Совершеннолетие - Тарасов Анатолий Владимирович. Страница 22

Три сезона – 1958, 1959, 1960 годов – ушли на ввод в сборную молодежи.

Первое открытие Канады

После победы в Стокгольме руководители советской делегации пригласили на прием в числе других гостей и канадцев. А там, воспользовавшись какимто удобным поводом, сказали, что хотели бы дружить, играть с ними как можно чаще.

В ответ на наше предложение канадцы неожиданно и откровенно рассмеялись.

– Нам это не нужно, – сказали они, – такие встречи ничего канадскому хоккею не дадут. Вы слишком слабы… А проиграли мы вам потому, что прислали не в меру слабую команду.

В тот вечер я впервые познакомился с любопытной чертой психологии канадцев. Когда канадец говорит о хоккее, он, как мне показалось, совершенно теряет здравый рассудок. Жители страны кленового листа спокойно воспринимают любую критику в свой адрес, если она не затрагивает их… хоккея. По твердому убеждению жителей Канады, мастерство их хоккеистов, как и жена Цезаря, вне всяких подозрений.

Осенью 1957 года в Федерацию хоккея несколько неожиданно поступает приглашение направить в Канаду сборную советских хоккеистов в ее лучшем составе.

В чем дело? Узнаем от журналистов, что это решение принято под воздействием канадской общественности, которая больше не верила, что русские могли дважды случайно стать чемпионами мира. Канадские любители хоккея выразили настоятельное желание посмотреть, как же выглядит, наконец, эта таинственная русская команда.

Начали собираться в дальнюю дорогу.

Но кому имеет смысл ехать в Канаду? Самым лучшим? А может быть, взять в поездку не просто самых лучших, но самых разных? Ведь цель визита – не победа непременно во всех матчах. Главная цель в ином. Нужно подумать о перспективе. Надо, чтобы те, кто побывает в Канаде, передали потом свой опыт десяткам молодых хоккеистов, во-первых, и научились более умело воевать на чемпионатах мира, во-вторых.

Разумеется, победы в предстоящих играх были весьма желательны. Но знания, которые предстояло нашим ребятам почерпнуть из встреч с родоначальниками хоккея, были в данном случае все-таки важнее.

Анализ секретов классного профессионального хоккея: техника, тактика, методика подготовки игроков высокого класса вот что нас прежде всего интересовало.

А что не нравится канадцам? Быстрота? Ловкость, сила? Или игровая сообразительность, может быть, воля? Каковы тактические принципы игры в различных зонах площадки? Почему крепка их оборона, чем объясняется высокая результативность их атак?

Мы взяли физически мощных игроков – Станислава. Петухова, Ивана Трегубова, Дмитрия Уколова, Генриха Сидоренкова, включили в сборную защитника большого радиуса действия Николая Сологубова, молодого, но уже прекрасного техника Вениамина Александрова.

Наконец мы включили в сборную Володю Елизарова.

Об этом игроке я хочу рассказать немного подробнее. Ведь о нем мы пока в этой книге не вспоминали. Все двенадцать тренеров на заседании тренерского совета, где решался состав сборной, отправляющейся в Канаду, выступили против этого нападающего. Они объяснили свое решение тем, что у Елизарова невысокая результативность, физические данные средние, да и возраст не особенно перспективен. Но тринадцатый тренер все-таки попросил уважить его просьбу и включить Елизарова в сборную.

Я руководствовался одним мотивом. Это был необычайно юркий, ловкий и быстрый, хитрющий игрок с прекрасной реакцией. Действия Володи отличались обычно неожиданностью решений и большой выдумкой. Он был фанатиком хоккея. Предполагая, что его скорость связана не с особыми физическими качествами, а только с весом, Елизаров, выигрывая граммы, обрезал себе щитки, укорачивал трусы, подрезал подошвы, ботинки надевал на голую ногу, играл, разумеется, без шлема. Так было и в Сибири, когда матчи проводились при двадцатиградусном морозе.

Елизаров умудрялся перед выходом на поле както незаметно сбрасывать с плеч даже наплечники, причем делал он это настолько ловко, что я, тренер этого не замечал несколько лет. Я и не подозревал, что он не полностью экипирован.

Ловкость Елизарова была поразительна. В Канаде несколько раз были такие моменты, когда защитники, стараясь припечатать его к борту и разогнавшись… врезались в борт, а Володя мчался дальше как ни в чем не бывало.

После окончания турне сами канадцы признавались, что наиболее неприятным и трудным игроком был для них именно Елизаров.

После того, первого, визита наших хоккеистов в Канаду прошли годы, и в нашем хоккее осталась не только память об этом спортсмене, но и убеждение, что могучим, сильным защитникам канадцев не по вкусу верткий, сообразительный и находчивый нападающий.

Мы включили в сборную страны тогда и нескольких универсалов – игреков, умеющих делать все. Таким был, например, Валентин Быстров из Ленинграда. Мы попробовали его в нескольких матчах и убедились, что такого типа мастера, хотя и умеющие играть всюду, но в общем-то средние, не самобытные, против канадцев выстоять не могут – слишком велика разницу в классе игры.

Это был один из важнейших выводов сделанных, нами после визита на родину хоккея: у каждого спортсмена должны быть яркие черты индивидуального игрового характера, позволяющие ему манерой своих действий или сковывать игру соперников, или так сильно влиять на ход матча, что за тобой вынуждены следить особенно внимательно.

Поехали с нами и два вратаря – Николай Пучков и Евгений Еркин.

Любопытно, что большую часть встречи провел наш второй вратарь – Еркин.

Вы спросите, почему играл он, а не Пучков. Ведь Николай по праву считался в то время лучшим стражем ворот.

Пучкову исполнилось тогда 27 лет, он был трудолюбивым и серьезным спортсменом, умел готовить себя к ответственным соревнованиям, знал цену тренировки. Но вдруг обнаружилось, что он панически боится канадцев. Я в этом, правда, окончательно убедился несколько позже, когда мы выступали на чемпионате мира, проходившем в Осло. Там его боязнь канадцев была не столь очевидна, но все-таки я не мог не видеть, что канадские нападающие пугают Николая. На один из матчей наших грозных соперников, который смотрели все ребята, я Николая просто не пустил. Пригласил его в тот вечер побродить по улицам норвежской столицы и понял, хотя и не был уверен в правильности своего вывода, что Николай может здорово подвести нас в игре с грозным соперником.

Вот и отправляясь в Канаду, мы несколько раз разговаривали с Николаем, и он каждый раз убеждал меня, что против канадцев мы беспомощны. Что этим составом мы ничего путного не добьемся, что родоначальники хоккея по-прежнему опережают нас в этом виде спорта на три десятка лет, что победы советской сборной были во многом случайны. И главное, сошли со сцены те, кто побеждал их. Пучков тогда в молодежь не верил.

Поездка наша в Канаду носила, безусловно, экспериментальный характер. И все-таки хочется напомнить, что то первое и потому самое памятное турне прошло исключительно удачно – пять побед, одна ничья и всего, два поражения.

И если встретили нас, как говорится, «по одежке» – по той репутации, которую создала нам местная (не всегда объективная) пресса, то проводили уже «по уму» – по заслугам и успехам, по нашему умению играть в современный хоккей…