Прайд Саблезуба - Щепетов Сергей. Страница 8

Подростки оказались в невыгодном положении: малышня с улюлюканьем заставляла псов таскать вокруг лагеря два уродливых тобоггана, а они как бы остались ни с чем. Это было, конечно, неприемлемо: начался отлов собак. В ход пошли боло и ременные петли на палках. Те, кто не хотел ловиться или сопротивлялся слишком активно, получали в бок дротик или стрелу. Лай, вой, визг с утра до вечера…

На очередное заседание Совета Семена позвали на четвертый день.

Вождь пейтаров:

– Мы выслушали слова мудрых людей нашего племени. Они утверждают, что человек не может быть сразу Волком и Тигром. Если лоурины считают своего воина двойным воплощением – это их право. Мы же думаем иначе: он может быть воплощением лишь древнего неразделенного существа и, соответственно, не может быть настоящим Волком или Тигром. Закон жизни запрещает брать женщину против воли того, кто живет с ней. Мы не нарушаем заветов предков и не требуем отдать нам Сухую Ветку.

Воцаряется довольно напряженная тишина. Речь построена, конечно, по всем правилам межплеменного этикета, но в ней содержится как бы намек: мы, дескать, не нарушаем заветов, а вы как хотите.

Вождь тарбеев вытягивает до половины из колчана стрелу пейтаров, но, немного подумав, засовывает ее обратно:

– В нашем племени много красивых женщин. Веками они рожали детей без всякой новой магии – она не нужна нам. Пусть заберут Сухую Ветку люди минтогов.

Вождь минтогов (после соответствующей паузы):

– Я говорил уже, что наши люди отказываются от этой женщины. Ради сохранения единства племен, конечно. Наше решение не изменилось.

Вновь тишина, все смотрят на главного бартоша.

Вождь бартошей:

– Мы долго слушали наших старейшин, нашего шамана. Они же, прежде чем сказать свое слово, говорили с людьми лоуринов. Из услышанного родилось общее слово, и я произнесу его: шаман Нхамби-то стар и мудр – никто не сравнится с ним в этом. Если он решил, что Семхон принадлежит роду Тигра – пусть так и будет. Даже если это ошибка, то это ошибка лоуринов. Мы же не видим достаточных доказательств второго воплощения воина. Поэтому мы не можем забрать у него женщину, которую он отдавать не хочет. Пусть разбираются с ним люди Волка и Тигра.

Вождь лоуринов:

– Наше решение неизменно, и вы о нем знаете. Будем ли мы говорить сегодня о той вести, что принес Семхон из Нижнего мира?

Вождь пейтаров:

– Пусть повторит нам свои слова сегодня. Мы обсудим их завтра.

Остальные выражают согласие.

Семен поднимается и после вступления, в котором говорится о великом служении людей, их миссии, предназначении, а также о глубине и непостижимости замыслов творца, заводит старую песню – излагает свои соображения по переустройству жизни. В заключение он делает мрачный прогноз, в котором, путая циклон с антициклоном, доказывает, что хорошая погода обязательно должна смениться плохой (а чем же еще?!), и если не будет нового землетрясения, то ураган состоится непременно. И так далее. Переборщить он не боялся, поскольку полагал, что если все будет нормально, то о его пророчествах никто не вспомнит, а вот если…

Что ж, будущее показало, что самозваный пророк оказался прав. Только это не доставило ему ни малейшей радости.

Шаман и вождь лоуринов, как всегда, уходили последними. Семен дождался, когда они останутся втроем.

– Это значит, что им разонравилась новая магия, – с усмешкой ответил вождь на его вопрос и пожал плечами: – Что в этом такого? Сначала понравилась, потом разонравилась – дело житейское.

– Хорошо сваренное мясо не может разонравиться – достаточно один раз попробовать, – промямлил Семен. – Тогда что же? Неужели… Неужели Ветка с каждым из них?! Даже с… Со всеми – как… как…

– Что-то я не понимаю, Семхон, из-за чего ты переживаешь? Правда, по вашей новой «магии» женщина может и отказать мужчине, но зачем ей это делать? И потом, кто же до нее сейчас решится дотронуться, кроме… тебя. Надо, конечно, наказать тебя за это, но пока есть дела поважнее.

