Закон подлости - Таманцев Андрей "Виктор Левашов". Страница 18

По темной лестнице он осторожно поднялся на второй этаж и оказался в небольшой белой комнате с минимумом мебели — два кресла и журнальный столик. У окна спиной к двери стоял советник президента Хусейна Джабр Мохаммед аль-Темими.

И пребывал он явно не в лучшем расположении духа.

Услышав шаги, Джабр Мохаммед резко обернулся и посмотрел на Коперника.

— Добрый день, господин советник, — поприветствовал его тот.

— Хорошо, что вы пришли, — вместо приветствия бросил советник. — Садитесь, у меня всего двадцать минут. Никто не должен заметить моего отсутствия.

— Что-то случилось? — искусно изобразил озабоченность Коперник. — К чему такая экстренность? Я, конечно, как всегда, рад новой встрече с вами, господин советник, но, по-моему, мы должны были держать связь через вашего человека… — Он мертв, — прервал его Джабр Мохаммед.

— Как мертв?.. — опешил Коперник.

— Очень просто — убит вчера днем. Зарезан собственным кинжалом.

— Наш человек, — поспешил сообщить Коперник, — взял у него чемодан без происшествий.

— По всей видимости, ваш человек был последним, кто видел связного живым.

— Что вы хотите сказать? — насторожился Коперник.

— Не волнуйтесь, — вяло улыбнулся советник. — Я не собираюсь обвинять его в убийстве. И у меня есть на то веские причины. По дороге во Дворец у вашего человека случился внезапный приступ. Его ведь зовут Пастухов?

— Да. Какой приступ? Где он? Он жив?.. — Коперник вошел в роль и вовсю сыпал бессмысленными вопросами.

— Ничего пока не известно, — спокойно ответил аль-Темими. — Приступ, что-то с животом или желудком. Охрана, замечу, это была охрана Камаля Абделя аль-Вади, так вот, охрана перенесла вашего Пастухова в «скорую», и он был увезен в неизвестном направлении.

— Он жив? — повторил свой вопрос Коперник.

— Пока никаких сведений.

— Его отравили, и это дело рук военных, — твердо заявил Коперник.

— Не буду спорить с вами, господин Захаров, — пожал плечами Джабр Мохаммед.

— Ясно одно — на данный момент операция сорвана. Что скажете?

— В первую очередь необходимо найти нашего человека, — твердо заявил Коперник. — Разве военные уже захватили власть в Ираке?

Советник вздрогнул и пронзительно посмотрел на Коперника.

— Это имеет смысл только в том случае, если ваш человек не умер уже от приступа аппендицита, да такого скоропостижного, что даже наши военные хирурги не смогли его спасти. Такие случаи бывали уже ранее. Но я, безусловно, приложу максимум усилий для того, чтобы его найти.

— Мне необходимо срочно связаться с Москвой, — сказал Коперник. — Кое-что у нас на подобный случай предусмотрено.

— Запасной маршрут? — с сомнением спросил советник.

— Может быть, — уклончиво ответил Коперник. — В любом случае я могу обещать вам, что не позднее чем через день после убытия российской делегации контейнер покинет Багдад.

— Рад это слышать, — буркнул аль-Темими и посмотрел на часы. — Вы запомнили человека, что привез вас сюда?

— Да, господин советник.

— Теперь он будет вашим связным. Если он понадобится, то закажите в отеле разговор с Дамаском. Надеюсь, у вас нет необходимости и на самом деле звонить в Сирию?

— Да вроде бы… — Ну вот и отлично. Этот человек сам вас найдет. Зовите его Али. А теперь прошу простить меня, господин Захаров, я вынужден убыть…

2

«Операция русских сорвалась в результате противодействия армейского руководства Ирака. По имеющимся данным груз Х остался на прежнем месте».

Бригадный генерал Вильям Эдельман с отвращением отшвырнул полученную только что шифровку.

— Все коту под хвост! — прорычал он и с сожалением посмотрел на подробную схему нанесения точечных ударов по взлетной полосе багдадского аэропорта. — Проклятые цэрэушники… — Не волнуйтесь так, Билл, — невозмутимо заметил генерал Сикссмит. — У всего есть свои положительные стороны.

