Чистое пламя любви - Барбьери Элейн. Страница 66

Слова Армана угодили точно в цель, Дэмиен побагровел от ярости, но все еще не желал сдаваться:

— Ах, как приятно встретить честного и порядочного человека! Думаю, тебе понадобится вся честность и порядочность, чтобы не пытаться удержать Аметист, когда она решит вернуться ко мне!

— Вы снова ведете себя как болван! — презрительно бросил Бошан.

— Ну, это еще неизвестно, кто из нас болван, ты или я — Дэмиен обернулся к Аметист. Содрогаясь от страха, она все же набралась мужества и твердо выдержала его взгляд — Тебе следовало подумать о том, что своим упрямством ты разрушаешь прекрасную семью. Мэриан должна быть вместе с отцом… Тилли должна быть вместе с Раймондом, а ты должна быть вместе со мной, разве не так?

— Нет! — Аметист посмотрела на искаженное болью лицо Тилли и воскликнула: — Ты не посмеешь взвалить на меня ответственность еще и за ее страдания!

— Но кто же тогда будет в этом виноват, кроме тебя? Тебе достаточно сказать лишь слово — и Тилли снова будет вместе с Раймондом.

— Нет! Нет!

Не помня себя от отчаяния, Аметист набросилась на Дэмиена с кулаками и принялась исступленно бить его по груди.

— Право же, дорогая, он не стоит ваших слез, — вмешался Арман. — Успокойтесь и пойдем отсюда!

Кое-как французу удалось оттащить несчастную от Дэмиена и, обняв за плечи, повести к карете.

— Аметист, постой! — вскричал Дэмиен, не в силах равнодушно смотреть, как уводят его любимую. — Ты так и не ответила на мой вопрос! На него есть лишь один ответ — ты его знаешь, и ты вернешься ко мне!

Тилли ни на шаг не отставала от хозяйки, и вся ее фигура выражала оскорбленное достоинство. Капитан долго смотрел им вслед, а потом обернулся к Раймонду:

— Поверь, я не испытываю особого удовольствия, используя тебя в своих целях, и мне больно видеть, как ты страдаешь. Но тебе следует набраться терпения. Нам обоим следует набраться терпения. Это всего лишь небольшая отсрочка. Скоро наши женщины снова будут с нами, даю тебе слово!

Жадно приникшие к материнской груди алые нежные губки немного приоткрылись, и в уголке маленького рта показалась капелька молока. Ясные серые глазки медленно закрылись.

Аметист с улыбкой любовалась ангельским личиком спящей дочки; сердце ее переполняла гордость и огромная любовь. Мэриан действительно была необыкновенным ребенком — она почти никогда не капризничала и крепко спала между кормлениями, что было весьма удивительно, если учесть, в каком напряженном состоянии находилась сейчас ее мать. Прошла неделя с тех пор, как Аметист повстречалась с Дэмиеном на крыльце Стэйт-Хауса, и все это время она не находила себе места от тревоги. Внешне их жизнь ничуть не изменилась, словно капитан Стрейт до сих пор не прибыл в Филадельфию, и тем не менее Аметист больно было видеть, как молча страдает ее преданная Тилли. Да и сама она так истосковалась по близости с Дэмиеном, что хоть сейчас вернулась бы к нему, если бы это касалось исключительно ее судьбы.

Теперь она больше не сомневалась, что Дэмиен навсегда занял место в ее сердце и ни один мужчина в мире не сможет его заменить. Правда, речь шла в основном об их физической близости. Аметист пока не отдавала себе отчета в том, что еще сильнее ей не хватает возможности общаться с этим проницательным и остроумным человеком, пусть даже временами их противоречия перерастают в страстные, горячие споры; она старалась уверить себя в том, что скучает по нему исключительно как по партнеру в постели. Снова и снова обдумывая создавшуюся ситуацию, Аметист всякий раз приходила к одному и тому же выводу: она не имеет права отдавать дочь во власть человека, занимающегося черной магией в угоду собственной слабости.

Осторожно высвободив грудь, она уложила Мэриан в колыбельку, стоявшую в углу детской. Благодаря великодушию Армана Тилли с девочкой, занимали отдельную комнату, смежную с ее спальней, и это позволяло ей спокойно отдыхать по ночам. Правда, в первые дни Аметист заподозрила, что в этом великодушии кроется расчет на то, что Арман сможет без помех проникать к ней в спальню, но теперь она стыдилась этих мыслей — месье Бошан вел себя исключительно как джентльмен, чем завоевал ее безграничное уважение и благодарность.

Гораздо большие опасения внушало ей ближайшее будущее. После встречи в Стэйт-Хаусе Дэмиен постоянно маячил где-то поблизости — он то караулил ее неподалеку от дома, то дожидался у дверей книжной лавки, то встречал на крыльце у мадам Дюморье, то являлся на музыкальный вечер. При этом за спиной у капитана в качестве немого укора ее упрямству неизменно торчала мрачная фигура Раймонда. Ничего удивительного, что Арман не мог смотреть на это равнодушно и с каждым разом возмущался все сильнее. До сих пор он не сцепился с Дэмиеном, исключительно уступая ее горячим просьбам, но долго ли ей удастся сдерживать темперамент вспыльчивого француза? Ах, если бы у нее было хоть немного денег — она немедленно съехала бы от Боша-на, чтобы не подвергать опасности его жизнь. У нее не было ни малейших сомнений: если поединок состоится, битва будет не на жизнь, а на смерть.

Еще раз поглядев на спящую дочку, Аметист вышла в коридор и аккуратно прикрыла за собой дверь. Внезапно она услышала шум голосов возле парадной двери и, охваченная неясным предчувствием, поспешила на галерею, проходившую над холлом, но тут же остановилась и охнула от испуга: в дверях она увидела знакомую фигуру с густыми, выгоревшими на солнце волосами. Дэмиен, облаченный в строгий темно-синий костюм, нервно крутил в руках шляпу и пытался переспорить пожилую служанку; за его спиной молча стоял Раймонд.

— Я пришел сюда навестить свою дочь и не уйду, пока не увижу собственными глазами, что она жива и здорова, — упрямо повторял капитан. Однако служанка стояла насмерть, и он явно начинал терять терпение.

— Вы уж извините, мистер Стрейт, но месье Бошана нет сейчас дома, а он ясно приказал мне не впускать никого из посторонних в его отсутствие…

Неожиданно капитан поднял руку, и женщина, вздрогнув, попятилась.

— Плевать я хотел на приказы твоего Бошана! — взревел Дэмиен. — Этот тип держит у себя мою дочь, и я…

Аметист невольно сделала шаг назад, и скрипнувшие под ее ногами половицы тут же привлекли внимание разъяренного капитана. Их взгляды встретились. Не замечая больше упрямую служанку, Дэмиен отодвинул ее в сторону и в два прыжка оказался на галерее. Он смотрел и не мог насмотреться на ее чудесное лицо, на прекрасную фигуру, на трепетные, влажные губы… Но вот Аметист заговорила — и первые же ее слова заставили его содрогнуться.

— Убирайся отсюда! Кто дал тебе право врываться сюда, Дэмиен Стрейт? Будь здесь Арман, он не позволил бы тебе этого, и я…

— Пропади пропадом твой Арман! — зарычал Дэмиен. — Ты что, вообразила, будто меня интересует его мнение?

— Но ты находишься в его доме!

— А он украл мою женщину и ребенка!

— Я не твоя женщина! — вскричала Аметист. Оскорбленное достоинство помогло ей преодолеть извечный страх, и теперь она испытывала исключительно праведный гнев. — Пусть даже ты отец Мэриан — она принадлежит мне!

— И мне тоже! — прохрипел Стрейт, что было сил встряхнув Аметист за плечи. — А теперь веди меня к ней, не то я разнесу к чертям это паучье гнездо!

— Она спит, — отвечала Аметист, не подавая виду, что железные пальцы, впившиеся ей в плечи, причиняют сильнейшую боль. — Я только что ее покормила.

— Где она?

— Ты не станешь ее будить?

— Ну же, вперед, черт побери! — прошипел Дэмиен и снова встряхнул ее.

Аметист аккуратно отцепила от себя сперва одну его руку, потом вторую и лишь после этого произнесла:

— Я тебя провожу, если ты будешь вести себя тихо.

Дэмиен тяжело вздохнул и молча пошел следом за Аметист. Оказавшись в детской, он так и впился взглядом в колыбельку в дальнем углу. Суровой гримасы как не бывало. Капитан с любовью разглядывал свою маленькую дочку, мирно посапывавшую во сне. Он осторожно прикоснулся к пушистым светлым волосикам на розовой макушке и прошептал со счастливой улыбкой: