Снял трубку:

– Слушаю.

Трубка молчала, а звонок продолжал звенеть. Демидов сердцах дернул провод, разрывая его. В конце концов, ночь. Должны же люди когда-то спать. Звон, тем не менее, не прекратился.

И тогда Демин проснулся на самом деле.

Телефон действительно разрывался от старания разбудить хозяина. Все остальное было всего лишь сном.

– Слушаю.

На этот раз трубка заговорила. Демин без труда узнал голос Трубина:

– Юра, выезжай срочно.

Неприятное предчувствие в один миг согнало хмельную одурь сна. К авралам и тревогам за годы торжества преступности над законом в милиции привыкли, и все знали, что по ночам замотанных службой людей без серьезных причин не поднимают. Правда, эти причины возникали одна за другой в бешеном темпе.

– Что там?

– Пошла операция «Бредень». Вечером неизвестные расстреляли наряд патрульно-постовой службы.

Черная волна злости выплеснула в кровь увеличенную дозу адреналина, заставила сердце заколотиться сильнее. Криминальный мир уже давно и откровенно бросал вызов за вызовом тем, кто пытался защищать правопорядок.

Позавчера на пороге районной прокуратуры киллер из автомата расстрелял группу свидетелей по уголовному делу. Сегодня пули попали в милиционеров…

– Машину послали?

– Выходи на улицу.

– Где и как это случилось?

– В Заводском переулке наряд задержал для проверки «Жигули-девятку». Пассажиры вылезли наружу и тут же начали стрелять. Убиты лейтенант Вострухин и сержант Погорелов. Водитель патрульки сержант Постников ранен, но успел открыть ответный огонь. Стрелявшие скрылись.

– Все понял.

Демин собирался быстро, по-пожарному.

Одевался и со злостью ругался. В первую очередь на своих. Он знал лейтенанта Вострухина уже третий год. Тот имел опыт общения с уголовниками и вот надо же – так прокололся.

Каждый раз начальство убеждает сотрудников, что патрульная служба – это разведка на передовой борьбы с криминалом. Но как выбьешь из честного гражданина привычку видеть в любом встречном преступника? Как? Может, наконец, этот случай заставит всех до конца понять, сколь опасны доверчивость и беспечность?

Через двадцать минут Демин прибыл в управление. Здесь жили в напряженном ритме тревоги. Дерзкое убийство коллег подняло на ноги всех, чьи усилия позволяли накинуть на город мелкоячеистую сеть поиска.

Начальник розыска полковник Корнилов сам инструктировал оперативников, отправляя их на задание, отдавал распоряжения начальникам отделов и групп.

Когда Демин нашел Трубина, Корнилов разговаривал с начальником центра общественных связей майором Сомовым.

– Пресса о случившемся уже знает?

– Пока нет.

– Сомов, возьми эту обязанность на себя. Никому ни слова. Происшествие скрыть мы не сумеем, но о том, что взяли Лопоухого, надо молчать. Это наше внутреннее дело, и мы расскажем обо всем, когда расставим точки. Шум и треп нам только помешают. Да, еще, возьми на себя майора Трунова. В нем играет информаторская моча. Любая смазливая девчонка из газеты, если поиграет глазами, может его расколоть до задницы. Предупреди – будет утечка, я сам скручу ему шею. Вообще, о том же скажи всем другим.

– Понял.

Поздоровавшись с Трубиным за руку – все же начался новый день, а они с вечера не виделись, – Демин негромко спросил:

– Кто такой Лопоухий?

Трубин взял Демина под руку и отвел в сторону. Рассказал о событиях последних часов. Выяснилось, что сержант Постников сумел быстро вызвать подмогу. Наряд во главе с майором Труновым задержал белые «Жигули», в которые стрелял Постников. Заднее стекло машины было выбито. Пули пробили багажник и спинку сиденья. Одна из них ранила водителя в спину.