Одесса-мама: Каталы, кидалы, шулера - Барбакару Анатолий. Страница 4

— Теперь вы, — сказал Маэстро хлопцам, увидя поставленную поперек дороги машину и людей с ружьями. Сказал, думаю, не так спокойно, как рассказывал потом мне.

Двух сбросили в пропасть, один ушел.

— Часть золотом получили. Светка моя, когда вернулся, на свадьбу друзей вырядилась в бриллианты. Кто ж теперь поверит, что я пустой.

Поверить в это действительно сложно. В те самые годы, когда машины и квартиры стоили смехотворные суммы, у Маэстро в кармане меньше сорока тысяч не водилось. Просто так, на всякий случай, на игру.

Что еще можно добавить?..

Как-то Маэстро поспорил, что выбросит монетой (чужой) «орла». Двадцать раз из двадцати.

Проспорил. На восемнадцатый раз выпала «решка». Пари заключалось при мне, и хотя Маэстро проспорил, я не посчитал этот неудачный результат признаком отсутствия мастерства...

Папа

Начну с обнародования известного до сих пор лишь в узких кругах факта: вот уже год, как одесские кидалы осиротели. Их Папа отошел от дел. И как отошел... С судом, с банкротством, с лишением права трудиться по последней специальности.

Вряд ли этот факт взволнует добропорядочных горожан. Разве что наполнит злорадством тех, кого хоть раз в жизни кидали. Те, кого бог миловал, вероятно, просто пожмут плечами. А может, и обрадуются: стало меньше шансов попасться.

Не стало. Стало больше шансов, попавшись, не только остаться без кровных, но и разжиться инвалидностью.

Еще год назад сферы влияния предводителей одесских кидал были поделены. Основные два региона, городской и толчковый, поддерживали между собой уважительные дипломатические отношения. При существенной разнице внутриведомственных порядков.

Ударными точками городского ведомства были вокзал и прилегающие к нему территории, а также Привоз.

Толчковское ведомство курировало знаменитый одесский толчок. Самодостаточный торговый град со сказочным названием — Поле Чудес.

С описания нравов и некоторых уставных взаимоотношений толчковских кидал и начну.

Описывать буду не сам. Лучше, чем специалист из ведомства, не сумею. Специалист в свободное от службы время ставил литературные опыты, заготавливал наброски к будущим мемуарам. Результаты этих опытов были изъяты киевским ОМОНом во время обыска. Но опубликовать их разрешил сам мемуарист. Запретил лишь раньше времени засвечивать его имя, а также наложил вето на правку.

Запрет выполняю. Имя не указываю вообще, от правки воздержусь и прошу редактора издательства воздержаться тоже.

Итак...

«...Не помню, чтобы валютные кидалы процветали на толчке весной 199... года, по крайней мере мало кто с ними сталкивался тогда и мало что о них слышал. Кидалы как класс на толчке еще не процветали, и немногие „залетные“ криминальной картины толчка изменить не могли. Но летом того же года эта хилая доселе поросль расцвела буйным цветом, причем кидалы четко разделились на две разновидности — кукольников, как они с гордостью называли сами себя, и собственно кидал. И методы работы этих „собственно кидал“ особым изяществом не блистали.

Работали тихо и мирно, по крайней мере никого особо не обижали, то есть не оскорбляли физическим действием. Главным их орудием труда была «кукла» — пачка аккуратно нарезанной бумаги или купюр самых мелких достоинств, прикрытых сверху и снизу купюрами самого большого существовавшего в то время достоинства. «Кукла» намертво паковалась в целлофан, в основном это были целлофановые обертки от сигаретных пачек.

