Самураи. Военная история - Тернбулл Стивен. Страница 87

Остальные 60 000 самураев, собравшихся в замке Осака, были ронины, самураи, чьих хозяев лишили имущества или казнили. Защита Осака давала им возможность как отомстить, так и получить работу. Им нечего было терять в случае поражения, но в случае победы они могли получить все. Среди ронинов было немало христиан, и один иезуит, некий отец Гирао, писал: «... было так много крестов, Иисусов и Сантьяго на их знаменах, палатках и прочих военных эмблемах, которые японцы используют при устройстве военного лагеря, что Иэясу должно было тошнить от всего этого».

Что до осаждавших, то среди них было много потомков весьма благородных фамилий, равно как и много знакомых лиц. Там были Датэ Масамунэ, «Одноглазый Дракон», и Уэсуги Кагэкацу, окончательно покорившийся Иэясу. Среди сыновей знаменитых самураев надо отметить Асано Нагаакира, сына Нагамаса; Хонда Тадамаса и Тадатомо, сыновей Тадакацу; Ии Наотака, который теперь командовал «Красными Дьяволами»; Маэда Тосицунэ, сына Тосииэ; Вакидзака Ясумото, сына Ясухару, и Симадзу Иэхиса, сына Ёсихиро, названного в честь своего доблестного дяди. Были там и некоторые из сыновей Иэясу. Их отцу было уже семьдесят три года, но этот «грозный старец» был хитер, как и прежде.

Замок, построенный на месте прежнего Исияма Хонгандзи, который так долго держался против Нобунага, был, бесспорно, самой мощной крепостью во всей Японии. Рельеф местности Осака, который с 1614 г. сильно изменился, был использован в полной мере. В то время море было на несколько миль ближе к замку, чем сейчас, и охватывало его с запада. К северу от него протекали реки Тэмма, Ёдо и Ямато, превращавшие плоские рисовые поля в запутанную сеть островков. Сам замок имел два рва и был окружен массивными стенами высотой 40 метров. Эти стены стоят до сих пор, а цитадель была восстановлена недавно, вскоре после второй мировой войны. В 1614 г. цитадель была чисто военным сооружением, а жилые покои располагались за внутренними стенами. Готовясь к осаде, Хидэёри значительно усилил укрепления замка. К западу от замка проходил канал, а к востоку – ручей. Ронины приступили к работе и соединили их рвом 80 метров шириной и 12 метров глубиной, который был заполнен водой на глубину от 4 до 8 метров. Позади этого нового рва была возведена каменная стена высотой в 3 метра. Когда работы были закончены, чтобы осмотреть внешние укрепления замка Осака, пришлось бы совершить прогулку в девять миль. Санада Юкимура расширил их, построив бастион, названный бастионом Санада, перед воротами Хатомэ, со стеной и пустым рвом, с частоколом на обеих сторонах рва и внутри него. Помимо этого, защитники укрепили форпосты на окраинах Осака. У них была хорошая артиллерия, включая крепостные пушки, достигавшие в длину трех метров, и полевые орудия. Две пушки, в частности, стояли по сторонам от главных ворот. Повсюду стены ощетинились орудиями, через каждые сто метров стояли метавшие огонь баллисты. За этими стенами Хидэёри и его 90 000 изгоев готовились встретить «грозного старца».

2 ноября 1614 г. Иэясу приказал Хидэтада мобилизовать все войска, имевшиеся в Эдо. 5 ноября находившиеся в резиденции даймё отправились в свои владения, чтобы собрать войска, а Иэясу тем временем двинулся в Осака и 24 ноября прибыл в Киото, где его пятый сын Ёсинао поджидал его с 15 000 солдат из его нового замка Нагоя. В тот же день основные силы стали покидать Эдо: Токугава Хидэтада с 50 000 человек, Датэ Масамунэ с 10 000, Уэсуги с 5 000 и Сатакэ с 1 500. К 10 декабря вся Восточная армия, численностью 180 000 человек, ровно в два раза больше, чем у защитников Осака, набросилась на крепость, «как волк на стадо».

Присущая Иэясу самоуверенность не покинула его и теперь. На лояльность своих войск он мог положиться хотя бы уже потому, что их семьи практически оставались заложниками в Эдо. Атака с тыла была исключена, однако число противников оставалось неизвестным. Фанатизм подавляющего большинства ронинов Хидэёри питала надежда увидеть голову Иэясу выставленной на воротах замка. Одним из слабых звеньев обороны Осака, которое Иэясу рассчитывал использовать, было присутствие в крепости Ёдогими, матери Хидэёри, вдовы великого Хидэёси. Однако в психологической войне не было необходимости, когда преобладала военная сила, и военная машина Токугава пошла на приступ стен замка.

Первые стычки были связаны с захватом форпостов, что было достигнуто к концу 1614 г., хотя и не без тяжелых потерь для Восточной армии. 3 января 1615 г. Иэясу приказал начать штурм южных укреплений замка. Перед рассветом войска Маэда Тосицунэ подошли к бастиону Санада. Санада послал нескольких самураев на стену, чтобы подразнить врагов. Несколько оскорблений вскоре произвели желаемое действие, и самураи Маэда попытались взобраться на стену, а люди Санада тем временем косили их прицельным аркебузным и мушкетным огнем. Подошел еще один отряд, но и он попал под обстрел – плотность огня не уступала Нагасино. На другом участке стены «Красные Дьяволы» Ии сумели взобраться на укрепления, но, прорвавшись во внешнее кольцо обороны, они встретили 8 000 самураев Кимура Сигэнари, вооруженных в основном огнестрельным оружием. Так еще одна дивизия была искрошена. На следующий день очередной штурм был отбит Тосокабэ.

Испытав боевой дух защитников, Иэясу приказал по – строить частокол и вал вокруг внешних стен. Хидэтада высказывался в пользу общего штурма и не мог понять колебаний отца. Иэясу же понимал, что замок слишком хорошо укреплен, чтобы его можно было взять штурмом, и приказал начать бомбардировку, которая продолжалась в течение трех дней, на рассвете и в десять вечера, в то время как саперы пытались сделать подкоп под башни внешних укреплений. Иэясу лично наблюдал за ходом операции, подвергая себя немалой опасности. Однажды защитники заметили знамя Токугава, развевавшееся на одной из осадных башен, и открыли по ней огонь из пушек и мушкетов, но Иэясу не пострадал.

Кампания под Осака не была пикником, как осада Одавара. Победа над Ходзё была одержана в разгар лета, а теперь стояла зима. Несмотря на страшный холод, от которого осаждавшие страдали больше, чем осажденные, самураи ухитрялись поддерживать бодрое настроение. Фурута Сигэнари, известный мастер чайной церемонии и храбрый самурай, однажды обходил дозором частокол, поставленный солдатами Сатакэ к востоку от укреплений. Среди кольев он заметил изящный ствол бамбука и нагнулся, чтобы срезать и сделать чайную ложку. Пока он этим занимался, бдительный снайпер со стены прицелился ему в голову и всадил пулю в назатыльник его шлема. Фурута остался невозмутим. К изумлению свиты, он извлек из-под доспехов пурпурный платок и тщательно вытер кровь со щеки.