Крисп Видесский. Страница 20

«Интересно, а мой ли он?» — подумал Крисп в тысячный раз. В тысячный раз он повторил себе, что это не имеет значения, и, как обычно, почти поверил.

Успешно обнаруженное и выпитое вино помогло ему вновь отправить тошнотворный вопрос обратно в дальний угол памяти.

— Плеснуть еще? — спросил он Мавра, поднимая кувшин.

— Спасибо, с удовольствием.

Барсим заглянул в кладовую как раз вовремя, чтобы застать императора разливающим вино. Скорбная длинная физиономия евнуха стала еще более длинной и скорбной.

— Ваше величество, дворцовые слуги для того и существуют, чтобы прислуживать вам во всем.

Если бы Барсим злился, Крисп разгневался бы на него в ответ. Но постельничий был явно опечален, и Криспа охватило нелепое чувство вины. Потом он все-таки разозлился, но больше на себя самого, чем на Барсима.

— Ты бы мне и зад подтирал, если бы я тебе позволил, да? — рявкнул он.

Вестиарий промолчал, и выражение его лица не изменилось ни на йоту, но щеки Криспа запылали от стыда. Барсим и другие постельничие и впрямь подтирали ему зад и, не гнушаясь, помогали справлять другие телесные нужды, когда несколько лет назад Криспа разбил насланный Петронием паралич.

— Извини, — пробормотал император, понурив голову.

— Многие не вспомнили бы, — спокойно заметил Барсим. — Но вы, я вижу, не забыли. Давайте заключим договор, ваше величество. Если желание избавиться от нашей опеки становится так велико не станете ли вы охотнее выносить нас в остальное время, если мы будем закрывать глаза на ваши эскапады?

— Полагаю, да, — ответил Крисп.

— Тогда я не стану обижаться, застав вас порой за неподобающими занятиями, а вы, надеюсь, не станете обижаться на меня и прочих ваших слуг за то, что мы исполняем наш долг. — Барсим откланялся и удалился.

— Кто тут правит — ты или он? — спросил Мавр, стоило вестиарию отойти.

— Ты, как я заметил, задаешь подобные вопросы шепотом, — расхохотался Крисп. — Не Барсима ли боишься?

Мавр тоже рассмеялся, но вскоре посерьезнел.

— Бывали вестиарии, чья власть распространялась далеко за пределы дворца. Скомбр, например.

— Или я, — напомнил Крисп. — Слава богу благому и премудрому, за Барсимом я подобного не замечал. Пока он правит во дворце, он готов милостиво предоставить империю мне.

— Как великодушно с его стороны, — Мавр осушил кубок и взял кувшин за горло. — Я себе еще плесну. Тебе налить? Тогда Барсиму не на что будет пожаловаться.

Крисп протянул ему кубок:

— Давай.

* * *

Императорский гонец с наслаждением подставлял огню бока. За окнами валился с небес пропитанный водой снег. Крисп понимал, что это близится весна, но, доведись ему выбирать между снегом и слякотью, он предпочел бы снег. А вместо этого ему придется еще несколько недель терпеть гололед и смешанную со снегом грязь.

Гонец расстегнул непромокаемый футляр и передал Криспу свиток пергамента:

— Прошу, ваше величество.

Если бы Крисп по лицу посланца не понял, что Петроний не собирается возвращаться в монастырь, для этого хватило бы одного взгляда на пергамент. Письмо было перевязано алой лентой и запечатано алым воском с солнечным знаком. То была не императорская печать — та красовалась на среднем пальце правой руки Криспа, — но, несомненно, имперская.

— Так он отказался? — спросил все же Крисп.

Гонец отставил чашу горячего вина с корицей, которое тихонько потягивал.

— Да, ваше величество, это точно. Но послания я вам передать не могу, не читал.

— Ладно, посмотрим, как он отвечает «нет». — Крисп сломал восковую печать, снял перетягивающую свиток ленту и развернул пергамент. Четкий, крупный почерк Петрония он распознал сразу — соперник соизволил ответить ему собственноручно.

Стиль тоже принадлежал Петронию, и притом Петронию разгневанному:

«От Автократора видессиан Петрония, сына Автократора Агарена, брата Автократора Раптея, дяди Автократора Анфима, коронованного по доброй воле истинным пресвятым вселенским патриархом видессиан Гнатием низкорожденному мятежнику, тирану и узурпатору Криспу привет!»

