Самураи. Военная история - Тернбулл Стивен. Страница 82

Когда усталые самураи вернулись домой из Кореи, они обнаружили, что Япония стала совсем другой страной, отличной от той, которую они покинули. Великий диктатор заложил основы современной Японии, но умер так, как боятся окончить свои дни все диктаторы – оставив наследником малолетнего сына. Тоётоми Хидэёри было пять лет, когда умер его отец, и хотя многое говорит о том, что Хидэёси в последние годы жизни постепенно терял рассудок, его хватило на то, чтобы по возможности лучше обеспечить будущее Хидэёри. С этой целью он создал совет из пяти регентов, которые должны были править до совершеннолетия Хидэёри. Выбор его был интересен, каждое из этих имен уже знакомо читателю. То были Укита Хидэиэ, Маэда Тосииэ, Мори Тэрумото, Уэсуги Кагакацу и Токугава Иэясу.

Особенно удивительна параллель между 1598 и 1582 годами. В 1582 г. Хидэёси объявил наследником годовалого внука Нобунага. Затем он укрепил свое политическое влияние и дождался, когда соперники дадут ему повод к войне. Результатом была кампания под Сидзугатакэ, и Хидэёси за десять месяцев захватил владения Нобунага. В 1598 г. роль Хидэёси сыграл Токугава Иэясу, самый могущественный даймё в Японии, с доходом в 2 557 000 коку. Если учесть, что один коку равен количеству риса, достаточному, чтобы в течение года прокормить одного человека, это была колоссальная сумма. Второе место поделили Мори Тэрумото и Уэсуги Кагэкацу, доход каждого из которых составлял примерно половину дохода Иэясу. Из них Мори, который «правил» Внутренним морем из своего замка в Хиросима, пользовался большим влиянием, чем Уэсуги, чьи владения находились на севере Хонсю. Мори, в отличие от Уэсуги, сражался в Корее. Ни у того, ни у другого тем не менее не было войска, равного армии Токугава.

Иэясу было уже пятьдесят шесть лет, он утратил прежнюю гибкость, растолстел и стал похож на бульдога. Он уже не был тем дерзким молодым самураем, который потрясал копьем перед носом монахов Икко, но стал хладнокровным и умным полководцем. Он сохранил достаточно уважения к реалиям войны, чтобы понимать, что битву не выиграть, просто сидя на походном стуле и отдавая приказы. Он как-то заметил также, что сражение нельзя выиграть и глядя на спины своих самураев. Тем не менее он больше не подвергал риску будущее дома Токугава и не лез в драку. У него было много командиров, готовых сделать это за него, и несколько замечательных сыновей, один из которых, его наследник Хидэтада, был обучен искусству войны.

Амбиции Иэясу вскоре стали очевидны. Главную оппозицию его планам представляли, однако, не его соправители-регенты, а даймё по имени Исида Мицунари. Он уже упоминался дважды в этом повествовании. Он попал на службу к Хидэёси после того, как доказал свое умение сервировать чайный столик, что привело к его назначению одним из уполномоченных Хидэёси. Во время первого вторжения в Корею он служил в штабе Укита Хидэиэ в качестве генерального инспектора армии и к этой должности относился очень серьезно. В результате он приобрел нескольких врагов, в том числе Курода Нагамаса, который, по мнению Исида, больше интересовался игрой в го, чем войной. Исида возражал также против назначения Кобаякава Хидэаки главнокомандующим во время второй корейской экспедиции. Возникший между ними антагонизм привел к гораздо более роковой ссоре, чем можно было бы ожидать.

Иэясу рассчитывал, что Исида сыграет роль Сибата Кацуиэ и посеет раздор в совете регентов, таким образом спровоцировав ту войну, из которой Иэясу должен был выйти победителем. Иэясу приходилось действовать осторожно. Прежде всего ему нельзя было входить в открытую конфронтацию с Хидэёри. Его прежним товарищам по оружию это показалось бы слишком откровенным предательством. Скандал должен был спровоцировать Исида, и он это сделал.

