Закон подлости - Таманцев Андрей "Виктор Левашов". Страница 32

На том и закончили.

Нелужа предложил всем оставаться у него. На всякий случай. Все согласились и вскоре разбрелись по комнатам.

— И все-таки Пастух был прав, — сказал Док, когда они разбирали с Артистом свои лежанки на втором этаже.

— Может, связаться с ним?

— Рано пока… Знаешь, мне не дает покоя одна мысль.

— Какая?

Док немного помолчал.

— Как ни крути, а приглашение-то все же написано Лешкой. Собственноручно.

Артист ничего не ответил. Да и что сказать? Но когда они уже легли, он вдруг вспомнил их сегодняшний разговор с Заславским. Вспомнил, как тот, трясясь от страха, рассказал им, что имени и фамилии главного фээсбэшника он не знает, но как-то слышал, что его назвали Коперником.

— Как ты думаешь, Коперник — это имя или фамилия?

— Творческий псевдоним, — хмыкнул Док.

Глава пятая. Запасной вариант

1

Аджамал Гхош купил порцию шаурмы и теперь с явным удовольствием уничтожал ее, с удобством расположившись на лавочке на набережной Тигра. Каждый раз, когда он откусывал очередной кусок, мясо начинало исходить соком, так что ему то и дело приходилось наклоняться вперед, чтобы не испачкать одежду.

Прошел уже почти месяц, как он сидел в Багдаде, и пока его жизнь больше напоминала отпуск на курорте, нежели выполнение опасного задания, ради которого он, собственно, здесь и оказался. Время шло, и каждый новый день, в сущности, ничем не отличался от предыдущего. Утром, пока ночной холодок еще не успел смениться дневным зноем, Аджамал отправлялся на набережную, чтобы съесть здесь же завтрак — порцию сочной шаурмы. Здесь же, на лавочке, он не спеша прочитывал все газеты, которые мог купить на ближайшем лотке. В основном это были арабские газеты. Иногда попадалась лондонская «Тайме», а однажды Аджамалу достался даже номер «Известий», только каких-то совсем незнакомых: название газеты было напечатано красной краской, а сверху почему-то добавилось слово «Новые».

С наступлением полуденного зноя Аджамал возвращался к себе — неподалеку он снимал комнату у одной вдовы, чей муж погиб еще на ирано-иракской войне. У него даже был здесь телевизор, и от безделья он смотрел все программы телевидения подряд. Основное содержание большинства из них укладывалось в две фразы:

«Американцы — сволочи» и «Саддам просто молодец»… Снова он выползал в город только вечером — пообедать в дешевом ресторанчике, просто поболтаться по городу. И так каждый день. Временами ему начинало казаться, что он обречен навсегда остаться в этом городе.

Сегодняшнее утро началось как обычно. Расправившись с шаурмой, Аджамал тщательно вытер пальцы и рот носовым платком и поднялся со скамейки, чтобы купить газеты. Продавец газет, прекрасно изучивший вкусы своего постоянного клиента, уже приготовил для него свежие номера.

— Обратите внимание, уважаемый, — посоветовал он, — много пишут о визите русской делегации. Есть мнение, что Россия наконец-то решится открыто выступить против Америки на стороне Ирака. Как вы думаете? Говорят, что делегация вела переговоры о военной помощи.

— Глава этой делегации, — ответил Аджамал, — у себя дома написал книгу о том, как он мечтает, чтобы русский солдат омыл свои сапоги в Индийском океане.

Посмотрите на карту, уважаемый Сайд! Из России путь к океану пролегает как раз через Ирак… — Ай-яй… — покачал головой торговец. — Значит, все врут про то, что Россия нам поможет? Неужели Аллах оставил нашу несчастную страну?..

— Свежую газету, пожалуйста.

Услышав этот голос, Аджамал обрадовался. Даже не взглянув на нового покупателя, он узнал человека, называвшего себя Коперником. Взяв газету, Коперник сделал знак глазами и не спеша пошел вдоль набережной. Гхош, не подавая вида, что знает его, неспешно расплатился с торговцем и, взяв кипу газет, двинулся следом.

Так они шли, пока не оказались в той части набережной, которая пострадала во время бомбежек еще в девяностом году. Сюда упала одна из американских бомб.

