Точка возврата - Таманцев Андрей "Виктор Левашов". Страница 4

Не имея средств и возможностей для получения более точной и исчерпывающей информации и считая вышеизложенное крайне важным, просил бы:

Передать мое сообщение лично Президенту РФ Путину В.В.

Принять срочные меру по недопущению проникновения боевиков и диверсантов на территорию РФ.

Связать меня с резидентом российской разведки на Украине для проведения совместных оперативных мероприятий.

В случае невыполнения моих требований снимаю с себя всяческую ответственность за возможные последствия.

Борода".

Я дочитал письмо и вернул его Голубкову.

— Что скажешь, Сергей?

— Хоть как-то это можно проверить?

— Нет.

— Почему?

— Сейчас не время для организации на Украине агентурной сети. Малейший прокол — и такой скандал поднимется...

— Из-за папы?

— Из-за него. Кроме того, представляешь, что творится сейчас в их службах безопасности?

— Конечно, все на ушах.

— Еще бы! Есть еще вопросы?

— С этим Бородой есть обратная связь?

— Отправляют пакет с проводником и просят передать бородатому очкарику от Игоря.

— Он что, каждый день ходит на вокзал?

— Нет, раз в две недели.

— Он не вызывает подозрений своими визитами на вокзал?

— Не знаю.

— Вы уверены, что это не провокация?

— У управления нет достаточной информации для ответа и на этот вопрос...

— Хорошенькое дело! Тогда в чем, наконец, будет заключаться наша задача?

— Банды не должны попасть ни в Чечню, ни в центральные регионы.

— Довольно общее задание. Нельзя ли поконкретнее?

— Конкретнее скажете вы сами. Могу только добавить к сказанному, что, судя по косвенным данным, где-то на Западной Украине действительно есть тренировочные лагеря. И международная обстановка как раз такая, что нам ни с какого бока нельзя допустить ни массированных выступлений боевиков в Чечне, ни каких бы то ни было импровизированных провокаций как в России, так и в самой Украине.

— В общем, пойди туда, не знаю куда. Времени у нас будет маловато...

— Не спорю. Но дней пятнадцать — двадцать, скорее всего, есть.

— Нам ведь придется еще искать эти лагеря...

— Если наш львовский осведомитель не провокатор, используйте его, его друзей, всех, кто попадется под руку.

— Не слишком ли много у наших в этот раз противников? Несколько тысяч боевиков — это не шутка!

— Согласен. Но поэтому и гонорар двойной. Но при этом я, как старший по званию, не рекомендовал бы вам вступать с противником в боестолкновение...

Наконец и Голубков пошутил.

— Спасибо, учту, — кивнул он. — А что, все эти вопросы нельзя решить на политическом уровне?

— К сожалению, нет. Официальная Украина как бы не имеет к этому всему никакого отношения. Путин с Кучмой улыбаются друг другу, как продавщицы в галантерейном отделе, а украинская армия мечтает о вступлении в НАТО. Вообще-то мы тоже кое-что готовим на тот случай, если наш юго-восточный сосед все-таки получит свои вожделенные лычки ефрейтора НАТО, но...

— Хоть какое-то прикрытие у нас там будет?

— Никакого. Вы поедете под видом туристов. Денег с собой возьмете ровно столько, сколько положено. Даже меньше, чтоб не вызвать и малейших подозрений. Поедете без оружия, без аппаратуры. Все, что у вас будет — снаряжение для горного туризма. Деньги, оружие, необходимую информацию добудете на месте. Как угодно, главное, чтобы вы успели. И последнее. Если что — вы простые охранники, врачи, артисты, плотники, кто угодно, только не российские агенты. Так что по возможности избегайте провалов.

— Вы так говорите, как будто мы уже согласились.

— А разве вы отказываетесь?

— Не отказываемся. Когда лететь?

— Летают агенты КГБ и бизнесмены. Д вы — туристы. Так что ваш удел — купейный вагон.

— И когда он отправляется, этот вагон?

— Билеты взяты на сегодня.

И вот мы едем. Четверо в одном вагоне. Пятый, Муха, — отдельно. Для страховки...

Соседи по купе Мухе не понравились. Они и сели-то уже изрядно поддатые, а уж в вагоне... Поезд еще не тронулся, а у них все было готово для продолжения банкета. С пьяными церемониями они предложили сесть с ними и Мухе. Олег было отказался — с собой у него ничего не было, а халявы он не любил, о чем честно объявил своим попутчикам. Но ребятки, сильно коверкая русские слова, довели до его сведения, что нынче Троица, большой праздник, плавно переходящий в еще один — в Духов день, поэтому он просто обязан выпить. Муха не был особо религиозен, но Церковь уважал. Не далее как сегодня утром сам стоял в храме. Пришлось, чтоб не обижать, посидеть полчаса за столом и выпить маленькую. После чего Муха решительно заявил, что чудовищно устал, приносит свои извинения и ложится спать. И как мужички ни уговаривали его, Олег был тверд. Он молча вспрыгнул на верхнюю полку и отвернулся к стене. Выспаться было бы очень желательно: не для того Муха садился в этот поезд, чтобы выпивать да закусывать. Ехать еще сутки. А там, на вокзале, и далее, в городе, он должен будет прикрывать ребят со стороны. Через вагон от него едут ребята — Пастух, Боцман, Док, Артист.

Спать ему не очень-то хотелось, но выпивать хотелось еще меньше. Так что Муха лежал мордой в стенку, думал свою думу и слышал только колеса да стук стаканов в мозолистых руках. Но только он начал засыпать, как убаюкивающие шумы поезда отступили на задний план, а в купе зазвучала удалая казацкая песня.

— Ой на... ой на гори там жнеци жнуть!

Нервы у Мухи были крепкие, спать ему приходилось и при минометном обстреле, он знал, что если поднапрячься, отключить внимание, то можно спокойно заснуть. Но он знал также, по каким путям развивается мысль хама: «Если я пою громкую песню, а сосед не возмущается, значит, он меня боится. Спит он? Не смешите! Пою-то я громко, стараюсь, какой уж тут сон. Стало быть, боится. А если он меня боится — имею полное природное право поиздеваться над ним так, как мне заблагорассудится».

Поэтому Муха для начала свесился с полки и мирно предложил всем присутствующим посмотреть на часы и последовать его примеру — завалиться спать. Но его слова возымели совсем не тот эффект, на который Муха рассчитывал. Наиболее словоохотливый из работяг, тот самый, который склонял его к пьянству, видимо атаман этого казачьего войска, лишь покосился наверх, на Муху, еще решительней взмахнул рукой, и три прочищенные спиртом глотки вывели: