Племя Тигра. Страница 43

Семен уселся на прогретый солнцем пол пещеры, прислонился к стене и, забавы ради (так приятно вспомнить былое!), принялся рассматривать камень.

«Цвет ровный темно-серый, текстура флюидальная, структура мелкопорфировая, основная масса тонкозернистая, вероятно, фельзитовая, вкрапленники размером от одного до трех миллиметров распределены равномерно и представлены амфиболами, пироксенами, полевым шпатом… М-м-да, как это? Неравновесный состав, что ли?! Судя по темноцветным минералам, это должен быть базальт или что-то еще более основное, но почему тогда столько вкрапленников кварца? Или это не кварц, а, скажем, прозрачный полевой шпат? Да нет, излом раковистый – даже без лупы видно… А вот слюды совсем нет… Что за порода такая?»

Семена прямо-таки заело самолюбие: почему это он не может определить горную породу? Ну, хотя бы приблизительно – по содержанию кремнезема, то есть кварца? Сколько ни рылся он в памяти, но получалось, что так не бывает. То есть обычно так не бывает, значит, это какая-то редкая экзотическая порода. Но тогда он тем более должен ее вспомнить – с его-то обострившейся памятью! Должен, но не может! Наоборот, перелистывая мысленно страницы учебников и собственные конспекты лекций по петрографии, он все больше приходил к убеждению, что такого сочетания минералов в изверженной горной породе быть не может. Не может, но оно есть – вот! «Инопланетный метеорит? А что, на других планетах другие физические и химические законы? Условия температур и давлений – да, другие, но законы?!»

Семен повертел камень, обнаружил с одного края скол размером в два ногтя и принялся его рассматривать.

Рассмотрел.

Стало еще смешнее – скол был раковистый.

Вся поверхность матовая – как у любой речной гальки. Чтобы различить структуру и текстуру породы, такую поверхность лучше всего смочить водой или просто на нее плюнуть (обычно так и делается). Так вот: плюй – не плюй, но структура у породы мелкозернистая, то есть она состоит из массы плотно упакованных мелких кристалликов минералов, в которую погружены более крупные вкрапленники. А вот скол выглядит так, словно порода вообще не кристаллическая, а аморфная! Как, скажем, обычное или вулканическое стекло. Как же так?!

Семен почесал затылок, подбросил камень на ладони и поймал его. Последний луч солнца, покидающего пещеру, блеснул в нескольких точках поверхности. «Ага, вот еще один прикол – и как это я сразу не заметил? Поверхность-то матовая, а вот „глазки“ – вкрапленники кварца – прозрачные! Над поверхностью они не выделяются, хотя тверже вмещающей массы и при этом как бы приполированы до полной прозрачности! Кажется, при естественном окатывании обломка породы в потоке воды такого получиться не может».

В довершение всего камень оказался по форме совершенно правильным (на глаз, конечно) уплощенным эллипсоидом. «Что ж, – подвел Семен итог своим исследованиям, – это становится здесь дежурной шуткой: все не так плохо, Сема, как тебе кажется, – все гораздо хуже!»

Глава 7. Три дня

– И где же она, эта твоя бездна, Мгатилуш?

– Тебе еще недостаточно?

– Чего?! Ну, заснул, ну привиделось… И что?

– Ультханы… Ты видел их… Ты не боишься… – Голос жреца слегка подрагивал и срывался. Он явно был потрясен мужеством и невозмутимостью своего «гостя».

– Так эти тощие бледные людишки и есть… – Семен не договорил и мысленно выругался: «Ну, и дурак же я! Опять потянуло „понты“ кидать – сколько меня ни посвящай, никак не могу избавиться от „бремени белого человека“! Конечно же, он видел те же „глюки“, что и я, конечно! И для него они, наверное, более реальны, чем окружающее наяву, поскольку он его не видит. А хоть бы и видел, блин! Не так же надо…»

– Ну, хорошо: мир полон духов и демонов, видимые и невидимые сущности переполняют его. Почему ты решил, что ЭТИ имеют большее значение, чем, скажем, духи убитых оленей? Или, может быть, это формы бытия ваших предков? Почему ультханы – именно они?

