Свободный Охотник - Щеголев Александр Геннадьевич. Страница 50

Сон не шёл ко мне в ту ночь. Ни сон, ни хоть какой-нибудь простенький кошмар. Мой странный гость исчез — и хорошо, думал я. Значит, так и надо. Будто и не было его. Даже попрощаться не заглянул, поросёнок, без следа растворился в огромном грязном городе. Впрочем, зачем ему было прощаться, если поздороваться он так же забыл? Может, все это и к лучшему, думал я, изо всех сил уговаривая себя, что нет мне никакого дела до чужих бед и, тем более, до чужих благородных бзиков.

Например, мальчик мог отправиться по другим адресам, хранящимся в его голове. Или, последовав разумному совету, он мог вернуться домой за фотографией своей матери. Или мог просто вернуться домой. Почему же я так разволновался?

Возможно, причиной тому был вовсе и не мальчик. Ночное происшествие так же повлияло на моё состояние, ведь разбудили меня, едва я успел заснуть. Вернее, ЧП случилось не ночью, а поздним вечером, но спать-то к тому времени я уже лёг! Я из тех, кто рано встаёт, и кого хворь не берет. Разбудила меня директриса школы. Не могла до утра дотерпеть. Дело в том, что в школе сработала сигнализация. Подключены были два помещения — радиоцентр, совмещённый с лингофонным кабинетом, и компьютерный класс, совмещённый с химической лабораторией. Сигнализация трассируется по телефонной сети, и оба эти объекта висели на одном номере, но сигнал от радиоцентра пропускался через прибор «Атлас», кварцующий частоту. Таким образом, помещения подключались-отключались независимо друг от друга. В двенадцатом часу (вечера? ночи?) на пульт вневедомственной охраны поступили два сигнала «Обрыв» — одновременно. Прибывшая группа, однако, не обнаружила снаружи никаких следов проникновения и, чтобы попасть внутрь, вызвонила ответственное лицо — директора. Та прибежала чуть ли не в одном халате. А уж внутри дежурный электрик, входящий в состав группы, мгновенно определил, что здание школы попросту обесточено. Сигнализации-то все равно, тока нет или контакт разомкнулся, потому и грянула тревога. Ложная тревога. Тот же дежурный электрик, сориентировавшись на месте, не стал дёргать службу электросети (с линией электропередачи все было в порядке), а поставил единственно верный диагноз: обрыв где-то внутри школы. «Вызывайте мастера, хозяйка», — посоветовали милиционеры директрисе, и с тем уехали, успокоив напоследок, что поставят объект на патрулирование, то есть раз в полчаса будут проезжать мимо, пока электричество не появится. Предварительно, впрочем, они всей толпой прошлись по школьным коридорам — проверили помещения, поставленные на сигнализацию. Никого лишнего не нашли. И в здании — никого. Полный порядок.

Для кого порядок, а для кого ночные хлопоты и нервы. Позвонили мне, попросили срочно подойти. Я бы их послал спросонья, у нас в РОНО рабочий день пока что с восьми, но ведь в этой школе учится мой ребёнок! Знали, сволочи, кого просить — вечная история. Хотя, директрису тоже понять можно. Наверное, её одолевали всякие жуткие видения, пока они с милиционерами бродили по тёмным коридорам, освещая путь фонариками. Зря она боялась: сложный и длительный ремонт, как выяснилось, вовсе не потребовался. Достаточно мне было открыть центральный щит, чтобы найти и устранить неисправность. Просто перегорел один из трех предохранителей-вставок, аж коричнево-чёрным стал от усердия. Это такой керамический цилиндр длиной с палец. Причём, в том же самом гнезде перегорел, где и на прошлой неделе — значит, с понедельника придётся разбираться, в чем причина. Ещё одна забота в список всех прочих. А пока — сходил я в комнату рабочего по зданию, в которой хранилось моё барахло, взял новый предохранитель, да и произвёл замену. Вот и весь ремонт. Свет вернулся, директриса с завхозихой были счастливы. Я не стал портить дамам настроение — не объяснил, как все это странно. Почему и каким образом неприятность случилась ночью, когда ни один электрический прибор в школе не работал? Чудеса…

Лишать себя отдыха, размышляя о чужих неприятностях — верный способ покончить с собой. Однако сон не шёл ко мне в ту ночь! Какими только глупостями не будоражил я своё стареющее сердце. Взял, да и высчитал, в каком году парень родился (месяц был известен — август). Затем мысленно открутил ещё девять месяцев против хода времени. Я не хотел этого, мозг произвёл расчёты самостоятельно. Получилась Дата. Приблизительная, конечно, но другой отправной точки у меня не было. И зачем-то я начал вспоминать свою жизнь в том году и в том ноябре. И вдруг я вспомнил… Нет, не это (чуть позже я вспомнил и это тоже), а кое-что иное, не имеющее прямого отношения к полученной Дате. Оказывается, было время, когда на моей руке действительно насчитывалось только четыре пальца! И была женщина, которая заметила такое во мне уродство. Она сказала откровенно, не пощадила: «Ничего у нас с тобой не получится, четырехпалый ты мой». «Почему?» — наивно спросил я. «Потому что один палец так и остался у тебя во рту, до сих пор сосёшь его вместо соски». «Почему не получится? Разведёшься с мужем, переедешь ко мне… или я к тебе…» Банальная, в общем-то, история: Он и Она. Сокурсники, с одного потока. Весёлая студенческая жизнь. Она — на несколько лет старше (двадцать пять против двадцати), пришла в институт после подготовительного отделения. Он — салага и шалопай, но умный, первый ученик в группе. Отличник, одним словом. Незаурядная в будущем личность. И смазливый, приятный во всех отношениях мальчик, чего там скромничать-то. У Неё — ребёнок и муж, вдобавок — удручающее отсутствие способностей. Зачем Ей понадобилось высшее образование? Ответ в одном-единственном слове: «Диплом». Нелепая уверенность, что «так принято», заставляла Её (и стаи ей подобных) каждодневно истязать себя, цепляясь за любую халяву. Отличник-шалопай был удобным объектом для эксплуатации, тем более, что Он не отказывал в интеллектуальной помощи ни одной из замученных учёбой девушек (ох, много таких эпизодов накопилось). Итак, банальная история: Он делал за неё курсовой проект. Просто так, от чистого сердца. По-дружески. Никаких глупостей и вольностей, не та ситуация, ибо сказано — ребёнок и муж. Они ведь только друзья, да? Или не только? Ребёнок — в детском садике, муж — в рейсе, шофёр-дальнобойщик. Халява начиналась в читальном зале, а завершалась у Неё на квартире, где уютно и тихо, где никто не помешает сосредоточиться на деле… Очевидно, Он что-то неправильно понял. А может, все понял правильно, потому что Она вовсе и не сопротивлялась, когда Он перестал сдерживаться. В то время Ему особенно нравились женщины взрослые и опытные, с которыми можно оставаться мальчиком, с которыми все просто. Сосунок, он и есть сосунок. Роняющий слюни на слюнявчик. С указательным пальцем во рту. Правильно Она сказала — ПОТОМ, когда кончен был не только курсовик, но и всё остальное. Он зачем-то попытался разыграть из себя благородного. Однако Она видела суть: «Четырехпалый!» Разумеется, к таким не уходят «на халяву» — от мужей-шофёров.