Процесс тамплиеров - Барбер Малколм. Страница 41

С теми же, кто признал свою вину и не отрекся от своих признаний, следует, напротив, обращаться значительно мягче. Им следует даровать отпущение грехов и примирение с церковью, «позволять присутствовать при отправлении церковных таинств и содержать (в тюрьме), не слишком ограничивая в удобствах и пище», хотя и под стражей. Тем, кто сперва отрицал свою виновность, а затем признался, следует разрешить причащаться и исповедаться, хотя относиться к ним следует с должным подозрением; им также следует даровать отпущение грехов и примирение с церковью; кормить их полагается без ограничений. «Что же касается клятвопреступления, которое они, возможно, совершили, сперва отрицая свою вину, то эти грехи им следует отпустить и назначить искупительную епитимью». Все виды возможного поощрения годились, лишь бы обвиняемые придерживались первоначально сделанных признаний. Последнюю группу как раз составляли те, кто от них отказался. С этими обвиняемым обращаться следовало примерно так же, как с теми, кто отрицал свою вину с самого начала, — т. е. не допускать к причастию и прочим таинствам, разрешив исключительно исповедь.

Подобные инструкции явственно свидетельствуют, что инквизиция действовала с помощью кнута и пряника. Пытка могла быть оправдана на том основании, что телесные страдания — пустяк по сравнению с проклятием души. К сожалению, протоколы епископальных расследований практически все утеряны, и то, что известно нам теперь о работе провинциальных советов, собрано по крупицам из более поздних выступлений различных свидетелей, представших перед папской комиссией, которая расследовала Деятельность ордена в целом. Письмо, написанное Климентом, по всей вероятности, в мае 1309 г., свидетельствует, что к этому времени сделано было еще очень мало, поскольку в некоторые диоцезы распоряжения папы о проведении епископальных расследований даже не посылали. Но все же кое-где, видимо, такие расследования уже велись, ибо известно, что епископ Клермона с 4 по 10 июля 1309 г. допросил 68 тамплиеров57; сохранилось и замечание тамплиера Гийома д'Аррбле, приора Суаси в диоцезе Мо, сделанное в феврале 1311 г., о том, что его допрашивали за тринадцать месяцев до того, как он предстал перед советом в Сансе в мае 1310 г., т. е. допрос происходил весной 1309 г.58.

Во время слушаний в Клермоне 39 тамплиеров признали свою вину, хотя вопреки предписаниям епископа Парижа особого давления на них, видимо, не оказывалось, ибо остальные 29 человек продолжали отстаивать свою невиновность. Под конец слушаний обвиняемых разделили на две группы — на тех, кто подтвердил свое первоначальное признание, и тех, кто продолжал упорствовать, отрицая свою вину, причем последние еще и заявляли, что «если в будущем — из страха перед пыткой, тюремным заключением или умерщвлением плоти — они все же признаются в том, в чем признавались другие, то не хотели бы, чтобы им верили»59. И все же пытки, угрозы и унижения применялись повсеместно. В парижском диоцезе служителя ордена Жана де Ферна пытали три месяца, так что, когда наконец предстал перед епископом, он явно был «слаб разумом» в результате этих пыток. В ноябре 1309 г. он рассказал папской комиссии, что возвел на себя поклеп, признавшись в грехе содомии, из страха перед пыткой, которую вполне могли снова к нему применить. Этьен де Домон также был в Париже и, похоже, оказался не в состоянии сделать соответствующее заявление перед папской комиссией в феврале 1311 г., поскольку «был страшно напуган, что дал ложные показания перед епископом Парижским, так как более двух лет перед тем подвергался пыткам». Служитель ордена из Клермона Робер Ви-жье в феврале 1310 г. сообщил папской комиссии, что признал свою вину в Париже перед епископом Невера, потому что его самого ужасно пытали и к тому же он слышал, что многие его товарищи умерли под пытками60, французское правительство безжалостно пользовалось тем, что тамплиеры находились в его власти. В Пуатье Умбер де Пюи три раза был подвергнут пытке по приказу Жана де Жанвиля, главного тюремщика тамплиеров и сенешаля Пуатье. Когда он не пожелал признаваться в том, что от него требовали, его поместили в башню в Ньоре и держали там в цепях на хлебе и воде в течение 36 недель. Затем он все же признал свою вину в присутствии старшего юриста епархии и декана. Жана Бертальда пытали «не очень сильно», пока он не признался в присутствии того же чиновника и декана61. Южнее, в епископстве Сента трое братьев-служителей ордена показали перед папской комиссией в марте 1311 г. , что их пытали и всячески запугивали. Гийом д'Эре сперва отрицал все предъявленные ему обвинения перед епископом Сента, однако угрозы и содержание на хлебе и воде заставили его переменить свое решение. Тома де Памплона признался «после множества тяжких пыток, примененных к нему ранее в Сен-Жан-д'Анжели… что считает показания великого магистра справедливыми и присоединяется к ним». Пьер Теобальд также частично признал свою вину в присутствии епископа Сента из страха перед пытками, что применялись к нему в течение предшествующих шести месяцев62. В диоцезе Перигора Консолен де Сен-Жорио признался епископу исключительно из страха перед пытками, примененными к нему в минувшем году, а также из-за того, что его полгода держали на хлебе и воде и не давали пристойной одежды, отобрав у него его собственные сапоги, камзол и плащ. 18 других тамплиеров, сидевших с ним вместе, тоже сообщали о пытках и голоде63.

Весьма зловеще и убедительно "выглядит документ, продемонстрированный папской комиссии в феврале 1310 г.; в нем говорится, что королевские тюремщики обязаны были заставить тамплиеров повторить ранее сделанные признания. Один из арестованных тамплиеров, Жан де Куше, предъявил комиссии письмо, запечатанное двумя печатями, «на которых, правда, буквы были видны не очень ясно». Письмо это было передано братьям ордена, находившимся в тюрьме Санса, неким клириком по имени Жан Шапен во время допросов, которые осуществлял специально приехавший для этого епископ Орлеана. В письме говорилось, что оно послано главными тюремщиками тамплиеров — Филиппом де Воэ и Жаном де Жанвилем — и адресовано Лорану де Бону, бывшему приору Эпе, а также другим заключенным санской тюрьмы.

Узнай же, что, как нам стало известно, господин наш король посылает к тебе епископа Орлеана, дабы ты был примирен с церковью. А потому заклинаем тебя: поддержи то честное признание, которое мы предоставили тебе право сделать, и веди себя чинно и благородно в присутствии упомянутого епископа Орлеанского, дабы у него не было причины сказать, что из-за тебя мы причинили ему беспокойство или заставили слушать лживые слова; передать письмо мы просили нашего возлюбленного клирика Жана Шапена, который будет говорить с тобой от нашего имени и которому тебе, возможно, приятнее будет поверить.

Письмо заканчивалось безоговорочным требованием покорности. «И знай, что святейший папа приказал, чтобы всех тех, кто не пожелает подтвердить свое признание, сделанное перед инквизицией, приговорили к смертной казни и сожгли на костре». Члены комиссии вызвали Филиппа де Воэ и спросили его об этом письме, но Воэ, и глазом не моргнув, ответил, что вряд ли такое письмо могло быть кем-то послано. Правда, клирик иногда брал его печать, однако ни одно письмо ею не запечатывалось без его ведома. Он никогда и никоим образом не понуждал тамплиеров говорить «что-либо кроме правды», и выразил желание, чтобы их самих допросили на сей счет. Тогда вызвали обоих — Жана де Куше и Лорана де Бона — и те подтвердили, что Воэ никогда не призывал их говорить «что-либо кроме правды»64.

Таким образом, контроль со стороны королевских властей летом 1309 г. был не менее жестким, чем в октябре 1307 г. Королевские слуги были не только тюремщиками тамплиеров, но пытали их и запугивали, считая себя вправе грозить им смертным приговором как упорствующим еретикам. Более того, королевские ставленники постоянно принимали участие в епископальных расследованиях. За время правления Климента V на многие церковные должности были назначены ставленники Филиппа. Архиепископ Санский, епископы Осера (дважды), Орлеана, Кам-бре и Каора — все они были, по сути дела, людьми короля, и благодаря им король сохранял свое влияние и во многих других епархиях65. В северных областях королевства, по крайней мере, да и во многих других местах Филипп Красивый обладал значительной властью над высшим духовенством.