Старик заговорил. Медленно, с большими паузами. Его, как и других хьюггов, и так-то понимать было довольно трудно, а сейчас поток его мыслей был дискретным, а часть произносимых звуков вообще находилась за пределами слышимости. Больше половины понял Семен или меньше, определить было невозможно, скорее всего, суть сводилась к тому, что обычные духи хоть как-то реагируют на дела человеческие: помогают, мешают, даруют удачу или губят. На них можно воздействовать, вступать с ними в контакт, как-то договариваться – главным образом, из-за того, что они во многом нуждаются, они как бы неполны. Кто-то из них, скажем, обожает человеческую ярость – такие сопровождают охотников за головами в их походах. Но ни в коем случае ярость и злобу нельзя проявлять на своей земле по отношению к своим – эти духи немедленно слетятся на нее, как мухи, и наделают всем гадостей. Кто-то из мертвых может быть недоволен своим захоронением или поведением живущих – тогда живых может покинуть удача в охоте или, скажем, родится уродливый ребенок. В общем, они не будут стесняться и быстренько укажут, чего им надо – глоток крови или пару наконечников для копий. Этим же ничего не нужно, поскольку они полны и совершенны почти как Амма, а желания их грандиозны и неотвратимы. Вот захотели они спихнуть род человеческий в бездну – и спихнут! Задобрить их нельзя, поскольку у них и так все есть. Можно лишь попытаться… Как это сформулировать? Перестать быть объектом предстоящей неприятности, что ли… То есть бездна разверзнется или небо упадет, но вроде как уже не для нас, поскольку мы уже не «те», а скорее «эти». Откуда же известно, какие действия следует предпринять? А вот в этом-то и есть величие Мгатилуша, что он может это уловить и понять – в результате многочисленных «путешествий», конечно. Ему, Семену, такого «видения», разумеется, не дано.

«Хорошенькое дело, – мрачно хихикнул про себя Семен, – у меня недостаточно опыта и тренировки, чтобы с ходу понять, почему супержертвой должен быль именно я. Где уж там доказать, что это совсем не так. А может быть, это как раз тот самый случай, когда нужен простой и понятный „ход конем по голове“, а?

Взять да и пришибить этого старикашку, а его каменюку выкинуть к чертовой матери. Между прочим, это не так уж и глупо: история „отсталых“ народов знает массу примеров, когда убийца правителя или какого-нибудь местного авторитета по традициям народа становился его преемником. То есть народ прямо-таки требовал, чтобы данный бандит не убегал, а остался и правил ими. Ну, допустим, становиться новым Мгатилушем мне не с руки (хоть с правой, хоть с левой), но можно будет приказать подданным отправить меня обратно в землю лоуринов. Эх, мечты… А ведь даже после всех моих приключений я, пожалуй, все еще не способен вот просто так взять да и свернуть ему шею. А потом сказать, что так и было. Не смогу – чего ж притворяться перед самим-то собой?.. Это что-то превыше разума и инстинкта самосохранения. Та самая интеллигентская мягкотелость? Та самая доброта, которая хуже воровства? Ведь вопрос о моем убиении давно не стоит – все уже решено. Да, это так, и тем не менее…»

– Так что там с бездной? Я ее, между прочим, так и не видел. Может, сходим посмотрим?

Если в его вопросе и была насмешка, то старик на нее не отреагировал. Никакой мимики на его лице Семен, конечно, не видел, но по еле заметному изменению присвиста, с которым тот дышал, он почувствовал, что отказать Мгатилуш не может, но делать этого крайне не хочет. Из бесформенных складок шкуры показалась его рука, которая передвинула камень Аммы к самым углям костра, а потом извлекла на свет знакомую костяную плошку-курильницу.

«Опять эта дурь! – расстроился Семен. – Надо будет постараться не заснуть».

…было лицо. Несомненно – человеческое. Только какое-то неопределенное: в нем угадывались черты многих лиц сразу – мужских и женских одновременно. Некоторые из них можно было даже узнать, если присмотреться. «Между прочим, – размышлял Семен, – прекрасное доказательство, что все эти видения и глюки порождены моим собственным мозгом, а не приходят извне. Если что-то в этом и есть странного, так это сохранившаяся у меня способность анализировать и рассуждать. Впрочем, мозг человеческий хранит массу тайн и загадок. Интересно, чего эта мультихаря на меня уставилась? Знакомого встретила?»