За прошедшие годы воронка немного осыпалась, заполнилась водой и густо поросла бурьяном. Иракцы старались как можно реже заглядывать в этот район набережной — похоже, воронка эта будила в них неприятные воспоминания, а то и ущемляла национальную гордость… Наконец Коперник решил остановиться. Расстелив только что купленные газеты на вывороченной бетонной плите, они с удобством расположились на ней. Коперник закурил и первым нарушил молчание:

— Рад вас видеть, Аджамал. У вас примечательное постоянство — каждое утро шаурма и газета. Не очень-то хорошее качество для нашей профессии. Вы не находите?

— Прогулки полезны для моего здоровья, — пожал плечами Аджамал.

— Кстати, как ваши боли?

— Да, благодарю. Стало легче. Но я так думаю, что не ради вопросов о моем здоровье вы решили со мной встретиться.

— Вы пессимист, дорогой Аджамал, — улыбнулся Коперник. — Но, как всегда, правы. Вы наверняка уже устали от безделья.

— Пожалуй, да, — грустно согласился Гхош. — Последние полгода я только тем и занимаюсь, что бездельничаю.

— Тогда могу вас обрадовать. — Коперник зашвырнул окурок в воронку. — Ваше время настало. Работа предстоит серьезная, а действовать вам почти всегда придется в одиночку.

— Я знаю, — кивнул Аджамал. — Давайте перейдем к деталям.

— Согласен.

— Правда, я ожидал, что операция будет приурочена к визиту из Москвы, — добавил Гхош.

— Увы, — развел руками Коперник. — Этот вариант не прошел. Могу сообщить только, что наш человек в самый последний момент оказался выведенным из игры людьми аль-Вади. Он остался жив, но есть и убитые.

— Прекрасно, — хмыкнул Аджамал. — Стало быть, мне отведена роль рояля в кустах, верно?

— Именно, — не стал спорить Коперник. — Но роль почетная, а главное, опасная. Как я уже сказал, вам придется действовать одному. То есть здесь, в Багдаде, я помогу. Но дальше — без меня.

— Вот давайте об этом и поговорим. Я не барышня. Мне сластить пилюлю не надо, — прервал его Гхош.

— Ладно, слушайте, — решительно перешел к делу Коперник. — Нам не удалось вывезти контейнер с делегацией. Камаль Абдель аль-Вади буквально нашпиговал город своими десантниками.

— Я обратил внимание, — кивнул Аджамал.

— Конечно, до открытого противостояния дело не дойдет, но и рисковать никто там, наверху, не хочет. Значит, десантники Камаля — это первая трудность.

— Но во Дворце-то их нет? — предположил Гхош.

— Во Дворце нет, — подтвердил Коперник. — Зато вокруг предостаточно. Дворец — вторая трудность. Там предостаточно людей из армейской разведки. Моим иракским партнерам приходится нелегко. Секреты более получаса не сохраняются. Конечно, во Дворце вам будет оказана максимальная помощь. Но ориентироваться нужно на худшее.

— Я всегда рассчитываю только на худшее, — угрюмо сообщил Гхош.

— Поэтому я и говорю, что вы пессимист, — улыбнулся Коперник.

— Я не всегда был таким, — ответил Аджамал все так же угрюмо.

— Итак, продолжим. План ваших, вернее, наших действий во Дворце мы обсудим подробно в следующий раз. Пока я вкратце обрисую ваш маршрут, а вы подумаете, какие дополнения или уточнения вам понадобятся. Из Багдада вы направитесь на север.

— Турция, — согласился Гхош. — Я думал об этом.

— Да, Турция. Ваш маршрут пройдет через мятежный Курдистан. Там Камаль Абдель будет чувствовать себя не так уверенно. Курды не дают армии расслабиться.

К тому же у нас налажены неплохие связи с мятежниками. Мы еще со времен СССР работаем с ними против турок. Значит, после Багдада Киркук и Эбриль. Вы запоминаете?

Аджамал кивнул головой.

— В Эбриле вас должны будут встретить курды. Место сложное. Город практически находится на положении оккупированной территории, несмотря на то что это все еще территория Ирака. Но там, в мутной воде, у вас больше шансов уйти от преследования.

— Повстанцев мне придется искать самому? — поинтересовался Аджамал.