Огненная вода - Тенн Уильям. Страница 24

Вдруг он почти полностью перестал что-либо ощущать. И столь же внезапно к нему пришло понимание многого такого, о чем он никогда и не мечтал. И даже не задумывался над тем, что когда-нибудь сможет узнать. Он вдруг почувствовал, что каждый нерв его тела находится под контролем его указательного пальца. Он вдруг…

ДЗЫНЬ, ДЗЫНЬ, ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ! ДЗЫНЬ!

— …вот как это, — произнес кто-то.

— Как что, например? — спросил кто-то другой.

— Ну… То, что они лежат, и то ненормально. А вот он спит, как и подобает спать человеку. Они во сне корчатся и стонут. Со стороны может показаться, что это не первак спит, а какой-то забулдыга-пропойца. Вот пока мы тут заговорились о стонах, наш малыш, похоже, пришел в себя.

Хебстер чуть приподнялся — он увидел, что лежит на армейской койке — и несколько раз тряхнул головой. Почувствовал как оставляют его страхи, а вместе со страхами — он не сомневался в этом — закончатся и все его страдания. Рядом с его койкой стояли крайне озабоченный, даже, пожалуй, расстроенный Браганца и еще один мужчина, скорее всего, врач. Хебстер улыбнулся им обоим, мужественно противясь искушению разразиться потоком нечленораздельных звуков.

— Привет, парни, — произнес он. — А вот и я — как несорванный майский орешек.

— Вы намерены скрыть от меня контакт с пришельцами! — завопил Браганца. — Ведь вы с ними общались, но перваком не стали!

Хебстер оперся о локоть и глянул в сторону откидного полотнища палатки, выполнявшего функции двери, туда, где рядом с входом в палатку напротив застывшего по стойке «смирно», до зубов вооруженного часового стояла Грета Зайденхейм. Хебстер помахал ей рукой, она ответила ему восхитительной улыбкой во весь рот.

— Вы нашли меня, когда я, будто какой-то бездомный бродяга, валялся где-то посреди пустыни?

— Вас найдешь! — огрызнулся Браганца. — Вас, милейший, приволокли перваки. Впервые в истории они снизошли до такого. А мы просто расположились здесь и дожидались, когда вы вернетесь, по простоте душевной полагая, что коль вы возвращаетесь, значит все будет в полном порядке.

Президент корпорации «Хебстер секьюрити» потер пальцами лоб.

— Так оно и будет, Браганца, вот так и будет. Одни лишь перваки, так что ли? Им не помогал никто из пришельцев?

— Пришельцев? — едва не поперхнувшись, воскликнул Браганца. — Что побудило вас предположить… Какие соображения позволили вам надеяться, что… что пришельцы станут помогать первакам нести вас сюда?

— Ну… наверное, мне не следовало употреблять слово «помощь». Но мне почему-то казалось, что в составе группы, доставившей сюда мое бесчувственное тело, находилось несколько пришельцев. Так сказать, в качестве «почетного караула», Браганца. Это было бы по-настоящему красивым жестом, ведь верно?

Оэсковец повернулся к врачу, который с нескрываемым интересом следил за разговором.

— Может быть, вы выйдете на минутку? — предложил он.

Он прошел вслед за врачом к выходу и плотно запахнул полог палатки. Затем вернулся к койке и расположился в ногах у Хебстера.

— Так вот, Хебстер, если вы и дальше будете продолжать паясничать, то я выпотрошу ваше брюхо и обмотаю кишками вашу голову. Так что же все-таки произошло?

— Что произошло? — Хебстер рассмеялся и медленно, очень осторожно потянулся, как будто опасался сломать руки. — Не думаю, что мне когда-нибудь удастся исчерпывающе ответить на этот вопрос. И в какой-то мере я даже очень рад тому, что не удастся. Вот что я достаточно четко запомнил: у меня появилась одна весьма заманчивая идея. Я мысленно уведомил о наличии у меня такой идеи другую заинтересованную сторону. Мы — эта другая сторона и я — пришли к заключению предварительного соглашения в качестве уполномоченных представителей. Более точные условия соглашения будут оговорены соответствующими руководящими органами обеих сторон, и окончательно ратифицированы после обоюдного признания обеими договаривающимися сторонами. Более того… Да будет уж вам, Браганца будет! Я говорю со всей откровенностью. Опустите, пожалуйста, складной стул. Не забывайте о том, какие муки мне пришлось претерпеть!

— Вряд ли они страшнее тех мук, которые грозят всему миру в самом ближайшем будущем, — прогромыхал оэсковец. — Пока вы трое суток прохлаждались в пустыне, Демпси провел генеральную репетицию революции одновременно по всему земному шару. Он оказался достаточно благоразумным, ограничившись шествиями и словесными фейерверками, чтобы не дать нам малейшей зацепки, позволившей бы бросить против его сторонников отряды полиции особого назначения, но совершенно очевидно, что они готовы пустить в ход мускулы тоже. Возможно, это случится даже завтра. Завтра Демпси собирается разглагольствовать по всем программам всемирного телевидения. Вам известен их самый последний лозунг? Верус, обвиняемый в совершении умышленного убийства, провозглашается чепэвистами великомучеником.

— И вас поразило, как быстро начинают сбываться ваши самые мрачные подозрения. Сколько сотрудников ОСК оказались скрытыми чепэвистами?

— Не так уж много. Но больше, чем мы ожидали. Больше, чем мы могли себе позволить. И Демпси своего добьется, обязательно добьется — теперь вся надежда только на то, что вам удалось добиться по-настоящему крупного прорыва во взаимоотношениях с пришельцами. Послушайте, Хебстер, — буквально взмолился Браганца, — перестаньте водить меня за нос. И не придирайтесь к моим словам или высказанным мною угрозам. В них не было какой-либо личной озлобленности с моей стороны, только страшная тревога за судьбу нашей планеты, людей ее населяющих и правительства, которое мне положено защищать. А если вы все еще питаете ко мне ненависть, то я, Браганца, даю вам полную свободу выместить ее на моей собственной шкуре так, как вам самому заблагорассудится, сразу же после того, как мы выберемся из этой трясины. Но сначала дайте мне знать, на каком мы находимся свете. Судьба очень многих людей да и дальнейшего хода истории зависит от того, чего вам удалось добиться на этом забытом Богом и людьми клочке пустыни.