Криспу всегда легче было читать вслух. Он и не осознавал, что следует привычке, пока гонец не заметил:

— После такого вступления вряд ли он скажет «да», ваше величество.

— Скорее всего. — И Крисп продолжил:

— «Мне ведомо, что совет есть дело благое и добродетельное, как учат нас книги древних мудрецов и святые писания Фоса. Но ведомо мне также, что совет применим, когда не умерла еще надежда на примирение. Однако в смутные времена, в обстоятельствах тяжелых и необычайных, как мнится мне, несть более пользы в советах, а в особенности твоих, безбожный и отвратительный убийца, ибо ты не только коварным заговором заключил меня в монастырь против моей воли, но и безжалостно убил моего племянника Анфима». Вот это, кстати, не правда, — добавил Крисп ради гонца. — «А потому, проклятый враг, не побуждай меня вновь предать живот мой в руки твои.

Напрасны твои усилия. На моей перевязи тоже висит меч, и я не перестану бороться с тем, кто втоптал в грязь мой род. Либо я верну себе трон и награжу тебя, подлый убийца, сообразно твоим преступлениям, либо погибну и тем освобожусь от отвратительной и богопротивной тирании».

К тому времени, как Крисп дошел до конца свитка, глаза гонца едва не вылезли из орбит.

— Это самое шикарное, заковыристое «нет», какое мне доводилось слышать, ваше величество.

— Мне тоже. — Крисп покачал головой, сворачивая пергамент. — Я, в общем-то, и не ожидал, что он согласится. Жаль, что тебе и твоим товарищам пришлось мокнуть, доставляя письма туда и обратно, но попробовать стоило.

— Стоило, ваше величество, — подтвердил гонец. — Я свое отслужил, сражался против Макурана на васпураканской границе. Все, что может остановить войну, стоит пустить в ход.

— Да. — Но Крисп начинал сомневаться, а так ли это. В бытность свою крестьянином он так и думал. Но теперь… теперь он был уверен, что с Петронием придется сражаться. Петроний не мог доверять ему, а Крисп знал, что победа его бывшего хозяина принесет ему разве что быструю смерть — но скорее всего, медленную.

И с Арвашем Черным Плащом придется сражаться. Хоть и заплачена халогаю дань — это лишь тянет время, но не решает проблемы.

Если он позволит такому бешеному волку, как Арваш, бесчинствовать на границе, погибнет или будет угнано в полон куда больше крестьян, чем если он силой завоюет для них безопасность. Хотя вот уж чего не поймут те, кто потеряет дома и родных в этой войне. Раньше, до того, как он сел на трон, Крисп и сам бы не понял.

— Для этого стране и нужен император — чтобы видеть дальше и шире крестьян, — пробормотал он про себя.

— Так точно, ваше величество. Да поможет вам в этом Фос, отозвался гонец.

Крисп очертил над сердцем солнечный круг, надеясь, что благой бог услышит слова солдата.

* * *

Вновь зарядили дожди. Несмотря на это, Крисп разослал гонцов, собирая войска в городе Видессе и западных землях. Лазутчики доносили, что Петроний тоже собирает своих мятежников. Крисп пребывал в мрачной и обоснованной уверенности, что противник следит за каждым его шагом, и по мере сил старался запутать шпионов, перебрасывая свои войска взад и вперед, меняя полковые и отрядные знамена.

Гражданская война изрядно оголила северные и восточные границы.

Поэтому Крисп вздохнул с облегчением, получив письмо Яковизия:

«Арваш согласен дать нам год мира, хоть и выторговал у меня ровно столько, сколько мы способны ему вообще заплатить. Богом благим и премудрым клянусь, ваше величество, я бы скорее проскакал десять миль через барьеры на старой кляче, чем вновь торговался бы с этим чернорясным разбойником. Я так и сказал ему, но он лишь рассмеялся. Смех его, ваше величество, ужасен.

Так мог бы хохотать Скотос, приветствуя новую душу в вечном льду. В жизни моей не будет большей радости, чем в тот день, когда я покину его двор, чтобы вернуться в город. Слава Фосу, этого дня ждать недолго».