Свободный Охотник - Щеголев Александр Геннадьевич. Страница 32

— Тесновато здесь, — гость спокойно озирается. — А этот зверёк, значит, твой друг? Хороший друг. Я распорядился, чтобы ему не мешали тебя повидать, чтобы не вспугнули раньше времени. И аннигилятор у него хороший, мощный. Хотя, должен предупредить, снаружи довольно много бойцов Голого Народа, а сам я не ценю собственную жизнь даже в одну Неделимую — или «монаду», как теперь принято называть платёжные средства. И ещё, мои юные враги. К сожалению, кровь у меня меченая, испорчена тварями почти пятнадцать Единиц назад, её очень легко засечь по Всеобщей. Я — живой маяк, так что плохой из меня попутчик.

— Мою кровь тоже испортили? — спрашивает Свободный Охотник.

Человек улыбается.

— Не стоит волноваться, это весьма дорогая операция. Слишком дорогая, чтобы на тебя тратились. Ты для моих подстриженных друзей, увы, пока абсолютно бесполезен. Я даже удивлён, что тебе до сих пор сохраняют жизнь. Ведь поначалу мне стоило большого труда убедить их, что гораздо выгоднее Неуловимого не уничтожить, а купить или запугать, любым способом заставить Неуловимого поработать лоцманом. Хотя, я-то лучше всех понимал, насколько мало шансов…

— Нас сейчас видят? — перебивает его Свободный Охотник.

— Поначалу тебя контролировали непрерывно. Зверюшки опасались, что ты притворяешься. Но теперь они успокоились и отстали от тебя, один я остался на посту, ведь твоя ценность для них и для меня несопоставима… Ты ещё так молод, сын гипа. Сколько тебе Единиц?

— Двадцать, гип.

— Надо же. Бывают же совпадения… Моему сыну также было двадцать Единиц, когда его отняли у меня. Мне иногда показывают его по Всеобщей, когда в очередной раз хотят моей помощи, даже поговорить чуть-чуть позволяют. Он уже совсем взрослый, ему тридцать пять.

— Твоего сына держат в плену, как заложника?

— Очень точная формулировка.

— А других членов семьи?

— Когда-то была жена, но она убежала, оставив записку всего лишь с двумя словами: «Гип Трусости». А я сделал все возможное, чтобы посланная вдогонку свора сбилась со следа, чтобы хоть жена спаслась, гордячка моя, и в результате потерял её навсегда. Других членов семьи, к счастью, не имею.

Свободный Охотник садится обратно в кокон: ноги плохо стоят. Зато голос его упруг и подвижен:

— Спасибо, гип, твоя информация столь же ценна, сколь и неожиданна. Кстати, было ещё упомянуто, что у нас мало времени.

— Да, мальчик, ты прав. Неизвестно, до чьих ушей успел дойти слух о твоём чудесном выздоровлении. Я принял меры, чтобы эта новость застряла в моих куполах, но с тварями ничего нельзя гарантировать. Впрочем, ты, наверное, имеешь в виду, что я неподобающе много говорю? Просто я хочу искренности, когда настанет твоя очередь говорить. В отношении меня ты вряд ли ошибаешься, это очевидно. Молодые солдаты не умеют прятать взгляд. Итак, я предатель, который был гипом Пустоты номер сорок семь, а стал гипом Трусости, пусть и вынужденно. Однако я совершенно искренен. Теперь решай: ответишь ли ты на мои вопросы?

— Разве сказано много? — возражает Свободный Охотник. — Несказанного осталось гораздо больше. Например…

— Вот, смотри! — гип Пустоты резко поднимает руку. В пальцах его зажат информационный кристаллоноситель. — Здесь записан ответ на все твои будущие вопросы. Нетрудно догадаться, какие из военных тайн врага представляют интерес для такого стратега, как ты, поэтому я подготовился заранее. Ты получишь это, сын гипа.

Свободный Охотник встаёт. Он возбуждён, он в самом деле не умеет прятать взгляд.

— Спрашивай.

— Прости моё нетерпение, мальчик. Я слишком долго ждал этого, чтобы теперь упустить. Твои военные тайны мне не нужны, так же, как и наши собственные, поэтому, я надеюсь, тебе не придётся тратить драгоценное время в поисках формулировок. Сначала о главном. Когда зверюшки пожаловали к нам в гости, моя жена была беременна. После того, как она сбежала, не поняв моих поступков, я не пытался её разыскивать, опасался привлечь к ней внимание. Я не знал, жива ли она, родился ли ребёнок, и так далее. Не знал до тех пор, пока мои лохматые друзья не разнесли вдребезги Курорт. Оказывается, она пряталась в том Фрагменте — вместе с дочерью. Я был уверен, что вдвоём они и погибли. И вдруг, по прошествии многих Единиц, появляются странные сведения, будто по всей Галактике мотается какая-то девчонка, возникая в самых неожиданных местах, которая выдаёт себя за дочь Сорок Седьмого. Странность же в том, что она пытается вести переговоры от имени Неуловимого. Что за девушка? Как все это понимать?

— Значит, ты охотился за мной только для того, чтобы расспросить о странной девушке?

— Лично я — только для этого. Мои друзья, разумеется, для другого. Но ущерб, наносимый твоими разрушительными вылазками, меня не волновал.

Свободный Охотник цепко рассматривает его лицо и решает сказать правду.

— Она твоя дочь, гип Пустоты.

— Ты уверен, мальчик?

— Мать девочки была убита на Курорте, но сама она спаслась. Я тщательно изучил её семейные записи и собственноручно сделал анализ корней волос в месте Печати. Сразу, как мы познакомились. Её знак истинный, закодирован не позднее первой же тысячной с момента рождения. А документы безоговорочно подтверждают претензии на титул, тем более, оспаривать их некому. Все ведь знают, что её отец героически погиб, защищая свой гипархат. Та, о ком ты спрашиваешь, гип, истинный твой потомок.

Глаза старика блестят. Из-за влаги, покрывшей их? Из-за чего-то иного? Он говорит, пряча взгляд:

— Я всегда соглашался с тем, что перстень гипа принадлежит жене гипа. Ибо женщина отвечает за чистоту рода, и Печать младенцу ставит женщина, и кто ещё кроме женщины может почувствовать разницу между Истинным и ложным? Традиции — это прекрасно, только традиции и позволяют нам выжить… О, Кварцевое Сердце, что за вздор я несу? — он непроизвольно придвигается к Свободному Охотнику — всего на шаг.

Ласковый шипит, роняя слюну.

«Не подходи к хозяину! — зашкаливает декодер. — Я включаю аннигилятор!» — Зачехли свой анни, друг, — морщится герой. — Этот человек, по-моему, совершенно безвреден.

— Что тебя связывало с моей дочерью? — спрашивает старик.