Народ Моржа - Щепетов Сергей. Страница 20

Общий итог оказался таким: из шестнадцати ребят трое погибли по тем или иным причинам, единственная девочка, кажется, начала вести жизнь обычной неандертальской женщины, еще трое… Ну, не то чтобы повредились рассудком, а как бы сменили жизненные ориентиры, что ли… В общем, они стали хорошими, обычными воинами, настоящими, заурядными общинниками и начали стремительно забывать все, чему их учили в школе. Один из них – мальчишка-аддок, пожелавший стать лоурином. Семену было грустно и больно до слез, но он на собственной шкуре (и мозгах) знал, что такое лоуринское посвящение, и подозревал, что в других племенах дело обстоит не лучше, если не хуже.

Девять человек сумели пройти «все круги», выжить и не сломаться. Из них Семен решил сформировать внеклассовую межнациональную прослойку с почти ругательным названием «интеллигенция». Четверым ребятам он предложил остаться работать в школе, остальным – отправиться в чужие племена (включая неандертальцев и питекантропов!) и там готовить малышей (или кого придется) к поступлению в школу. Зачем? А затем, что без предварительной подготовки больше в нее никто принят не будет, а из подготовленных – только самые лучшие! И пусть вожди со своими амбициями хоть за сундук завалятся!

Затея в общем-то оказалась успешной – от рутинных занятий Семен почти освободился и вел, главным образом, курсы «повышения квалификации учителей». В частности, начал преподавать им «священную историю» – историю собственного мира. Кроме того, он проводил вступительные экзамены, приуроченные к весеннему «саммиту». Пришлось изрядно поломать голову, чтобы придумать, как обеспечить безопасность провалившихся абитуриентов, которые «позорят» свое племя.

Семен имел повод гордиться собой – впервые в жизни ему стали предлагать взятки – и какие! Дело в том, что от глаз заинтересованных лиц не укрылось, что Семен живет лишь с одной женщиной. Она, конечно, известная воительница, но всего одна, да и старовата, пожалуй, для такого великого колдуна и красавца (великие некрасивыми не бывают!), как Семхон Длинная Лапа. В общем, Семену стали предлагать девушек, подобранных на его вкус, то есть по образу и подобию Сухой Ветки.

Душа и сердце Семена обливались кровью (хороши, чертовки!), но от взяток приходилось отказываться. Не то чтобы он был таким уж неподкупным – и с совестью, и с Сухой Веткой он, наверное, смог бы договориться, но… Но неандертальцам и питекантропам предложить было некого, а это являлось вопиющей несправедливостью и дискриминацией. Точнее, у них очень даже было кого предложить, но взять «это» Семен не мог – и потому отказывал всем. В итоге взяткодатели переключили свое внимание на фигуры более мелкие – своих «племенных» учителей, дабы те лучше готовили детишек к экзамену.

В племени лоуринов активно формировалась каста женщин-воительниц. Тетки вырабатывали какие-то свои законы и правила, свою иерархию. Процесс этот Семен уже почти не контролировал, хотя приемы коллективного боя для женщин он сам когда-то и изобрел.

Через пару лет после великой битвы народов в племени чуть не случился скандал: воительницы в категорической форме потребовали у руководства еще оружия – железного, разумеется. Старейшины воспротивились – столь бурное усиление женского влияния их никак не устраивало. Кроме того, металл почти кончился, и дать им оружие можно было, лишь отобрав его у мужчин. Воительницы же знать ничего не желали и требовали. Угроза гражданской (точнее, половой) войны заставила вмешаться Семена. Главная воительница Сухая Ветка встала на его сторону, и это спасло положение. Было принято совместное компромиссное решение: в распоряжении женщин остаются все те же восемь пальм с железными клинками и восемь щитов, облицованных пластинами. Количество самих же воительниц не ограничено (в пределах разумного, конечно!). Металл в свои руки новобранцы могут получить в случае выбытия предыдущей хозяйки по причине смерти, старости, беременности или увечья. Воительницей же признается женщина или девушка, которая сможет продемонстрировать перед комиссией определенные боевые навыки с обычным оружием. За воительницами закрепляются некоторые гражданские (и сексуальные) права, которых нет у обычных женщин. «Ну вот, – сокрушался Семен после исторического заседания совета. – Можно сказать, своими руками создал еще один военно-мистический союз! Куда от них деваться?!»

