Драконий коготь - Баневич Артур. Страница 72

— И плевать тебе на погибающих людей?

— Я первыми людей не убиваю. А когда они чудовищ защищают, то стараюсь их рассеять, только ранить, даже если они — предатели Свободного Мира.

— Лицемеришь, Кипанчо. Разрушая их ирригационную систему, ты убиваешь больше людей, чем огромная и кровожадная армия. Ты толкаешь страну на грань войны, причем тем более страшной, что это будет война между народом и властью. Такие войны заканчиваются всеобщей бойней.

— Может, и подталкиваю. Но без особого желания тех, кто потом начинает резню, никакое подталкивание, если этим занимается один человек, ничего не изменит.

— Один человек, — медленно сказал Дебрен, — порой значит очень много. Перестань, Кипанчо. Это северная страна, по крайней мере с точки зрения Ирбии. Возвращайся к себе, не то ты здесь погибнешь. И утащишь за собой в могилу множество людей. Невинных. Невиновных. Хотя бы таких, как эта малышка.

— Кстати, — неожиданно улыбнулся Кипанчо, — эта малышка как раз проснулась. Добрый день, деточка. Не бойся.

Девочка, похоже, не боялась. Дебрен знал почему. Понял уже тогда, впервые взглянув в огромные, скрытые в полумраке глаза. Но уверенность обрел немного позже, когда разбуженная стоном девочки жена насосника выскочила в одной рубашке из-под перины и присела на краю детской кроватки. И расплакалась, едва коснувшись лба дочери.

— Ты платишь Деф Грооту, — повернулся к рыцарю Дебрен. — Можешь позвать его и приказать, чтобы он переводил.

— Я ему плачу как душисту, а не как переводчику. А что надо сказать этой женщине?

— Я думаю, девочка заболела малярией, но до конца не уверен. Хотелось бы проверить. Я купил в городе порошок. Если его посыпать на небольшую ранку, он изменит цвет крови.

— Собираешься ей кровь изменять? — возмутился Кипанчо, привлекая к себе полный слез взгляд женщины. — Что за языческие фокусы! И не вздумай!

— Не в теле же, а только ту каплю, которая вытечет. Это никому не повредит, но укол может девочку испугать, поэтому надо объяснить.

Было видно, что Кипанчо окажется последним, кто даст себя убедить. Но судьба улыбнулась магуну. Прежде чем он взял себя в руки, скрипнули петли, и в комнатушку втиснулся Деф Гроот. Сопровождавший его Санса остановился в дверях, скорее всего потому, что в сколоченном наспех домишке уже не было места, а возможно, и потому, что в руке у него был пылающий факел.

— Надо поговорить, — бросил неизвестно кому Деф Гроот.

— Вначале ты кое-что переведешь, — холодно сказал Дебрен.

— Зачем? — криво усмехнулся душист. — Чтобы эта баба дольше ревела? Зачем устанавливать, что это малярия, если малярию невозможно вылечить?

— Похоже, ты уже знаешь, что надо переводить. — Дебрен глянул на дверь. — Кто бы подумал, что голос так далеко слышно. Вероятно, из-за тумана.

— Я подслушивал, — запросто признался душист.

— Санса? — Рыцарь бросил на оруженосца полный страдания удивленный взгляд.

— Я только помогал подслушивать, — с достоинством сообщил Санса. — А до того — обыскивать мешок мэтра Дебрена.

— Что?!

— Спокойно, господин Кипанчо, — сквозь зубы проговорил магун. — Отложим это на потом. А ты, Гроот, прежде чем начнешь оправдывать свои уотовские приемчики, позаботься о смягчающих обстоятельствах и поясни землякам, в чем суть процедуры. И добавь, что если это малярия, то, возможно, я смогу девочке помочь.

Деф Гроот, как пристало представителю поразительной профессии, удивил всех, произнеся по-дефольски длинную речь довольно бесцветным, но скорее мягким тоном. Потом еще бесцветнее ответил на два робких вопроса хозяйки. Кажется, он не переврал содержания, потому что в светлых глазах женщины сверкнули искорки надежды. А девочка, глядя на Дебрена, прижалась к стенке.

— Она боится, — перевел объяснения матери Деф Гроот. — Спрашивает, не вампир ли Дебрен.

— Хороший вопрос, — буркнул Санса, перекладывая факел из руки в руку.