Когда заинтересованный предложением менялы доставал купюру, он имел возможность наблюдать в руках менялы солидную пачку денег. Это усыпляло его бдительность, и он отдавал свою купюру меняле на осмотр. Меняла, естественно, отдавал ему свою пачку и, в зависимости от обстановки, предупреждал лоха, что с него причитается сдача в такой-то сумме. Когда доллары (или марки, или рубли) оказывались в руках менялы, а пачка купонов в руках у лоха, откуда ни возьмись появлялись двое ребят спортивного вида (точнее сказать, солидно-подтянутого — за внешним видом своих «разводных» кукольники следили строго), которые первым делом пытались «поймать» менялу. Естественно, меняла ловко увертывался от протянутых к нему рук и делал ноги. Во время спровоцированной заминки лох успевал спрятать «пачку денег», полученную от менялы, в карман. Когда спортивные ребята, изображающие стражей порядка, принимались укорять его в том, что он-де нарушает установленный правительством закон, обменивая валюту на рынке, лох поспешно ретировался, пожимая плечами и делая вид, что ничего нарушать и не думал. Но когда он, укрывшись наконец в укромном уголке, раскрывал все-таки пачку, глазам его представлялась весьма жуткая картина. Некоторое время еще лох пребывал в шоковом состоянии, а потом начинал понимать, что его просто-напросто кинули. Редкие кинутые возвращались на место «сделки», потому что все наверняка слышали, что если в Одессе, а тем более на толчке, «обдурют» на деньги или своруют что-нибудь, то вернуть свое добро потом будет невозможно. А если кто-то и возвращался потом в поисках фальшивого менялы, то обнаруживал на старом месте совсем другого человека с табличкой «рубли-доллары-марки», спрос с которого был невелик.

Впрочем, кукольники редко меняли места, они неделями паслись на облюбованных позициях (это исключительно были столы, то есть железные прилавки) и нисколько не мешали продавцам. Наоборот, большинство торгующих уважало их за профессионализм и с интересом наблюдало за их работой. Наиболее азартные продавцы даже заключали между собою пари на мелкие суммы, кто быстрее кинет — Ваня или Маня. Кукольники и сами гордились своими «прогрессивными» (по сравнению с другими толчковскими преступниками) методами и неоднократно подчеркивали свое превосходство как делом, так и словом.

Так, один из кукольников по имени Степа время от времени, в минуты затишья, проводил перед окружающими лекции на тему различия между «хорошими кукольниками» и «плохими ки-далами».

— Мы не кидалы, — заключал он в конце каждой своей речи. — Мы почти такие же торговцы, как и вы, только немного химичим со своим товаром. В конце концов, в кармане у потерпевшего всегда что-то остается после встречи со мной.

После встречи с настоящими кидалами у потерпевшего, как правило, что-то остается не в кармане, а на лице. У кидал методы более примитивные. Они не утруждают себя созданием «куклы», но в руках у менялы обязательно имеется пачка денег, причем состоит она из самых настоящих денег. Впрочем, деньги эти хоть и мелькают перед носом у кидаемого, но в руки к нему никогда не попадают, служа исключительно приманкой.

Когда приманенный зычным голосом менялы и поверивший в его искренние обещания лох вынимает из кошелька купюру, меняла тут же протягивает к ней свободную руку и требует, чтобы ему предоставили ее на «экспертизу». Но лох, чувствуя в этом какой-то подвох, часто начинает артачиться. Однако меняла быстро убеждает его в том, что его не обманут. Ведь меняле бежать некуда, к тому же на столе разложен его товар (на столе абсолютно не его товар, но в данный момент это не имеет никакого значения). Впрочем, если намечающаяся жертва чересчур долго артачится, но продолжает держать купюру в руках, мнимый меняла, потеряв терпение, просто вырывает у него доллары и кидается наутек. Чтобы пресечь возможные попытки лоха схватить кидалу, появляются два парня, как и в случае с кукольниками. Но в отличие от них, эти «блюстители порядка» зачастую имеют довольно непрезентабельный вид, помятые лица, а в ряде случаев от них шибает перегаром. Они хватают жертву за руки и держат до тех пор, пока кидала не скроется из глаз.

Порой «удачно проведенная операция по изъятию валюты» заканчивается потасовкой, и, если дело принимает непредвиденный оборот, в драку вступают все окрестные кидалы.

Если жертва благоразумна, она немедленно ретируется, невзирая на пинки и оскорбления. Если же попадается накачанный дурак, то для него дело оборачивается еще худшей стороной. Бывают случаи, когда отделаться разбитой мордой не удается, и тогда ему одна дорога — в реанимацию.