Легион Видесса - Тертлдав Гарри Норман. Страница 32

Остаток ночи был сырым и печальным. Никто не мог заснуть. Мешал не только моросящий дождь. Все держались настороженно. Что разбудило их среди ночи? Откуда эта головная боль, не дающая сомкнуть глаз? Разговоры вертелись вокруг этой темы.

– Я и раньше бывал пьян без похмелья, – заметил Ариг. – Но никогда у меня не случалось похмелья без доброй выпивки.

Как бы желая исправить это упущение, аршаум сделал добрый глоток из бурдюка с кумысом – своим неразлучным спутником.

Ближе к утру облака немного рассеялись. На востоке показался тонкий серп луны. Слишком тонкий, слишком низкий…

– Мы потеряли целый день! – воскликнул Горгид.

– Фос! Ты прав, – согласился Скилицез и обвел круг вокруг сердца. Он поднял руки к небу и пробормотал слова молитвы.

Молился не один Скилицез – Псой и видессиане в его отряде тоже обратились к Богу. Солдаты-хаморы плеснули на землю кумыса, чтобы отогнать злых духов. Даже Гуделин, которого куда больше религиозных проблем занимали вопросы могущества Империи, – и тот молился вместе со всеми.

– Злые духи коснулись нас. Мы должны принести в жертву лошадь, – заявил Ариг. Хаморы что-то прокричали в знак согласия.

Горгид слушал своих спутников с возрастающим раздражением. Пока те мямлили что-то о богах и духах, логический ум грека сразу нашел ясный ответ на все вопросы,

– Нас усыпили магией, чтобы похитить Виридовикса, – сказал он и через мгновение, следуя за нитью своих размышлений, добавил: – Авшар!

– Нет, – тут же отозвался Скилицез. – Если бы это был сам Авшар, мы проснулись бы в загробном мире.

– Что ж, тогда его подручные, – настаивал грек.

Он вспомнил о магическом мече кельта, но не стал упоминать об этом: чем меньше людей знает о друидах, тем меньше вероятности, что слух о чудесном оружии достигнет ушей колдуна… Если только каким-то чудом Горгид ошибался в своих умозаключениях. Но он не думал, что ошибался.

Постепенно становилось светлее. Горгид подошел ближе, чтобы осмотреть постель Виридовикса. Дыхание грека участилось, когда он заметил на одеяле пятна крови.

– Его похитили, пока мы были погружены в колдовской сон.

– Если и так, то что с того? – спросил Гуделин.

Чиновник был раздражен. Он привык к комфорту. Ему не доставляло никакого удовольствия сидеть без навеса под дождем в грязи, в этой бескрайней степи. – Положи на одну чашу весов нашу великую миссию, а на другую – жизнь одного наемника-варвара. Что, по-твоему, перевесит? Как только наше посольство добьется успеха (да поможет нам Фос!), мы сможем отправиться на поиски. Нам будут помогать отряды аршаумов. Но пока что судьба Виридовикса останется для нас задачей второстепенной.

Не веря собственным ушам, Горгид раскрыл рот.

– Но он ранен… Может, лежит где-то умирающий: Конечно же, он страдает, – сказал грек, коснувшись бурых пятен на одеяле. – Неужели вы оставите его в руках врагов?

Если Гуделин и был смущен, то никак не показал этого.

– В любом случае я не собираюсь лезть к ним в лапы и бросить на произвол судьбы миссию, ради которой меня сюда послали.

– Чернильная душа прав, – сказал Скилицез. Вид у него был такой, словно это признание оставило во рту горький привкус. – Безопасность Империи выше жизни одного человека. Любого человека. Твой соотечественник – отличный боец. Но он только один. А нам нужны сотни.

Никто из видессиан не был близко знаком с Виридовиксом. Горгид повернулся к Аригу. Аршаум был дружен с галлом – они провели вместе почти два года.

– Но ведь Виридовикс – твой друг!

