Последний мятеж. Страница 3
Однажды, в коротких сумерках, Вар-ка увидел вдали начало великой битвы: несколько очень крупных хищников атаковали группу животных, похожих на больших слонов, только с короткими хоботами. Темнеет здесь очень быстро, и Вар не разглядел, чем кончилось дело, но утром туда полетели птицы – значит, охота была удачной. Скоро будет дело и для каменных орудий человекоподобных. На другой день они действительно потянулись туда – без команды, без предводителя, но довольно дружно.
Один из подростков не пошел вместе со всеми. Он остался возле места ночевки и играл с детенышем какой-то антилопы. Странно, но зверек подчинялся командам, пожалуй, лучше, чем хорошо выдрессированная собака.
Теперь мальчишка лежал на земле и плакал. Вар-ка стоял над ним: «Можно считать, что первый контакт получился. Речи, как таковой, у парня нет, но он восприимчив к внушению и сам пытается отвечать. Сочетание его звуковой пра– или пред-речи с взаимным внушением – чем не способ общения? Но кто или что такое „сугг“? И чего мальчишка так боится? Если я охотник, а он жертва, то как-то странно он сопротивляется. Интересно, а мыслить-то он может? И пойму ли я? Сейчас попробуем…»
– Почему ты здесь? Все ушли туда, там – еда, а ты здесь. Почему?
Ребенок перестал хлюпать и посмотрел на Вар-ка как-то странно – это было похоже на изумление. Он несколько раз судорожно сглотнул и издал серию звуков, которые были не совсем словами, но Вар-ка почти все понял.
– Я не пошел – это опасно. Большая еда, все идут – это опасно. Это – сугги. Опасно.
– Ладно, хорошо! – Вар-ка удовлетворенно улыбнулся и опять сел на землю. – Давай с самого начала.
Он ткнул себя в грудь:
– Я – не опасно. Я – не сугг. Сугг – плохо, это – не я! Я – Вар-ка, это хорошо, это не опасно. Вар-ка – хорошо!
Говоря это, Вар улыбался и излучал любовь и доброту. Потом он ткнул в сторону парня и изобразил подозрение и испуг:
– Ты – кто? Ты – сугг?
Реакция мальчишки была великолепна: он улыбнулся, почти засмеялся! Потом показал на свое лицо – несомненно, он имел в виду именно лицо, а не всего себя:
– Я не сугг! Ты видишь-знаешь: я не сугг! Ты боишься, но не боишься!
«Просто замечательно! А как у него с „частным“ и „общим“? С личностью?» – подумал Вар-ка и спросил:
– Они все, другие, которые пошли к еде, они не сугги? Они кто? Не сугги – кто?
– Они – не сугги. Они – ларги.
– Ларги – хорошо? Ларги – не опасно?
– Ларги – не очень хорошо, не очень опасно. Но ларги – не сугги!!
– Ты – ларг? Ты кто?
– Я – не очень ларг, плохой ларг. Я – Нокл.
– Ты – Нокл? Все остальные – не Нокл? Нокл – только ты?
– Да, Нокл только я.
Вар-ка присмотрелся, что за стебли жевал мальчишка, и сорвал рядом несколько таких же – оказалось довольно вкусно.
– Ларги – не сугги. Ларги – другие? Сугги – другие? – Вар-ка показал на свои руки, грудь, ноги. – Сугги другие – почему? Чем? Как?
Вопрос оказался трудным: мальчишка морщился, чесался. Его лицо, пожалуй, действительно отличалось от лиц ларгов, виденных Вар-ка раньше: высокий лоб, слишком изящные челюсти, осмысленный взгляд – вполне человеческая внешность.
Наконец парень что-то сообразил, сформулировал:
– Сугги – не другие. Ларги – не другие. Сугги, как ларги. Я – другой, не как сугги, не как ларги. Сугги используют, употребляют, едят ларги, которые как сугги!
«Та-а-ак, кажется, теперь моя очередь чесаться и корчить рожи: может, я вообще все не так понимаю? Они тут что, едят друг друга? Такие – не такие, ларги – сугги…»
Он подключил все – мимику, жестикуляцию, речь, внушение:
– Сугги убивают зверей – тех и этих – и ларгов?
– Нет. Сугги не убивают зверей. Только ларгов. Только ларгов, которые как сугги!
«Час от часу не легче! – окончательно смутился Вар-ка. – Как же в этом разобраться? Может, пойти познакомиться с суггами?»
– Я пойду к еде. Пойду, как все! Ты – тоже. Ты пойдешь со мной!
– Нет!!! Там – сугги! Нет!!!
– Ладно… – Вар-ка расслабился, ласково улыбнулся. – А где твой зверек?
– Лэк! Лэк! – повелительно позвал мальчишка, и через некоторое время из-за куста показалась испуганно-любопытная мордочка козленка.
Зверек явно боялся, но не смел ослушаться зова хозяина. Вар-ка сидел неподвижно, улыбался дружелюбно и безмятежно. Когда козленок оказался рядом, он коротким и точным движением сначала схватил его за ногу, а потом поднял и прижал к груди. Детеныш начал было сучить ножками, но быстро затих. Вар гладил его по загривку:
– Тихо, тихо, маленький! Все будет хорошо, хорошо – я добрый, тихо, тихо…
Мальчишка встал на четвереньки и смотрел на него широко раскрытыми глазами, в которых смешалось все сразу: страх, робость, гнев, обида и что-то еще:
– Отдай! Отпусти! Это – для суггов! Ты – не сугг! Отдай!
– Нет! Ты пойдешь со мной! Ты пойдешь со мной туда, где все!
Солнце стояло прямо над головой, когда Ховр понял, что они почти пришли: все чаще из высокой травы лениво взлетали потревоженные птицы – стервятники отдыхали после трапезы. Ноздри щекотал, вызывая прилив слюны во рту, сладостный запах тухлого мяса и развороченных внутренностей – скоро, уже скоро!
Сквозь траву плохо видно, и Ховр остановился, стал прислушиваться: может быть, там еще остался кто-то из хищников? Раскаленный воздух дрожал и поднимался кверху, стрекотали насекомые, а впереди слышался слабый гул – это мухи, очень много мух!
Ховр уже собрался идти дальше, когда услышал новый звук… и еще! «Это стук! Стук камней, разбивающих кости! О-о-о! – от волнения он забыл сглотнуть, и слюна потекла на землю. – Там ларги, много ларгов! О-о-о!»
– Ау-у-рр! Ларг, ларг!! – захлебываясь слюной, прорычал Ховр и заспешил вперед, сжимая в потной ладони обколотый камень.
– Ларг, ларг! – радостно подхватила стая и начала расходиться в стороны, охватывая полукольцом место, где была еда. Возле Ховра остались только его самки, а остальные отошли подальше – они будут ловить тех, кто захочет убежать.
Остатки туши – почти голый скелет с обрывками шкуры – лежали посреди вытоптанной в траве площадки, покрытой пятнами крови и экскрементами животных и птиц. В облаке мух у костей копошились ларги.
Ховр выскочил из травы и взревел, взмахнув рукой с камнем. Рев его подхватили все, кто был рядом:
– У-а-р-р-р-а! У-аррр!!!
Это был приказ не двигаться, и ларги замерли, побросав свои камни и кости: кто-то сел на корточки, кто-то лег на землю и закрыл голову руками.
– У-а-ррр-а!!!
На дальнем конце площадки кто-то все-таки шевельнулся и юркнул в траву, за ним другой. И почти сразу с той стороны донеслись ликующие вопли – там уже ели!
«Пускай едят! – сглотнул слюну Ховр. – Они мелкие и слабые, а я большой и сильный, я сам выберу себе добычу!» Он пошел вперед, разглядывая неподвижных или слабо шевелящихся ларгов.
Он искал еду для себя – молодого сильного самца или самку, которые захотят убежать или уползти. Он ходил, повелительно взрыкивал, пихал ногой то одного, то другого: не то, не то! Уже здесь и там слышались предсмертные стоны, глухой стук камня, довольное урчание, а он все не мог выбрать и уже начинал злиться.
Прищурившись против солнца, он высмотрел на краю площадки очень крупного ларга. «Вот то, что нужно!» – обрадовался Ховр и заспешил туда, сопя от нетерпения.
– У-арр! – Он аж передернулся от обиды и отвращения, выплюнул на землю излишек слюны. Ларг оказался безобразным уродом: голая, осклизлая от пота кожа, широкие плечи, раздутая над глазами голова – только она прикрыта прямыми волосами, – плоское лицо с торчащим носом и шерстью вокруг рта – брр!!! И вдобавок это мерзкое существо смотрело на него и не боялось!
В смятении Ховр шарахнулся в сторону и чуть не споткнулся о другого ларга. Этот был худой и маленький, но тоже уродливый – с раздутой спереди головой и почти лысой кожей. Он ни за что не стал бы есть такого, да и убивать его было противно, но Ховр все-таки поднял руку с зажатым камнем. Маленький урод что-то залепетал, задрыгал ногами, пытаясь подползти к кусту.