– Это для меня новость, – признался Семен. – Я же честно стараюсь не нарушать никаких правил. Если, конечно, о них знаю… Объясните, а?

Лицо шамана собралось морщинами улыбки:

– Ты что, слепой, Семхон? Как ты сумел не заметить, что твоя женщина уже две луны носит на шее заячий хвост?

– Ну, носит… И что?

– Он действительно не понимает, – посмотрел шаман на вождя. – Наверное, Художник что-то перемудрил с его посвящением – это же низший уровень!

– С ним все время так, – вздохнул вождь. – То он мудрец, то ребенок. Совсем в голове все перепуталось.

– Я с этим и не спорю, – смиренно принял упрек Семен. – Лучше объясните, пока я новых глупостей не наделал: что за знак такой? Что он означает?

– Всего лишь, что женщина беременна.

– Та-ак… – начал что-то понимать Семен. – А если она беременна…

– Разумеется, мужчина не должен прикасаться к ней, не должен входить в нее. Как ты умудрился до сих пор не узнать этого?!

– Я еще и не такое могу умудриться, – вздохнул Семен.

С души его словно камень свалился. Мысли побежали быстро и ровно: «Все логично и правильно: племена заинтересованы в увеличении или, по крайней мере, поддержании своей численности. А для этого бабы должны рожать и рожать, поскольку детская смертность высока. А чтобы они рожали, надо их… или в них… Ну, а если женщина уже беременна, так зачем же на нее тратить мужские силы? Мало ли, что тебе или ей хочется, займись другими – на пользу роду и племени».

– Ладно, – покорно склонил он голову, – пусть я дурак и уши у меня холодные. Уж извините недоучку. Но с какого перепугу великие вожди вдруг передумали? То воевать были готовы, резать друг друга, то вдруг подобрели, поумнели, во всем засомневались и отказались, а?

– А вот об этом ты спроси у своей Ветки, – вновь сморщился в улыбке шаман. – Спроси, а потом нам расскажешь.

– Ничего что-то я не понимаю, – вздохнул Семен. – Что с ними случилось? Уж не… Уж не твоя ли это работа, а?

– Ну, Се-емхон… – завозилась Ветка, пытаясь пристроить всклокоченную голову у него под мышкой. – Ты же обещал им меня не отдавать, а они…

– Ну-ка, ну-ка, – оживился Семен, – давай выкладывай! И кончай ворочаться, а то твои волосы в рот лезут.

– Хи-хи, ну и что? Они же чистые – я их мыла, хи-хи!

– Воду, что ли, грела?! И дров тебе не жалко? Ведь в такую даль ходить приходится – прямо сумасшедшая какая-то!

– Но тебе же нравится, когда они пушистые, правда?

– Нравится, конечно, но не такой же ценой!

– А что такое цена?

– М-м-м… Это количество усилий, которые нужно затратить для достижения цели – например, чтобы доставить мужчине удовольствие. Давай, рассказывай, что ты там натворила!

– Ой, да ничего я не натворила! Ты же сам велел передать чужим женщинам женскую магию – она мужчинам нравится. Она же для них… Только… Только мужчина тоже должен участвовать. Помогать должен, чтобы еда была вкусной, а женщина ласковой. Ты же вот можешь… Но я же чувствую… Я же знаю, что и для тебя эта… как ее?.. цена – она большая.

– Что ты такое говоришь?! О чем?!

– Ну, Семхон, это же так просто! Вот ты приходишь домой, начинаешь есть и думать свои мысли. А я поговорить хочу, понимаешь? Я же с тобой целый день не разговаривала! Или полдня… А ты меня слушать не хочешь, тебе это неинтересно, тебе это скучно, но я же все равно хочу! И ты слушаешь, улыбаешься, киваешь, отвечаешь… даже иногда.

– Неужели так заметно?!

– Ну, Се-мхон, какой ты глу-упенький! Как же можно такое не заметить?! Но ты же стараешься, ты добрый! Это же так приятно, когда мужчина с тобой разговаривает.

– Так-так, – сказал Семен, начиная потихоньку догадываться. – А дальше?

– И дальше можно говорить! Ведь чем дальше, тем больше хочется!

– Да, я заметил. И остановиться никак невозможно – я и это заметил.

– Ты же велел… Я с женщинами разговаривала, объясняла им…