Водяра - Таболов Артур. Страница 67

Те времена безвозвратно ушли, уже при Хрущеве государственная служба превратилась просто в службу, в род занятий, дающих средства к существованию. Исполнительская дисциплина поддерживалась лишь нежеланием потерять работу или страхом испортить карьеру. Рынок покончил с последними иллюзиями о служению государству, в сознании чиновников, как и в сознании всех людей, утвердилось убеждение, что человек должен прежде все заботиться о своих собственных интересах, а интересы государства – ну, это уж как получится.

Из этого нехитрого заключения Панкратов вывел нехитрые практические правила, которые тем не менее очень помогали ему в работе, особенно когда нужно было подвигнуть к какому-то действию государственную структуру, чаще всего милицию. Он ставил себя на место чиновника и задавался вопросом, какой личный интерес может стимулировать его активность. Если такого интереса не находилось, дело можно было даже не начинать. Но чаще всего находилось, если хорошенько подумать.

Панкратов ответственно отнесся к заданию, которое ему дал Серенко. Это было конкретное дело, дело серьезное, в компетенции службы безопасности. И самое главное – дело срочное. Панкратов послал своего сотрудника в Красногорск в типографию. Тот выяснил, что заказ на фальшивые этикетки разместил какой-то человек кавказской национальности, не то грузин, не то азербайджанец, заплатил наличными, сославшись на то, что реквизиты банка переменились и новых еще нет, доплатил за срочность. Двести тысяч этикеток не заказывают впрок, их заказывают под водку, которая уже изготовлена или будет вот-вот изготовлена. Это давало шанс накрыть подпольное производство, взять дельцов с поличным. Но нечего было и думать, чтобы провести расследование собственными силами. Найти подпольный завод, провести операцию по его захвату, подготовить доказательную базу для суда – это была работа не на один день для сыщиков, следователей и оперативников. Выполнить ее было под силу только специализированному милицейскому подразделению.

Раздумывая над тем, кого на это дело подписать, Панкратов вспомнил знакомого майора из Северо-Западного УВД, которого уже с год как назначили исполняющим обязанности начальника оперативно-розыскной части, но в должности начальника все почему-то не утверждали, что очень напрягало молодого честолюбивого милицейского чиновника. Панкратов заехал на Петровку в Управление кадров и выяснил, что никаких особых причин тормозить служебное продвижение майора нет, но нет и никаких причин его ускорять. Это было удачно. Панкратов встретился с майором и рассказал ему о подпольном заводе, подделывающем водку «Дорохово». Как он и ожидал, первая реакция и.о. начальника была отрицательная. Почему этим делом должны заниматься мы? Нет никаких сведений, что завод находится на территории Северо-Западного округа, значит он не в нашей зоне ответственности. Оперчасть перегружена текущими делами, лишних людей нет. Когда хотят отбояриться от работы, всегда находятся аргументы.

– Ты говоришь, почему нельзя этого сделать. А я хочу услышать, как можно, – заметил Панкратов. – Я бы на твоем месте не стал отпихиваться от этой работы. Если, конечно, ты не хочешь оставаться вечным и.о.

Майор быстро соображал.

– Вы думаете… – начал он и замолчал, выжидающего глядя на собеседника, грузно сидевшего в кресле с равнодушным и даже словно бы сонным видом, который ему придавали темные мешки под глазами.

– Я ничего не обещаю, – отозвался Панкратов. – Но в Управлении кадров считают, что тебе неплохо бы чем-нибудь себя проявить.

– Договорились, – решительно сказал майор. – Раскрутим. Я сам займусь этим делом.

– Передай своим людям, что хозяин завода не останется в долгу, если вы избавите его от конкурента. Он не просто конкурент, он портит репутацию водки, поганит марку.

– Передам, – заверил майор. – Это их вдохновит. Умеете вы, Михаил Юрьевич, ставить задачи.

Панкратов встал. Полдела было сделано. Остальное зависело не от него.

