Лестница лет - Тайлер Энн. Страница 10

– Естественно, мне пришло это в голову, что тут такого? – Его слова были безмятежны. – Я к тому времени закончил учебу. Так сказать, достиг возраста для женитьбы. Той стадии в жизни, когда женятся.

– Тогда почему не на медсестре, не на студентке, не на какой-нибудь девушке, которую знала бы твоя мать!

– Моя мать? – переспросил Сэм.

– Ты положил глаз на отцовскую практику, вот почему. Ты решил: «Я просто женюсь на одной из дочек Фелсона, и мне достанутся его пациенты и его милый удобный дом».

– Но, дорогая, возможно, я думал об этом. Возможно. Но я бы никогда не женился на ком-то, кого не любил бы. Разве ты в это веришь? Веришь, что я мог жениться без любви?

– Я не знаю, чему верить, – тихо сказала она. Потом развернулась и спустилась по ступенькам.

– Ди? – позвал Сэм.

Делия прошла мимо своей машины, не останавливаясь. Другая бы, наверное, уехала на машине, но ей хотелось пройтись. Подошвы шлепанцев шуршали по асфальту проезда в ритме, напоминая о какой-то мелодии, которую она почти могла назвать. Частью своего существа она прислушивалась к Сэму (у нее была привычка прислушиваться к тому, что происходит сзади, как у кошки), а другой была рада от него отделаться, довольная тем, что вывела его на чистую воду. «Вы только подумайте, он даже не пытается догнать меня». Делия вышла на улицу, повернула направо и продолжала идти. Ее тень с неровными краями бежала перед ней, а потом отставала, когда она переходила от одного фонаря к другому. Делии больше не было холодно, как будто злость согревала ее изнутри.

Теперь понятно, почему Сэм забыл, как впервые встретил ее. Он приготовился увидеть дочек Фелсона, как готовую упаковку, вот почему. В его планы не входило заранее обращать внимание на какую-то одну. В тот вечер имел значение социальный статус и незамужние девушки – одна, вторая и третья – на кушетке в гостиной. Делия словно видела перед собой эту сцену. Нужны были только мелкие детали, для того чтобы возродить воспоминание: колющиеся красные плюшевые подушки, похожая на ткань текстура замерзшего стакана с шерри и бросающаяся в глаза, раздражающая полнота средней сестры.

Впереди на ветке глупый соседский пересмешник копировал сигнализацию. «Дой! Дой! Дой!» – пел он самым лиричным голосом, пока звук приближающейся рок-музыки не заглушил его. Вероятно, это были подростки, полная машина. Делия слышала, как их крики и вопли приближаются, становятся все громче. Она осознала, что в этот час даже Роланд-Парк небезопасен. К тому же халат никого бы не обманул – очевидно, что она разгуливает в ночной одежде. Делия свернула направо, на более узкую и темную улицу, и пошла поближе к деревянному забору, чья тень укрывала ее.

Сэм сейчас в постели, его брюки перекинуты через спинку кресла-качалки. И дети не знают, что матери нет. С их перепутанными – у каждого свое – расписаниями, они могут несколько дней этого не замечать.

Что же у нее за жизнь, если любое из сообщений на автоответчике повторялось из недели в неделю?

Делия пошла быстрее, слыша, как музыка из заполненной машины стихает позади нее. Дошла до Бутон-роуд, пересекла ее, повернула налево и, секундой позже, – бам – столкнулась с кем-то. Она налетела на что-то высокое и костлявое, завернутое в теплую фланель. Делия ойкнула и резко отстранилась, сердце заколотилось, когда оказалось, что там еще и собака. Одна из каких-то лохматых охотничьих собак гавкнула на уровне ее коленей.

– Буч! Лежать! – скомандовал мужской голос. Затем спросил: – Вы в порядке?

Во рту у Делии пересохло. Она с трудом выговорила:

– Эдриан?

В полутьме он был бесцветным, но все равно Делия узнала это узкое лицо с выступающими скулами. Она заметила, что его рот был шире, а губы полнее, более очерченные, чем она представляла, и удивилась, как могла забыть столь важную деталь.

– Эдриан, это я, Делия, – сказала она. Собака по-прежнему лаяла. —Делия Гринстед. Из супермаркета.

– А, Делия, – оживился Эдриан. – Моя спасительница!

Он рассмеялся, и собака затихла.

– Что вы здесь делаете?

