Принципы жизни. Книга для героев - Тарасов Владимир. Страница 15

Нельзя часовому поручать в свободное время от появления врагов рубить дрова.

Помещая подчиненного в местность смерти, мы поднимаем его над собой. Теперь от нас ничего не зависит! Все зависит только от него. И, если он с задачей не справится, то произойдет то-то и то-то, что он сам прекрасно понимает. Теперь он вполне нагружен ответственностью. Но должна быть и мера. Местность смерти — это не пытка медным шестом. Шанс должен быть.

Не бойтесь помещать своих солдат в местность смерти. Только так и формируется настоящее войско.

Стрела, не имеющая силы, не пробьет даже тонкий шелк.

Стрела очень опасна. Но если отойти достаточно далеко, то полет стрелы и ладонью можно остановить.

И царапины не появится.

Все дело в расстоянии. Важно отойти достаточно далеко. Полководец защищает себя расстоянием. Он не находится в первых рядах и стрелы до него не долетают. Если он слишком храбр, его убьют. Мужество воина, не боящегося смерти и готовности к ней недостаточно. Для полководца требуется избегать личной опасности и уводить войско от опасности. Высшая доблесть солдата — заслонить в бою своим телом полководца. Полководец защищает себя расстоянием и телами своих солдат и офицеров.

Руководитель оберегает себя от ударов противника. Его подчиненные принимают, в необходимых случаях, ответственность и вину на себя. Руководитель защищает себя расстоянием. В опасных случаях он отсутствует или заболевает. В рискованных случаях документы за него подписывают подчиненные. Доблесть подчиненного — отвести ответственность от руководителя.

Но руководитель не переносит своей вины или ответственности на подчиненного. Это акт доверия подчиненному. И если у подчиненного не возникает желания защитить руководителя, аморально понуждать его к этому. Аморально не в смысле морали, а в смысле моральной неподготовленности, преждевременности такого использования подчиненного, которое рано или поздно приведет к полному поражению.

Руководитель защищается и временем. Удар слабеет, если время его нанесения откладывается и затягивается. Это время может быть использовано для инициативных ходов, в силу которых противник вынужден изменить свою картину мира и потерять время на переориентацию.

Он приходит, я ухожу. Он уходит, я прихожу. Он не знает, как ему быть. И изматывается, или уходит совсем, или делает ошибки.

Уходи и возвращайся.

Находясь в бедствии, думай о выгоде. Находясь в выгоде, думай о бедствии. Обратить бедствие в выгоду — вот трудность на войне.

Убегая от превосходящего противника и переправляясь через реку, не закрепляйся на другом берегу, а отойди дальше. Иначе враг не решится начать переправляться вслед за тобой, и ты не сможешь разгромить его войско, обернувшись назад, когда части его будут разделены водой.

Обращать недостаток в достоинство, отсутствие ресурса в ресурс, слабость в силу — в этом искусство руководителя.

Отсутствие оружия — недостаток, слабость. Но отсутствие оружия — преимущество, поскольку освобождает других от страха его применения. Вызывает доверие, на которое можно опереться.

Отсутствие информации — недостаток. Но отсутствие информации — и преимущество, так как дает человеку право на незнание чего-либо, право на бездействие в данном направлении, освобождая его время для действия в другом, более нужном для него направлении.

Отсутствие имущества — недостаток. Но отсутствие имущества — и преимущество, так как оберегает силы и средства на его охрану, оберегает человека от чужой неискренности, лести, зависти и недоброжелательности, делает его более мобильным, а иногда и более духовным.

Нет такого недостатка, который нельзя обратить в преимущество.

Находясь в выгоде, думай о бедствии. Прежде чем нанести удар по противнику, подумай какой вред он может нанести по тебе. Эти раздумья могут оказаться полезными и удержать от необдуманного удара. Ведь и противник не будет бездействовать. Если не представить себе весь возможный вред, который он может принести, нечего и думать считать себя готовым к сражению или недружбе.

Выгода, пребывание в ней делает человека беспечным и самонадеянным. Он и не замечает, как упускает время и рискует отстать. Или стать по беспечности жертвой коварного врага.

Князь, утомившись набегами варварских племен, повел на них войско и разгромил их без большого труда, Напуганные, они признали себя побежденными, обещали в дальнейшем всегда прибывать в дружбе, и в знак примирения одарили князя и его приближенных богатыми дарами и устроили богатый пир для победителей, которых затем повязали, кого умертвили, кого обратили в рабов, с князя сняли кожу. Понятно, что княгиня не дождалась своего умного, сильного, великого, но неосторожного мужа. Логика борьбы, невозможной без обмана, лишает противника доброты, великодушия, порядочности, если он раньше имел таковые.

Удержать противника от коварства можно не доверием, а предусмотрительностью. Доверчивость к противнику — одежда для лености мысли, желание иметь передышку.

Не всегда возможно победить, но сделать себя непобедимым можно всегда.

Управляй гражданскими методами, а держи в повиновении военными. Следовать твердому и пустому, значит знать, кто с тобой находится в состоянии войны, а кто нет. От кого ждать обмана, от кого нет.

Но вот беда. Нет такого врага, с которым следовало бы вести войну в любое время и по всем вопросам. Если уж вашим врагом является человек, есть многое, что вас с ним соединяет и делает вражду очевидно невыгодной для обеих сторон. Нежелание видеть в противнике человеческое — одежда для лености мысли и желание иметь передышку.

Ведь вы управляете всем миром. Может быть — не всегда хорошо. Ваши враги — это ваши подчиненные, вышедшие из повиновения.

Потому только вы и применяете к ним военные методы. Ваши подчиненные вышедшие из повиновения — ваши враги.

Что есть повиновение и выход за него?

Или и вправду весь мир обязан повиноваться вам?

Повиноваться — значит не обманывать.

Обманывать — значит не повиноваться.

Когда врач определяет вам лекарство, а вы обещаете его употребить, хотя уверены, что делать этого не будете — вы не повинуетесь врачу. Почему вы так поступили? Чтобы не огорчить врача и оказать ему уважение ввиду его профессиональных знаний.

Если затем, спустя некоторое время врач поинтересуется вашим здоровьем, объяснив это желанием убедиться в эффективности лекарства с целью его дальнейшей рекомендации людям — вы встанете перед выбором. Или признаться, что вы лекарства не применяли, или продолжить ложь. Продолжение этой лжи может потребовать нового ее продолжения — уже перед лицом других людей.

При известном развитии событий этот путь станет путем войны.

Но есть тут и вина врача. Если он врач, он должен уметь читать по глазам пациента его чувства и сам понимать, будет ли тот ему подчиняться или нет. В этом случае врач ждет повиновения своей профессиональной компетенции, какой пока не имеет. Когда кто-то не повинуется, это не повод для войны.

Мир обязан повиноваться вам, но вы обязаны знать, что есть такое в вас, чему именно мир обязан повиноваться.

Нельзя управлять миром, не отделив в себе твердого от пустого. Как отличить ложь милую от лжи злой?

Обман — дитя двух родителей. Могут оба захотеть его, а может кто-то один из них. Могут, конечно, оба не захотеть.

Кто обманут? Тот, кто хотел быть обманутым и молча молил об этом? Не обмануть такого иногда может обернуться бестактностью, которая не прощается. Потому что отрезает дорогу к жизни тому, кто не хочет сражаться, понуждая его к не нужному ему сражению. Это трудно простить. Но где мера хотения быть обманутым? Желающий услышать правду, но не любую, а определенную — уже понуждает другого к обману. Если и не к явному, то к полуправде пополам с обманом.