IV

Успех оперативных мероприятий определяется скрытностью подготовительной работы. Любая утечка информации может свести все сделанное на нет. Поэтому на совещании следственной группы, на которое майор пригласил Панкратова не без тайной мысли показать, как быстро и четко он умеет работать, была решено не ставить в известность о начатом деле даже самого хозяина завода, выпускающего водку «Дорохово». В его окружении мог оказаться человек, связанный с теневыми дельцами. Недаром же подделывали именно эту водку, неслучайно была известна типография, где обычно печатали этикетки, да и поставляли «паленку» в те же торговые точки, что и настоящую водку. Фамилия владельца, Хаджаев, казалась Панкратову знакомой, но сколько он ни рылся в памяти, ничего не вспомнилось.

Оперативники майора умели работать. Они допросили владельцев палаток, где люди Хаджаева обнаружили фальшивую водку, один из продавцов записал номер фуры, на которой последний раз привозили «паленку». Нашли хозяина фуры, он жил в деревне под Рузой и промышлял перевозкой грузов. Поздно вечером под видом бандитов оперативники перехватили и допросили водителя, до смерти его перепугав. Но своего добились: он показал дорогу к заводу, где получал водку.

Завод находился на окраине Одинцово на старой автобазе, принадлежавшей строительному тресту и заброшенной, когда трест прекратил свое существование, не выдержав напора новых времен. Во дворе ржавело несколько грузовиков, разукомплектованных, на спущенных скатах, без лобовых стекол. На подъездных путях с заросшими бурьяном шпалами стояло четыре цистерны с надписями «Серная кислота». В них вполне мог быть спирт. Ремонтные боксы и мастерские казались безжизненными, но какая-то жизнь в них была. Раз в день в ворота автобазы въезжал фургон с флягами, похожими на молочные, с мешками белых батонов. Какие-то люди появлялись из цеха, под присмотром охраны, крепких молодых людей в камуфляже, вооруженных карабинами «Сайга», вносили фляги и хлеб внутрь, через час – полтора возвращали фляги уже пустыми, фургон уезжал. Еда. Человек на тридцать – сорок, прикинули оперативники, ведущие наружное наблюдение. Никаких других машин на территорию базы не заезжало, из чего можно было заключить, что водки еще не сделано в достаточном количестве.

Майор, оценив обстановку, принял решение: ждать, пока не появятся фуры, чтобы разом вывезти все водку. Они должны были появиться со дня на день или даже с часу на час.

V

В тот вечер, когда майор и его оперативники, замаскировавшись в жидком подмосковном подлеске, вели наблюдение за пустой дорогой, ведущей к пустой автобазе, а два взвода омоновцев привычно дремали в автобусах, загнанных в ложбину неподалеку, Панкратов на своем «Фольксвагене» терпеливо пробивался через уличные пробки, чтобы успеть к семи вечера в выставочный зал на Варшавском шоссе, где должен был состояться вернисаж группы современных художников «Новые реалисты», про который жена прожужжала ему все уши.

Людмила сидела рядом, тоненькая, в белом комбинезоне, какие в этом сезоне снова вошли в моду, юная от предвкушения встречи с искусством, с людьми, для которых искусство, как и для нее, не прилагается к жизни подобно десерту к будничному обеду, а является самой сутью жизни, единственным оправданием пошлости политики, ублюдочного телевидения, пустословия экономических дискуссий. Она была убеждена, что искусство – это единственная ниточка, которая удерживает мир от безвозвратного скатывания в болото безудержного потребления, порождающего войны, терроризм и все мерзости современной цивилизации.

Панкратов соглашался с тем, что есть что-то такое, невещественное, что во все времена позволяло людям оставаться людьми, но очень он сомневался, что это то, что жена называла искусством – литературные чтения, где пожилые поэты и прозаики бубнили что-то до зубной боли знакомое, а молодежь беззастенчиво сыпала матом, театральные постановки, где под нагромождением трюков, призванных свидетельствовать о гениальности режиссеров, с трудом угадывался смысл даже хорошо известных, классических пьес, выставки молодых и не очень молодых гениев, обязательно бородатых, которых объединяло словно бы нарочитое неумение рисовать.