Опасные добродетели - Барбьери Элейн. Страница 41

Внезапно в ее мысли вторглись черные глаза, но Онести прогнала их прочь. Ей нужно было время, чтобы собраться с силами и противостоять им и тем мучениям, которые они вызывали.

Послышались раскаты грома.

Сколько же времени она скакала? Час? Два? Судя по урчанию в желудке и по положению солнца, когда его еще было видно, она заехала слишком далеко. Эта мысль вызвала мимолетную улыбку. Онести Бьюкенен обвиняли во многих вещах, но не в неразумных поступках.

Резкий порыв ветра и испуганное ржание Джинджер заставили Онести взглянуть на небо, где вихрем неслись грозовые тучи. Вокруг стала сгущаться темнота. Вздрогнув от неожиданной вспышки молнии, осветившей небо, Онести крепче ухватилась за поводья. Последовавший затем оглушительный удар грома потряс землю, и Джинджер начала беспокойно гарцевать.

— Все в порядке, девочка. — Онести похлопала лошадь по шее, заметив, что глаза ее расширились от испуга, и повернула к городу.

Джинджер снова заржала, когда пошел дождь. Вспышки молнии и оглушительные раскаты грома, вслед за которыми разразился ливень, напугали кобылу, и она не выдержала.

Онести едва удержалась в седле, когда Джинджер встала на дыбы. Огромные капли дождя словно миниатюрные молоточки застучали по телу Онести. Моментально промокнув насквозь, но не теряя присутствия духа, Онести старалась взять под контроль лошадь. Нельзя было позволить, чтобы та сбросила ее. Она хорошая наездница и слишком гордая, чтобы вернуться в город в таком виде, который позволил бы любому сказать: «Я же говорил вам…»

Джинджер опять встала на дыбы, и Онести громко вскрикнула, когда намокшие поводья начали выскальзывать из рук. На мгновение она испугалась. В это время из-за стены дождя неожиданно появился всадник. Он сильно сжал руку Онести, что позволило ей крепче ухватиться за поводья, и сдержал ее лошадь.

Проклятие, это был Уэс Хауэлл! Она вовсе не хотела его помощи!

— Отпустите! — крикнула Онести сквозь шум дождя. — Я сама могу управлять ею!

Уэс продолжал держать руку на поводьях ее лошади.

— Не делай глупости!

— Я сказала: отпустите!

Отбросив его руку, Онести натянула поводья и развернула кобылу как раз в тот момент, когда молния опять расколола небо и прогремел оглушительный гром. Джинджер снова встала на дыбы. В какой-то момент Онести почувствовала, что все четыре копыта лошади оторвались от земли, затем кобыла так резко завертелась на месте, что поводья выскользнули из ее рук и она взлетела в воздух.

Девушка упала на грязную землю, и весь мир померк.

Безумный страх охватил Уэса, когда он опустился на колени рядом с Онести. Он протянул руку и коснулся ее щеки. Девушка дышала, но Уэс понимал, что говорить с ней бесполезно. Онести была без сознания. Быстро справившись с волнением, Уэс прикрыл ее своим телом от неумолимого дождя и попытался обследовать на ощупь. Убедившись, что ноги не пострадали, он последовательно проверил руки, плечи, ключицу и шею. Казалось, все было в порядке, за исключением большой шишки на затылке.

— Онести… ты слышишь меня?

Уэс убрал мокрую прядь волос с ее щеки.

Ответа не последовало.

Техасец тяжело вздохнул. Он терял драгоценное время. Необходимо было найти какое-нибудь убежище… и оказать девушке помощь.

Уэс огляделся вокруг. «Черт побери! Зачем она заехала в это пустынное место, где не было ни единого дома, ни хижины, в которых можно было бы хотя бы временно укрыться от грозы?» — негодовал он.

Дождь становился все холоднее и все больнее колотил по телу. Уэс с растущим страхом понял, что посыпал град. Крупные ледяные шарики били по безвольному телу Онести.

«Нет, черт побери! Нет!» — стучало в мозгу.

Вскочив на ноги, Уэс быстро подошел к своему мерину, который оставался на месте, несмотря на бушующую стихию. Сняв скатку, привязанную к седлу, он развернул большую накидку, что всегда брал с собой, накинул ее на себя, затем наклонился и взял Онести на руки.

Она была холодной… очень холодной.

Уэс почти не чувствовал легкого веса Онести. Он напряженно вглядывался сквозь пелену дождя и града. В душе его затеплилась надежда, когда он заметил неподалеку огромный валун. Уэс бросился к нему и, тяжело дыша, прижался спиной к плоской части камня под небольшим навесом, затем медленно опустился на землю, держа Онести на руках. Устроив девушку между своими бедрами и прислонив спиной к груди, так что ее голова упиралась в его шею, он подтянул колени Онести и обхватил ее ноги своими. Прерывисто дыша, Уэс натянул накидку на них обоих и завернулся в нее так, чтобы надежно укрыться от непогоды.

Безвольное тело Онести не шелохнулось, когда Уэс крепче прижал ее к себе. Он чувствовал ее слабое теплое дыхание. Тяжелые удары града постепенно сменились дробью дождя. Уэс прижался губами к мокрому лбу девушки, проклиная себя за то, что слишком долго медлил, прежде чем поехать за ней. По мере того как в их коконе становилось все теплее и теплее, его дрожь утихала. Вскоре он ощутил, что тело Онести начинает согреваться… тело, аромат которого так привлекал его.

Уэс закрыл глаза, и в голову пришла неожиданная мысль: наверное, они с Онести созданы друг для друга. Он догадывался об этом с самого начала.

— Онести… — прошептал Уэс ей на ухо. — Открой глаза. Ты промокла и замерзла, но сейчас я с тобой и позабочусь о тебе. Открой глаза… пожалуйста, дорогая!

Онести вздрогнула и застонала. Она испытывала боль, но ей было приятно ощущать тепло. Девушка чувствовала легкое прикосновение к ее голове, словно рядом трепетали крылышки бабочки, слышала чью-то речь, но не могла разобрать слов из-за странного гудения в ушах. Онести открыла глаза, но было темно.

Ее охватила паника, и она попыталась шевельнуться, но почувствовала, что приятная теплота еще плотнее обволокла ее.

— Онести… не бойся, дорогая! Все в порядке, только не двигайся.

«Это Уэс», — мелькнуло в мозгу.

— Как ты себя чувствуешь?

Онести попыталась сориентироваться. Oнa поняла, что лежит, опираясь спиной на грудь Уэса, защищавшего ее от дождя, который бушевал снаружи этого странного убежища.

— Тебя сбросила лошадь, ты ударилась головой, но теперь все в порядке.

Онести никак не могла понять, что за странная оболочка укрывала их.

— Это накидка — лучшее, что я мог придумать, дорогая. Она защитит нас от дождя на какое-то время.

Сознание Онести прояснилось еще не до конца. Она недоуменно посмотрела на Уэса. Девушка промокла и замерзла, голова ее болела, мысли путались, но одно она твердо осознавала: ей было приятно ощущать объятия Уэса, нравилось чувствовать его близость во время грозы. Однако она устала, глаза ее начали закрываться.

— Нет, нельзя спать. — Уэс легонько встряхнул ее, в глазах его промелькнуло беспокойство. — Ты сильно ударилась головой, в таких случаях нельзя спать.

— Я устала.

— Нет, нет.

— Не… говори мне, что я не устала. — Онести едва ворочала языком. — Я хочу спать.

— Нет, Онести… пожалуйста, не спи!

«Он сказал „пожалуйста“!» — Онести попыталась улыбнуться, но губы не слушались ее.

— У меня замерзли губы. Мне… трудно говорить.

Уэс нащупал ее лицо.

— Позволь мне согреть их, дорогая, — прошептал он.

Склонившись к ней, Уэс нежно поцеловал ее в губы, затем отпрянул назад. Онести услышала стон, вырвавшийся из его горла, прежде чем он снова прильнул к ее рту. Второй поцелуй был более продолжительным, и Онести разжала губы. Она почувствовала, что он с большой неохотой оторвался от нее. Онести тоже не хотела этого и подумала, отчего они оба дрожат: то ли от непогоды, то ли от нарастающего жара в их временном убежище. Она подняла руку и дотронулась до его щеки, вспомнив, что однажды уже коснулась его так перед тем, как он повернулся к ней спиной и ушел. Она уже хотела убрать руку, но Уэс удержал ее и прижался губами к ладони.

Онести услышала желание в голосе Уэса, когда он прошептал:

— Я хочу… — Затем помолчал и хрипло спросил: — Как твоя голова, дорогая?