Ариг потянул себя за ус. Он был явно смущен прямой просьбой. Личные узы значили для кочевника больше, чем для имперцев. Но Ариг был сыном кагана и понимал, что такое нужды государства.

– Это печалит меня… Боюсь, я не смогу помочь. Крестьянин говорит правду. Я должен думать о клане – сначала, а о себе – потом. Вридриш – не такая простая добыча. Он еще может освободиться сам.

– Будьте вы все прокляты, – сказал Горгид. – Если вам плевать на вашего товарища, то пустите меня. Мне он все еще дорог. Я сам пойду на поиски.

– Хорошо сказано, – тихо проговорил Ариг.

Несколько солдат Псоя эхом повторили слова аршаума. Взбешенный, Горгид даже не расслышал. Он бросал свои вещи в мешок.

К Горгиду подошел Скилицез. Положил ему на плечо свою сильную руку. Тот выругался и попытался высвободиться, но видессианский офицер был куда сильнее грека.

– Дай мне уйти, ты, проклятый богами олух!.. Какое тебе дело до меня? Я ухожу на поиски моего друга. Я нужен вам не больше, чем он.

– Ты же мужчина, а не ребенок, – мягко произнес Скилицез. Упрек был сделано умело и сильно задел грека – тот всегда гордился своей логикой.

Скилицез обвел рукой всю линию горизонта.

– Иди на поиски Виридовикса. Иди. – Как и Гуделин, Скилицез произносил имя галла очень тщательно. – Если хочешь, уходи. Но только куда ты пойдешь?

– Почему?.. – начал было грек и остановился в замешательстве. Почесал подбородок. Борода, оказывается, была весьма ценным подспорьем в затруднительных размышлениях. – Что говорят ваши донесения? Где сейчас Авшар? – спросил он наконец.

– Был к северо-западу от нас. Но эти новости уже могли устареть. Им несколько недель. Сейчас они, вероятно, ничего не стоят. Ты видел, как быстро передвигаются кочевники. Ни один закон не позволит проклятому князю-колдуну остаться с каким-либо кланом надолго.

– На северо-западе? Что ж, этого достаточно.

– Так ли? Я видел тебя в деле. У тебя нет опыта. Ты не умеешь находить следы и тропы. Да и дождь оставит тебе не слишком много примет, – безжалостно сказал Скилицез. – Даже если ты каким-то чудом догонишь своих врагов… Ты что, такой могучий воин и одолеешь их всех в одиночку? Разве этот меч поможет тебе? Ты вообще носишь его в мешке, а не на поясе!

Горгид остановился. Скилицез прав. Он и не подумал о гладии, который дал ему Гай Филипп. Засунул оружие в мешок между свитками. Впервые за много лет грек хотел бы владеть оружием. Было унизительно даже подумать о том, что он не сможет остановить какого-нибудь грязного варвара, который захочет насладиться его мучениями и смертью.

Горгид перерыл мешок и сердито бросил на землю гладий. Логика Панкина Скилицеза была несокрушимой.

– Что ж, тогда на запад, – произнес грек, испытывая ненависть к самой горькой необходимости этих слов. Ананке, подумал он. Жизнь – самый жестокий повелитель.

Скилицез протянул ему руку, сочувствуя, но грек не ответил на пожатие. Вместо этого он сказал:

– Продолжай учить меня рубке на мечах, хорошо?

Офицер кивнул в знак согласия.

В мыслях Горгид издевался над собой, как только мог. Он оставил Видесс и отправился в степи, чтобы стать историком. Он хотел резко изменить свою жизнь. Да, вот уж что ему удалось. Да так, как он даже и не ожидал. Все то, что он выбросил из своей жизни давным-давно – женщины, оружие, – все они поджидали его в степи. И он нашел их в изобилии. Да, все, что угодно. Только не история, ради которой он, собственно, и предпринял путешествие. Смешно, но сейчас Горгида это не особенно беспокоило.

Дождь все лил и лил с равнодушного неба.