Иэясу расположил свою временную ставку в принадлежавшем покойному Хидэёси замке Осака, где в 1600 г. он дал аудиенцию первому англичанину, ступившему на землю Японии, – Уиллу Адамсу. Адамс был штурманом на одном из голландских кораблей, стоявших в доке на Кюсю. Он был настоящим морским волком, в прошлом капитаном одного из английских кораблей, сражавшихся с испанской армадой. Говорят, что Иэясу нашел Адамса очень интересным собеседником, однако груз его корабля оказался для него куда более желанным. Он был конфискован Иэясу, который таким образом увеличил арсенал Токугава на несколько отличных европейских пушек, не говоря уже о 500 аркебузах, 5 000 железных пушечных ядрах, 300 цепных ядрах, двух тоннах пороха (европейский сорт особенно высоко ценился) и 350 зажигательных стрелах.

Пока Иэясу увеличивал запасы оружия, даймё Японии разделились на две партии – сторонников Исида Мицунари и сторонников Токугава Иэясу. Это разделение было более полным, чем расстановка сил в 1582 г. Среди хорошо известных имен, сделавших ставку на Исида, который приличия ради заявлял, что представляет интересы Хидэёри, были Мори Тэрумото, к которому, конечно же, присоединились Кобаякава Хидэаки и Киккава Хироиэ, оба ветераны корейской войны; Укита Хидэиэ, в прошлом главнокомандующий в Корее; Симадзу Ёсихиро, чьи самураи из Сацума, казалось, всегда готовы сражаться; Тосокабэ Моритика с Сикоку, Кониси Юкинага и Уэсуги Кагэкацу.

К счастью для Иэясу, его поддержали многие из «старой гвардии» Хидэёси, прежде всего потому, что он был настоящим солдатом, в отличие от Исида, которого Като Киёмаса характеризовал как «штатского, сующего свой нос в военные дела». Като объявил себя сторонником Иэясу, перейдя в лагерь, враждебный его старому сопернику Кониси Юкинага. К нему присоединились Асано, Хосокава Тадаоки, Курода Нагамаса и его отец Ёситака, а также все прежние вассалы Токугава.

Первый ход сделала партия Исида, которую обычно называют Западной армией. Было замечено, что союзник Исида, Уэсуги Кагэкацу, с огромной скоростью возводит замки в своей северной провинции. В мае 1600 г. Иэясу пригласил его в Осака, чтобы тот объяснил свое поведение. Ответ был получен через главного советника Уэсуги, Нагоэ Канэцугу, который посоветовал Иэясу заниматься собственными делами, сказав, что пока Иэясу и его городские самураи коллекционируют чайные чашки, они у себя в провинции предпочитают собирать оружие. Из последующих действий Иэясу ясно, что он прекрасно понимал, что происходит и что Исида хотел заставить его двинуться на восток, против Уэсуги, а тем временем Исида и союзники смогли бы захватить Осака и отрезать Иэясу от тыла. Поскольку планы Иэясу были столь же хорошо разработаны, как и планы Исида, он решил: неплохо бы заставить противника думать, что тот его одурачил, – и потихоньку двинулся на восток. Он выступил из Осака 26 июля и к 10 августа достиг Эдо. Затем он продвинулся дальше на север, как бы для того, чтобы вступить в бой с Уэсуги, но при этом постоянно контролировал все, что происходило в столице. Кампания против Уэсуги не была делом первостепенным, поскольку Иэясу имел ценных союзников в лице Датэ Масамунэ, «Одноглазого Дракона», и Могами Ёсиакира, которые и без него успешно справлялись с Уэсуги. В полночь 1 сентября Иэясу проснулся, чтобы принять вестника, который доставил достоверные сведения о мятеже на западе, который поднял Исида. Последний, бесспорно, руководствовался смелым, но ошибочным предположением, что Иэясу завязнет в войне с Уэсуги.