След кроманьонца. Страница 22
Огромная пегая кобыла, и на ней толстые ляжки в желтых штанах, брюхо распирает красный камзол, налитое дурной кровью пучеглазое лицо светится бескрайней радостью:
– Га-а-а!!! Мирох-х-х!!! Собирай людей! Отбой, га-а-а!!! Я нашел ее! Сегодня гуляем! И завтра тоже, хо-хо! Пятьсот монет – мои, га-га-а! Я нашел ее!!!
Он даже не смотрел на Эллану. Его лошадь послушно пятилась, стражник орал и был, кажется, вполне счастлив.
– Хватит кричать, Элон! Еще неизвестно, кто кого нашел! Меня только что чуть не убили вон за тем углом, а вы торчите на площади как дураки!
– Ну, ты, эта… не того! Где приказали, там и торчим! Кто это тебе, гы-гы, в глаз-то?
– Сейчас ты сам в глаз получишь, толстобрюхий! Давай, вези домой!
– Ща, ща отвезем! Всенепременно, ваше величество! Мирох, твою мать! Где ты там? Сюда ходи, пока не cбежала!
Застучали подкованные копыта, заметался немногочисленный еще народ, давая дорогу всадникам: со всех концов площади они стягивались к центру, туда, где неуклюже гарцевал на своей кобыле Элон.
Старший наряда – пресловутый Мирох – не имел брюха, большинства пальцев на руках и… лица. Обращенная вперед часть головы с одним глазом больше напоминала картинку-страшилку из детской сказки. Рядом с ним Элон казался красавцем. Однако командовал Мирох толково и четко:
– Ты – девчонку в седло! Ты, ты и ты – впереди и сбоку: хвост к голове, бок о бок, ты и Элон – справа и слева: голова у крупа. Коробочку делаем, ясно? И на рысях! Что случится – сам зарежу! Стройся!
Женька в очередной раз пожалел, что не умеет колдовать, как Вар-ка, но тем не менее молча запел песенку: «А меня здесь нет и никогда не было, я вам померещился, вы уже забыли обо мне, вы меня в упор не видите, я – пустое место». При этом он медленно двигался: бочком-бочком, мимо-мимо, тихо-тихо… И оказался за кольцом всадников! Он готов был уже раствориться в толпе, но решил, что в ситуации есть какая-то незавершенность – этот кулончик у нее на шее.
Осмотрел площадь, прикинул путь бегства – так, чтобы перед преследователями было как можно больше препятствий. «Они, похоже, ребята ушлые, а у меня совсем нет опыта борьбы со всадниками», – засомневался он сначала, но потом решил рискнуть и крикнул:
– Эй, принцесса! Одежку-то верни! Тебе другую дадут!
Эллана уже сидела на лошади перед одним из стражников. Не поворачивая головы, она ткнула пальцем в сторону Женьки:
– Без этого не поеду!
– Ну, ты, эта, того! Не очень-то! За твоих хахалей команды не было! Сам дойдет, если захочет. А нет, так другого найдешь! Причесанного и с этим, как его?… миникюром!
Девушка перекинула одну ногу, как бы собираясь соскочить на землю:
– Ты плохо слышал, Мирох? Без него не поеду!
– Придется забрать парня, – смирился с неизбежным командир. – С тобой спорить – только неприятности наживать.
– А если Ютар будет меня по дороге лапать, я ему яйца отрежу! – не унималась Эллана. – И папа ругаться не будет!
– Какое там ругаться, – вздохнул стражник. – Патиш сам тебя боится!
«Опаньки! – аж присел от неожиданности Женька. – Это что же, дочка Патиша? Того самого?! Зря я…»
Но было поздно: без драки уже не уйти, а стоит ли?
Мааниту встречала воспитанницу в классической позе – ноги расставлены, руки в боки, седые лохмы во все стороны:
– Явилась, растудыть твою и расперетак!!! Спереди и сзади, и три раза в то же место! А ну, покажь зубы! В глаз вчера дали? Распереэдак и растак!!! Матку не отбили? Вагину не порвали? Быстро мыться! Воняет от тебя, как от ……!! Тряпки – на пол! Блох не нахватала? А ну, заголяйся!
Женька стоял и изображал из себя воплощение робости – только что пол носком сапога не ковырял. Он уже понял, кто в доме хозяин, и ждал своей очереди. Дождался, конечно…
– А это что за урод?! На какой помойке подцепила? Где ты нашла это чучело? Что за манера: тащить в дом всякую гадость?!
Он шагнул вперед, упал на колено, воздел вверх руки:
– О, повелительница! Позвольте преклонить колено пред вашим величием! Не гоните прочь бедного странника! Весь мир, вся вселенная полнится слухами о вашей бескрайней доброте и мудрости! Я не напрасно жил и страдал, раз боги Священной горы позволили мне увидеть вас! О, сколько людей ползают во тьме и холоде жизни – они даже мечтать не могут о таком счастье! Я пришел к вам через миры и века, чтобы согреться в лучах…
Эллана уже избавилась от безрукавки и теперь прыгала на одной ноге, пытаясь снять остатки штанов:
– Вот сволочь какая: говорил, что ко мне пришел через миры и века!
– Заткнись! – рявкнула Ма. – Продолжайте, молодой человек!
Женька явно себя переоценил – его хватило минуты на три, потом он начал сбиваться и повторяться. Все-таки это – не его конек, сюда бы Николая! Кое-как он закончил речь, уронил руки и склонил голову в ожидании приговора.
– М-да-а… А он – ничего… – одобрительно протянула Мааниту. – Мыться вместе будете? Трахается хорошо?
– Не знаю пока. А горячей воды на двоих хватит?
Атель-ру-Баир-Кен-Тена не выходил на улицу уже второй день. Правда, большую часть времени он проводил не в своем, а в соседнем доме – полуразвалившейся халупе через дорогу. Туда он попадал по подземному ходу. Собственно, старинный тоннель тянулся далеко на окраину города, а к халупе был пробит короткий штрек. Там Патиш принимал своих агентов. Торговцы, ремесленники, рабочие, бродяги, мусорщики, профессиональные нищие, проститутки, мальчишки, бандиты и воры шли непрерывным потоком. Они приносили иногда крупицы, иногда самородки информации. Город жил, дышал, что-то заглатывал, чем-то испражнялся, и Патиш держал руку на его пульсе. Обычно, правда, эту работу он сам не делал, для этого были доверенные люди. Но сейчас…
Он вполне допускал, что на самом деле ничего особенного не происходит. Просто он молодой, неопытный, и ему кажется…
Структура власти в империи одновременно и проста, и сложна. С одной стороны, король, которого давно уже пора переименовать в императора, с другой – целый набор всяких демократических институтов вроде Собрания народных представителей, Палаты городов и так далее. Но это верхний слой, оболочка, а есть еще ядро – Совет Крови. Он состоит, конечно, не из купцов и рабочих. Но и это еще не все: у ядра есть сердцевина – Малый Совет, о существовании которого почти никто не знает. Патиш тоже не знал, пока ему не сообщили, что он избран его членом. Информация, полученная вместе с сообщением об избрании, была лаконичной: Совет Крови принимает решения, но кто-то эти решения должен готовить.
Вокруг большого Совета интриги плетутся десятилетиями, из поколения в поколение, а вот с Малым… Может быть, вот так оно и бывает? Кто-то очень хочет, чтобы он, Атель-ру-Баир-… и так далее, вышел из игры. Или даже не так: кто-то пытается обрести возможность активно на него влиять. Да, пожалуй, это точнее!
Чем, как, за какое место можно зацепить Патиша? Убить, при большом желании, можно, но поймать на крючок, посадить на цепь?!
А есть, есть слабина, и он сам виноват, что о ней знает каждая собака! Это – доченька. Это наглая, бесцеремонная, неуправляемая юная стерва, ради которой он готов разнести по камню любимую Хаатику! Добрались, значит! О, боги Священной горы, о боги!!!
Три покушения за двое суток. Из них первые два – попытки похищения. Третье – попытка убийства. Впрочем, возможно, и в этом случае готовилось похищение, а целью стрелка был ее спутник. Почему его сочли таким опасным?
У Южных ворот они ее упустили. И потеряли на всю ночь: ушла в трущобы. Вышла оттуда в сопровождении парня. Его почти никто не знает, он, кажется, новенький: участвовал в одной-двух драках, свидетелей почти нет. Сразу оказался в друзьях у Большого Толла, но Толл – не бандитский авторитет…
«Что же делать? Запереть ее в доме, выставить охрану? На неделю, на месяц, на год? Не будет она сидеть ни неделю, ни день… Сложить с себя полномочия, отказаться? Как вариант – пойти на самоубийство? Нет: вот этого Атель-ру-Баир-Кен-Тена не может. Не может ни при каких обстоятельствах!»