Тридцать лет среди индейцев - Теннер Джон. Страница 59

Ассинибойны и кри, с которыми мы договорились встретиться у Черепашьей горы, вышли в поход за несколько дней до нашего прибытия. Мы было направились по их следам, но вскоре встретились с ними, так как они повернули обратно. Индейцы рассказали нам, что они достигли деревни манданов как раз в то время, когда группа сиу собиралась на нас напасть. Вождь манданов сказал им: «Друзья, эти сиу пришли сюда, чтобы погасить мой огонь. Они не знают, что вы здесь. Так как они выступили не против вас, вам незачем проливать свою кровь в нашей ссоре. Оставайтесь у нас в деревне, и вы увидите, что мы — мужчины и не нуждаемся в помощи, когда на нас нападают у наших дверей». Деревня манданов была, окружена изгородью из кольев, которую сиу безуспешно осаждали в течение целого дня. Когда наконец было заключено временное перемирие, вождь манданов обратился из-за укрепления к воинам сиу: «Уходите от нашей деревни, или наши друзья оджибвеи нападут на вас. Они провели здесь целый день и теперь чувствуют себя бодрыми и отдохнувшими». Сиу отвечали: «Пустое бахвальство, за которым вы пытаетесь скрыть свою слабость! Никаких оджибвеев у вас нет, но если бы даже их и собралось здесь несколько сотен, нас это нисколько не пугает. Оджибвеи — бабы, и если бы вся деревня была полна ими, то мы только скорее в нее проникли бы». Когда кри и ассинибойны услышали эти издевки, они рассвирепели и бросились на сиу, которые разбежались во все стороны. Хотя оджибвеи почти не принимали участия в бою, им досталось несколько добытых в этот день скальпов. Нашему предводителю Ва-ге-то-те, который находился в нескольких днях пути от поля боя, тоже дали один скальп, и с этим трофеем он вернулся на родину.

Добравшись на обратном пути до Черепашьей горы, мы испытывали жесточайшие муки голода; некоторые участники похода едва стояли на ногах. Это вынудило нас остановиться на отдых. Но во всей группе осталось только четверо мужчин, сохранивших достаточно силы и решимости, чтобы отправиться на охоту: старик по» имени Гич-е-уиш (Большая Бобровая Плотина), двое юношей да я.

Старик был в бодром настроении и не сомневался в том, что непременно добудет какую-нибудь дичь. «Когда я был еще маленьким мальчиком, — рассказывал он, — однажды после трехдневного голодания ко мне явился Великий дух и сказал: „Я услыхал, как ты плакал, но не хочу, чтобы ты так часто стенал и жаловался. Однако, если когда-нибудь тебе будет грозить голодная смерть, позови меня, и я услышу и дам тебе что-нибудь!“ До сих пор я ни разу не воспользовался его обещанием. Но всю прошлую ночь я провел в молитвах и песнопениях и теперь уверен, что Великий дух накормит меня из избытков своей пищи. Он наверняка не откажет мне в первой просьбе!»

Утром мы вышли на охоту одновременно, но разошлись в разных направлениях. Целый день я пытался найти какого-нибудь зверя, но так ослабел, что обошел лишь небольшой участок. Вернулся я поздно вечером; два молодых человека были уже в лагере, но тоже без добычи; мы впали в отчаяние. Однако старый Гич-е-уиш еще не возвратился. Он явился очень поздно, сгибаясь под тяжелой ношей мяса. Мне поручили приготовить мясо и разделить его на равные доли. На следующее утро мы отправились к тому месту, где старик подстрелил болотного лося, и вскоре съели все, что от него осталось.

Здесь Ва-ме-гон-э-бью обнаружил много вещей, принесенных в жертву духам группой ассинибойнов. Такие жертвоприношения называют миде-сас-сах-ге-уич-е-гун или пук-кеч-е-гун-нун. Любое племя, дружественное племени жертвователей, может взять эти вещи себе. Нельзя прикасаться только к жертвам, приносимым для освящения военных походов и называемым сах-сах-ге-уич-е-гун. Ва-ме-гон-э-бью сделал свое открытие, забравшись на дерево, и сразу же сообщил о нем остальным. Но он так медленно спускался, что, когда подошел к нам, все одеяла, куски материи и другие ценные вещи были уже разобраны. Брат ничего не сказал о своем недовольстве, о котором, впрочем, легко было догадаться, и сел в сторонке на поваленное дерево. Здесь, разбросав ногой кучу листьев, он обнаружил перевернутый медный котел, а под ним много очень ценных вещей, принесенных в дар земле. На этот раз он уже никого не позвал, а взял все себе, и ему достались более ценные вещи, чем всем остальным. Одеяла, одежды и прочие вещи были развешаны на деревьях в количестве, значительно превосходящем обычные жертвоприношения. Ассинибойны молились здесь духам, собираясь в поход в страну сиу.

Добираясь домой от этого места, я не смог добыть дичи и вернулся полумертвым от голода. Семья моя была не в лучшем состоянии. Но на следующий день мне посчастливилось подстрелить лося; моя охотничья добыча позволила нам некоторое время жить, не нуждаясь в пище.

Когда мы еще находились у Большой Лесной реки, до нас дошел слух о прославленном человеке из племени шауни, на которого милостью Великого духа снизошло откровение. Охотясь как-то в прерии на далеком расстоянии от своей палатки, я заметил приближающегося ко мне незнакомца. Вначале мне почудилось, что это враг; но когда он подошел ближе, то оказался оджибвеем. Незнакомец вел себя, однако, очень странно. Он жестом приказал мне идти домой, ничего не объяснив, не посмотрев даже в мою сторону и не удостоив ни одним словом. Я подумал, что имею дело с безумным, но все же проводил его до своей палатки. После того как мы покурили (В знак миролюбивых намерений.), этот человек еще долго молчал, пока наконец не сообщил, что прибыл с посланием от пророка шауни. «Отныне, — сказал он, — да не угаснет огонь в твоей палатке. Летом и зимой, днем и ночью, в грозу и в тихую погоду ты должен всегда помнить, что жизнь в твоем теле и огонь в твоей палатке — одно и то же. В тот момент, когда потухнет твой огонь, угаснет и твоя жизнь. Уничтожь собак и никогда никого не бей, ни мужчину, ни женщину, ни ребенка, ни собаку. Пророк сам придет к тебе и пожмет руку. Я предупредил его приход, дабы возвестить тебе открывшуюся ему волю Великого духа и сказать, что сохранение твоей жизни всецело зависит от полного послушания. Отныне и впредь мы никогда не должны пьянствовать, красть, лгать или идти войной на врага. До тех пор пока мы ни в чем не будем нарушать этих заветов, сами сиу, если они нападут на нашу страну, не смогут увидеть нас. Мы станем жить под покровительством Великого духа и будем всегда счастливы».