– О, просто... – и Делия тоже рассмеялась, глядя на свой халат и расправляя его ладонями. – Просто не могла заснуть.

Делия с облегчением заметила, что и он не слишком-то хорошо одет. На Эдриане было нечто темно-синее, вроде пижамы. На ногах кеды, шнурки не завязаны, носков нет.

– Вы живете поблизости? – поинтересовалась она.

– Вон там, – он махнул рукой в сторону плотных зарослей барбариса. Позади них Делия рассмотрела фонарь на крыльце и часть белой стены. – Я встал, чтобы вывести Буча. Это его новое хобби: будить меня посреди ночи, чтобы я исполнял его прихоти.

При звуке своего имени Буч уселся на задние лапы и ухмыльнулся. Делия наклонилась, чтобы погладить пса. Его дыхание согрело пальцы.

– Я в тот день сбежала с вашими продуктами, – сказала она, обращаясь к собаке. – Поэтому я себя ужасно чувствую.

– Продуктами? – переспросил Эдриан.

– С вашими орзо, ротини... – замялась Делия и встретилась с ним взглядом. – Я собиралась узнать ваш адрес и вернуть их.

– А. Ну... орзо? Не берите в голову, – сказал он. – Я просто благодарен, что вы мне так помогли. Вы, должно быть, подумали, что я с приветом?

– Нет, вовсе нет! Мне понравилось, – ответила она.

– Вы знаете, как иногда хочется, как бы это сказать, хорошо выглядеть перед другими.

– Конечно, – согласилась она. – Мне стоит открыть свой бизнес: «Подставные знакомые инкорпорейтед».

– «Закажи-себе-пару», – предложил Эдриан. – «Лучшие компаньоны для выходов в свет».

– Блондинки изображали бы вторых жен, а звезды футбола сопровождали робких девушек на выпускные балы.

– А красивые женщины в черном плакали на похоронах, – подхватил Эдриан.

– О, ну почему нет такого? – спросила Делия. – Просто нет ничего похожего, как бы это сказать? Это как ярость или гордость, которые ты испытываешь, когда тебя ранят, или обижают, или принимают как должное.

Стоп. Она замолчала. Эдриан смотрел на нее с таким пристальным вниманием, что она забеспокоилась: может, у нее бигуди в волосах? Делия подняла было руку, чтобы проверить, но вспомнила, что не использует бигуди со школы.

– Господи, мне пора домой, – спохватилась она.

– Подождите! – торопливо проговорил Эдриан. – Не хотели бы вы... Могу я предложить вам кофе?

– Кофе?

– Или чаю? Или какао? Или выпить?

– Ну, – смутилась Делия, – думаю, что какао было бы кстати. Какао – это хорошо. Я хочу сказать, что кофеин в такое время мог бы... Но вы уверены, что это вас не затруднит?

– Совсем нет, – ответил он. – Заходите.

Он провел ее через проход между кустов барбариса. Дорожка, выложенная камнями, вела к дому, который оказался одним из викторианских коттеджей, что нынче так притягательны для молодых парочек. Парадную дверь украшали панели из стекла сахарно-миндального цвета, сквозь которые невозможно увидеть, что находится внутри. Делия внезапно почувствовала беспокойство. Она ведь даже не знает ничего об этом мужчине! И никто на свете не догадается, что она здесь.

– Обычно, если я в это время не сплю, мне уже не заснуть, – говорил Эдриан, – поэтому я включаю чайник.

– Какое чудесное крыльцо! – воскликнула Делия. – Может быть, нам выпить какао здесь?

– Здесь?

Эдриан остановился на верхней ступеньке и огляделся вокруг. На самом деле крыльцо наводило тоску – доски на полу мрачно-серого цвета, а мебель выкрашена ядовито-зеленой краской.

Вы не думаете, что будет холодно? – спросил он.

Ничуть, – ответила Делия, хотя, остановившись, почувствовала холод.Она засунула руки в карманы халата.

Эдриан смотрел на нее с минуту. Потом сказал:

– А.. Я понимаю, – и уголки его губ слегка приподнялись.

– Но если вам холодно... – начала она, краснея.

– Понимаю, – повторил он, – лучше подстраховаться.

– О господи, дело совсем не в этом! Боже мой!

– Я вас совсем не виню. Выпьем какао здесь.

– Правда, – удрученно проговорила Делия, – почему бы мне не войти?