— К черту положительные стороны… — Бригадный генерал, похоже, был готов взять пистолет и лично идти на штурм Багдада. — Теперь придется снова начинать всю эту канитель с госдепом.

— Ну, могло ведь получиться и так, что шифровка пришла бы уже после того, как наши самолеты поднялись в воздух, — как бы между прочим предположил англичанин.

В глазах американского генерала на секунду зажегся азартный блеск, но тут же потух.

— Бесполезно, — вздохнул Эдельман. — Секретчики автоматически регистрируют время прибытия шифровок. К тому же аналогичное сообщение уже легло на стол директора ЦРУ.

— В любом случае нам ни к чему было бы возиться с русскими парламентариями.

Тем более что, я слышал, их возглавляет весьма скандальный тип. Завтра они покинут страну, и мы нанесем удар по старому плану.

— Нет, — вздохнул Эдельман, — не нанесем… Какие они ни будь, эти чертовы генералы из иракской армии, но они действуют. Вон, сорвали операцию своих политиков. А мы пока пройдем все слушания в конгрессе, да комиссии в госдепе… — бригадный генерал обреченно махнул рукой. — Короче: я отдаю приказ об отмене готовности номер один…

Сразу же после встречи с Джабром Мохаммедом аль-Темими Копернику предстоял еще один неприятный разговор — с начальником отдела специальных мероприятий управления полковником Голубковым. Через полчаса Коперник уже сидел в знакомой нам переговорной комнате в резидентуре Российского посольства. Глядя на телефонный аппарат в ожидании соединения с Москвой, он набрасывал в уме основные моменты предстоящего разговора.

Наконец телефон издал короткий звонок, и Коперник взял трубку.

— Рад слышать вас, Константин Дмитриевич. Хотя новости у меня дурные.

— Оставьте ваши любезности, Коперник. Что произошло? — сердито ответил Голубков.

— Операция сорвана.

— Это я уже понял. Говорите толком, что произошло? Что вы заставляете меня клещами из вас тащить подробности?

— Ну так выслушайте меня, — обиженно ответил Коперник, хотя лицо его осталось совершенно спокойным. Наоборот, он с удобством развалился на стуле и даже закурил сигарету. — Пастуха с приступом боли в желудке увезла «скорая». Это произошло по пути во Дворец. Соответственно операция оказалась сорванной.

— Ваши версии, — деловито спросил Голубков. — Только не говорите, что Пастух съел что-то острое на ужин.

— Объективности ради надо заметить, что и этот вариант нельзя отбрасывать, — спокойно заметил Коперник. — Но у меня, Константин Дмитриевич, другое мнение.

— Ну так давайте выкладывайте его!

— Я уже докладывал вам, что решение правительства Ирака вернуть нам контейнер с бактериологическими штаммами вызывает активное сопротивление со стороны армейских кругов. Конкретно можно назвать фигуру начальника армейской разведки генерала Камаля Абделя аль-Вади. Именно его люди охраняли кортеж с делегацией. Более того, под предлогом терактов со стороны курдских экстремистов он накануне прилета делегации ввел в Багдад войска.

— Почему я об этом узнаю только сейчас?

— Константин Дмитриевич, — ответил Коперник. — Я не обязан докладывать вам оперативную информацию. Для этого существует резидентура внешней разведки.

Возьмите их сводки и почитайте. Мы проводим совместную, подчеркиваю, совместную операцию, и моих полномочий, данных мне руководством ГРУ, вполне хватает для принятия любых решений.

— И тем не менее у вас на глазах Пастуха отравили, и он исчез в неизвестном направлении, — уже спокойнее заметил Голубков.

— Не мне вам рассказывать, Константин Дмитриевич, — спокойно продолжил Коперник, — что если отравили именно Пастуха, то, значит, была утечка информации. В конце концов, там ведь было еще десять человек. Я только что встречался с нашими иракскими партнерами. Они сообщили, что их человек, видевший Пастуха и передавший ему, как это и было предусмотрено, чемодан, сразу же после этого был убит. Есть все основания предполагать, что это дело рук людей генерала аль-Вади. Его почерк.