Тридцать лет среди индейцев - Теннер Джон. Страница 31

Охота с «применением магии». — Беспечность индейского охотника и страдания, которые он навлек на свою семью. — Помощь «мягкосердечных» торговцев. — Охотник ампутирует себе руку. — Охота на лосей. — Гостеприимство Сах-мука и пребывание у озера Рейни-Лейк. — Бизон охраняет свою мертвую подругу. — Чудовищные страдания от холода. — Пожар уничтожает мою палатку и почти все имущество.

Как только выпал глубокий снег и замерзли реки, наступили лишение и голод. Нам уже не удавалось ловить бобров в капканы или добывать лосей обычным способом, хотя эти животные водились поблизости. Когда муки голода стали невыносимыми, старая индианка обратилась к своему испытанному средству: всю ночь она провела в песнопениях и молитвах. Утром она сказала своему сыну и Вау-бе-бе-наис-се: «Отправляйтесь на охоту, Великий дух обещал дать мне мяса». Но Вау-бе-бе-наис-са стал возражать, утверждая, что в такую холодную и тихую погоду не удастся подойти к лосю на расстояние выстрела. «Ветер я тоже могу вызвать, — сказала Нет-но-ква. — Пусть сейчас тихо и холодно, к вечеру все же подует теплый ветер. Идите, сыны мои, и вы наверняка кого-нибудь убьете. Во сне я видела, что Ва-ме-гон-э-бью входит в палатку с бобром и большим грузом мяса на спине».

Наконец они все же отправились в путь, привязав к головам и к сумкам маленькие мешочки с амулетами. Их изготовила старуха, убежденная в том, что амулеты принесут охотникам удачу.

Вскоре после ухода охотников с юга, все усиливаясь, задул крепкий ветер, и стало теплее. К вечеру мужчины вернулись, нагруженные мясом жирного лося, а у Ва-ме-гон-э-бью за спиной висел бобер. Все было точно так, как видела во сне старая мать. Лось был очень большой и жирный, поэтому мы перенесли палатку к тому месту, где он был убит, и немедленно занялись вялением мяса. Однако этого запаса нам хватило ненадолго, хотя нам удалось еще убить нескольких бобров. Через десять дней мы снова сидели без пищи.

Однажды, охотясь на бобров недалеко от нашей стоянки, я обнаружил следы четырех лосей. Отломив верхушку куста, обглоданную лосем, я принес ее домой и, войдя в палатку, бросил Вау-бе-бе-наис-се, который, как обычно, лениво растянулся у огня. «Посмотри-ка на это, великий охотник, и подстрели нам пару лосей». Он поднял ветку, осмотрел ее и спросил: «Сколько их?» — «Четыре», — ответил я. «Я должен их убить!» — заявил индеец. На следующий день рано утром Вау-бе-бе-наис-са пошел по моим следам и убил лосей из этого стада. Он был хорошим охотником, когда на него находил стих, но большей частью его одолевала лень. Он предпочитал страдать от голода, лишь бы не ходить на поиски дичи. Даже если другие обнаруживали дичь, он уклонялся от преследования. Теперь наконец у нас было вдоволь еды, но опять ненадолго, и скоро снова начались голодные времена. Зачастую мы по два — по три дня оставались без пищи, пока пара пойманных зайцев-беляков или какая-нибудь птица не спасала нас на короткий срок от мучений. Мы пробовали подзадорить Вау-бе-бе-наис-су, ибо знали, что он непременно принесет мясо, если только поблизости водится какая-нибудь дичь. Но он обычно отвечал, что нездоров и слишком слаб. В надежде хоть что-нибудь найти, уйдя от лагеря дальше обычного, мы с братом поднялись однажды на рассвете и пробродили целый день. Еще до наступления темноты мы убили одного молодого бобра, и Ва-ме-гон-э-бью сказал мне: «Брат, устраивайся здесь на ночлег и приготовь немного бобрового мяса, а я пойду дальше и попробую подстрелить другую дичь». Я его послушался, и незадолго перед заходом солнца он возвратился с богатой добычей: ему удалось убить двух карибу. На следующее утро мы спозаранок сходили за тушами и поволокли их к нашей палатке.

Мне было не под силу дотащить ношу до лагеря. Однако Ва-ме-гон-э-бью, как только добрался до места, послал мне навстречу молодую индианку, и с ее помощью я прибыл к палатке еще до полуночи.

Горький опыт показал нам, как опасно наше одиночество, и теперь, располагая небольшим запасом мяса, мы решили двинуться в путь к какому-нибудь поселению. Ближайшая фактория находилась примерно в четырех-пяти днях пути от лагеря у озера Прозрачной Воды. Бросив палатку в лесу и захватив с собой только одеяла, пару котелков и несколько необходимых в пути вещей, мы пошли к фактории. Местность, которую нам предстояло пересечь, изобиловала озерами, островками и болотами, но все они замерзли, и мы решили идти напрямик.

Однажды утром Вау-бе-бе-наис-са, изнуренный голодом и лишениями при скитании с нашей семьей, начал вдруг молиться и петь гимны о ниспослании нам какой-нибудь пищи. Наконец он заявил: «Сегодня мы увидим карибу». Однако старая индианка была не особенно высокого мнения об охотничьих способностях этого индейца. К тому же характер у нее за последнее время испортился из-за постоянных лишений. Вот почему она возразила: «Даже если бы ты и увидел карибу, то не сумел бы их добыть. Настоящие мужчины не говорят: „Мы увидим дичь“, а утверждают: „Мы будем ее есть“. Едва закончилась эта словесная перепалка, как мы повстречали шесть карибу, шедших прямо на нас. Мы притаились в кустах у мысочка на небольшом острове и подпустили оленей на расстояние выстрела. Ва-ме-гон-э-быо выстрелил, но его ружье дало осечку, и стадо, услышав удар курка, обратилось в бегство. Однако Вау-бе-бе-наис-са выстрелил вдогонку и попал в лопатку одному карибу. Оба охотника преследовали раненого оленя весь день и все же вечером вернулись в лагерь без мяса Мы попали в такое безвыходное положение, что решили бросить часть поклажи, чтобы при охоте можно было уходить дальше от дороги. Нам пришлось даже убить последнюю собаку, слишком ослабевшую, чтобы следовать за нами. Но старая индианка почему-то отказалась есть собачье мясо. Через несколько дней положение стало совсем отчаянным, мы сбились с дороги, сильно ослабели и не могли продвигаться наудачу. Нет-но-ква, которая в самые тяжелые минуты всегда казалась наиболее энергичной и сильной из всех, выбрала место для стоянки, поставила, как обычно, палатку и принесла большую охапку дров, чтобы поддерживать большой костер во время ее отлучки. Затем завернулась в одеяло и, захватив свой томагавк, ушла от нас. Мы поняли, что она поступила так, чтобы найти какой-то выход из беды. Вернувшись на следующий день, старая индианка прибегла к испытанному средству, всегда заставлявшему нас напрячь последние силы: „Дети, — сказала она, — прошлую ночь я провела далеко отсюда в уединенном месте. Я долго молилась, а затем заснула и увидела во сне дорогу, по которой пришла, то место, где я заночевала, и недалеко от него начало другой тропы, ведущей прямо к дому торговца. Мне приснились белые люди; не будем же терять время, Великий дух приведет нас к дружескому костру“.