Споры между матерью и дочерью отняли некоторое время. Дебрен знал, что особых успехов они не принесут. Боялись обе. Хозяйка — чуть поменьше, но страха у нее было все равно больше, чем надежды. Девочка расплакалась.

— Одной капли хватит, да? — неожиданно спросил Кипанчо.

Он вытащил кинжал, и не успел кто-либо прореагировать, уколол острием тыльную сторону ладони.

— Видишь, малышка? Это не больно. Дебрен, посыпь своим… ну, тем, чем надо посыпать.

Удивленный Дебрен вынул из кармана завернутый в бумажку определитель малярии и иглу. Деф Гроот тоже что-то сказал девочке.

— Дай иглу матери, — бросил он магуну. — И если хочешь что-то сделать, вначале посыпь Кипанчо. Это ее убедит.

Порошка было много, а предчувствие говорило Дебрену, что экономить нет смысла. Геп и Деф Гроот были правы в одном: без лекарства определитель был всего лишь дорогостоящим средством, чтобы пораньше убить надежду.

Он разделил порцию пополам и вначале втер порошок в пятнышко крови на большой ручище рыцаря, а затем в укол на предплечье девочки. Только теперь, при открытой двери и красном свете восходящего солнца, у него появилась возможность заглянуть ей в глаза. Они были голубые с легким розовым налетом, вероятно, из-за удивительного, размытого туманом света зари.

Точно такие же, как цветочки в стоящем рядом жбанчике.

— Скажи матери, что надо переждать немного. Потом увидим, изменит ли пятнышко цвет. — Деф Гроот перевел. — Выйдем, господа, пусть она помолится в тишине. Есть о чем.

Снаружи было холодно и промозгло. Ветряк стоял на возвышенности, но грязь заползала даже сюда. Сивка Кипанчо срывал листья с дерева. То, что еще вчера служило ему пастбищем, сегодня больше походило на плотно заросший пруд.

— Надо поговорить наедине.

Деф Гроот не успел высказать свое отношение к словам чароходца. Кипанчо оказался проворнее.

— Нет, Дебрен. Все вы пользуетесь моими деньгами. Я имею право знать, что происходит. Кто не считает возможным говорить искренне, пусть ограничится двумя словами: «Прощай, Кипанчо». А теперь по очереди. Что ты искал в торбе Дебрена? И кто тебе позволил?

Душист мялся лишь мгновение.

— Я не работаю на Управление Охраны Трона, если вас интересует это. Формально говоря, я не имел никакого права. А вот некоторые предчувствия у меня были. Я попросил Сансу помочь мне проверить, что за чародея он привел нам на помощь. Покажи, Санса, что мы нашли.

Они стояли рядом со столом для сладостей, сейчас пустым. Оруженосец молча бросил на стол маленький мешочек с печатью аптеки и сложенную вчетверо бумагу.

— Что это? — тихо спросил Кипанчо.

— Отрава, — объяснил Деф Гроот. Затем раскрыл листок с отпечатком ладони. — А это тебе, вероятно, известно.

— Знак бунтарей, — проворчал рыцарь. — За такое… Дебрен, ты можешь это объяснить?

Магун не спешил. Он глядел на расплывчатые, нечеткие в тумане очертания луга.

— За нами кто-то наблюдает. Помогает себе магией, потому что мешает туман.

— Жалкий фортель, — покачал головой Деф Гроот. — Я думал, ты способен на большее.

— Я тоже. Подбрасывать бумажки в мешочки, всю ночь лежавшие далеко от владельца, но рядом с постелью того, кто подбрасывает. Пожалуй, ты и вправду никакой не уотовец.

— Скажи еще, что никогда не видел ничего подобного.

Дебрен засмеялся и вынул из-за пазухи сложенный вчетверо листок бумаги, расправил его и положил на стол рядом с пергаментом, брошенным на столешницу Сансой.

— Мог бы и сказать. Мой — левый, — усмехнулся он, видя изумление рыжего душиста. — Что это вдруг такой недоуменный вид, мэтр? Ты находишь что-то необычное в том, что преступный отравитель и бунтарь способен совершить больше, чем одну пакость?

— Где ты его взял? — Деф Гроот снова, как человек, не доверяющий собственным глазам, дотронулся до бумажки с оттиском левой ладони.

— Интересно, — сказал Дебрен, — что твое любопытство вызывает только один этот листок.

— Где ты его взял? — повторил душист, невольно краснея. Он понял, что совершил ошибку.