Глава 4

СВЕРШЕНИЯ

Работа с железом была почти прекращена, когда от несчастного метеорита остался бесформенный шматок килограммов в десять весом. Основная масса металла ушла, конечно, на клинки пальм. Обращаться с этим оружием учили каждого молодого воина, но основной комплекс тренировок остался классическим, хоть и модифицированным – с использованием палицы, копья и дротиков. «Магия» этих самых дротиков, которой в совершенстве владели имазры и аддоки, не могла, конечно, оставить равнодушным руководство лоуринов – в обиход вошли новые кремневые наконечники и метательные крючья – копьеметалки. Могучие парни-питекантропы, обожающие участвовать в тренировках, но совершенно неспособные к рукопашной, осваивали пращи-ложки. Некоторым из них в деле метания валунов и булыжников удавалось достичь немалых успехов.

В общем, Семену пришлось признать, что с объявлением об окончании каменного века он погорячился. Несколько десятков железных рыболовных крючков и наконечников для арбалетных болтов он сделал своей личной собственностью, после чего заявил Головастику, что впредь изготавливаться будут лишь инструменты для обработки кости и дерева, да и то лишь по мере надобности. Начальника кустарного производства это вполне устроило – он давно уже сменил увлечение металлом на кость (бивень) и керамику. По-видимому, эти материалы давали больше простора для претворения в жизнь его фантазий.

«Ремесленная слободка» на берегу реки близ поселка лоуринов медленно, но неуклонно разрасталась. С появлением и развитием меновой торговли статус ее сделался высоким, но неопределенным. Посвящения в воины Головастик так и не прошел, а потому, будучи уже вполне взрослым мужчиной, формально оставался подростком. Это, впрочем, не мешало ему твердо руководить тремя, если не больше, десятками людей, копошившихся в вигвамах и полуземлянках «слободки». С вождем и старейшинами Головастик благоразумно не конфликтовал, но последним давно уже стало ясно, что он без них обойтись может, а вот они без него, пожалуй, уже нет.

Продукция мастерских поступала в распоряжение старейшин, что их вполне устраивало. По негласной договоренности за это мастеровые должны быть всем обеспечены в достатке – начиная от материалов и кончая едой. На «заводскую» территорию со своими указаниями вождь и старейшины не лезли, но категорически требовали сохранения монополии племени на всякие «магии». Это было тем более актуально, что в мастерских оседало все больше и больше иноплеменников– неандертальские «старухи», двое мальчишек-имазров, которые ради возможности работать с глиной готовы были отказаться даже от посвящения в воины, однорукий старик-аддок – феноменальный резчик по кости. Последний прибыл на торг вместе с сородичами, пообщался при помощи жестов с Головастиком и остался в поселке, точнее, в мастерской, где и жил, постепенно осваивая язык лоуринов.

Жилище Семена, наспех собранное когда-то из промороженных бревен, так и осталось кривобоким сооружением весьма неэстетичного вида. Прямоугольный сруб, лишенный даже крыльца, сверху прикрывала односкатная крыша, поднятая на столбах над последним венцом бревен. Потолок жилого помещения одновременно являлся и полом второго этажа, который представлял собой по сути смотровую площадку с обзором в 360 градусов. Когда там перемещался дозорный, тонкие бревна под его ногами прогибались, поскрипывали, на головы (и в миски!) обитателей первого этажа сыпался всякий мусор. Кое-какие усовершенствования – самые необходимые – Семен все-таки ввел, хотя времени на них у него почти не было.