Легион Видесса - Тертлдав Гарри Норман. Страница 54

– Меня зовут Карбей Антакин. – Острые глаза гонца быстро и цепко обежали лагерь легионеров, не упустив, казалось, ни одной мелочи.

– Рад тебя видеть, – сказал Марк, крепко пожимая его руку. – Очень рад.

– Я тоже счастлив, что нашел вас, – ответил гонец. В его речи звучало быстрое стаккато столичного выговора. – Скачка была просто дьявольской. Проклятые игроки шарят по всей долине.

Он назвал людей Княжества «игроками», оскорбительным прозвищем, намекающим на их азартную религию. Намдалени отвечали имперцам, впрочем, таким же презрением, именуя их – за напыщенность – «индюками».

Римлянин подавил вздох. Он терпеть не мог всех этих религиозных разногласий, подчас кровавых. Помнил он и о том, что барон Дракс был чрезвычайно одаренной личностью во всем, что касалось подстав и двойной игры.

– Позволь мне получить некоторое подтверждение тому, что ты действительно послан к нам Императором, – сказал он Антакину.

– Ах да. Конечно. – Видессианин потер ладони. – Итак, какого мнения Его Императорское Величество Автократор Видессиан о вспыльчивых и страстных женщинах?

Скавр сразу успокоился. Только Туризин мог воспользоваться таким «паролем». Молодой Гавр делал это не в первый раз.

– Горячие подруги приносят много удовольствия, но ужасно утомляют.

– Похоже на правду, – усмехнулся Антакин. Смех у него был хороший. – Помню одну девушку по имени Пантия… Впрочем, это не имеет отношения к делу. Вернемся к главному. Как дела?

– Замерли на мертвой точке. Намдалени больше носу не кажут в эти холмы. Особенно после того, как мы пару раз качественно надавали им по зубам. Но и я отсюда выбраться тоже не могу. Слишком много их внизу, в долине. А как Гавр? Не мог бы он прогнать их отсюда?

Гонец сморщился.

– Исключено. Автократор только что вышел из столицы во главе двух больших отрядов и отправился в Опсикион. Намдалени высадились там.

– Проклятие. Великолепно! – сказал Гай Филипп. – Мы должны были догадаться…

– Благодарение Фосу, это всего лишь пираты, а не сам князь Томонд, – сказал Антакин. – Кстати, к слову о пиратах… Они появились также и на побережье западных провинций. За три дня до того, как я отправился в путь, Леймокер вернулся из погони за корсарами. Четырех он отогнал, один корабль потопил. Держу пари на что угодно, их и тут рыскает парочка.

– Милосердные боги… – огорченно проговорил Скавр по-латыни. Затем он снова перешел на видессианский. – В таком случае наши силы примерно сопоставимы со всей армией Автократора.

– В общем, да, – ответил гонец. – По правде говоря, я буду счастлив доложить ему о том, насколько вы сильны. После… м-м… неудачи при Сангарии он всерьез опасался, что армия Зигабена разбита вся… Или вся предала его во главе с военачальником.

Будь трижды проклят Дракс, подумал Марк.

Антакин заключил:

– Но вы не похожи на людей, потерпевших поражение.

– Надеюсь, – фыркнул Гай Филипп презрительно.

В этот момент в офицерскую палатку вошел Лаон Пакимер. Он как раз успел услышать последнюю фразу.

– Вот уж точно, – сказал хатриш. В его глазах сверкнули веселые искорки. – Потому что тебя твои солдаты боятся больше, чем Дракса. Барон может всего-навсего убить их, а ты… О, ты можешь их отругать.

Старший центурион снова фыркнул, но без неудовольствия.

– Ты ехал по землям, занятым намдалени, – обратился Марк к Антакину. – Как относится к ним местное население?

– Любопытный вопрос. – Антакин посмотрел на трибуна с уважением. – Думаешь поднять восстание? Его Величество говорил, что у тебя довольно ума и хитрости. Ну что ж. Крестьяне и многие землевладельцы готовы поджарить игроков на медленном огне. Крестьяне ненавидят их за грабежи, а знать – за отнятые поместья. Дракс отбирает у магнатов земли и передает угодья своим людям. – Гонец плотно сжал губы. – Но вот в городах, боюсь, происходит нечто противоположное. Дракс, конечно же, берет налоги и с горожан. Но куда меньше, чем те платили Видессу. Горожане рассчитывают, кроме того, что намдалени защитят их от йездов.

При этих словах Лаон Пакимер еле заметно покачал головой. Уловив это движение, Антакин удивленно поднял бровь. К большому облегчению Скавра, хатриш не стал объяснять значение своего жеста. И все же трибун легко догадался, что к чему, и волосы на голове встали у него дыбом.

– Ладно, а если врагов придет больше, чем мы думали, когда устраивали засаду? – Этот вопрос задал высокий тощий крестьянин в штанах из грубого домотканого полотна и толстой кожаной куртке. Он неуверенно сжимал в руках рогатину, с которой в мирное время хаживал на медведя.

Гай Филипп призвал на помощь все свое терпение. Эти видессианские новобранцы не обладали ни римской дисциплиной, ни горячим желанием драться – подобно иберийцам, сплоченным Серторием в могучую и опасную партизанскую армию. И все же эти две сотни человек, сгрудившихся сейчас около старшего центуриона, были добровольцами. Они пришли из долин или с гор, предпочитая взять в руки оружие.

Старший центурион ответил:

– Чтобы объяснить, что в таком случае нужно сделать, не нужен я. Кто скажет?

С десяток рук взметнулись вверх. Первым поднял руку Расс Симокатта. Гай Филипп сделал вид, что не замечает старшего пастуха Зонара.

– Ну, давай, ты. Да, ты, седой.

Седовласый мужчина встал, сжал руки за спиной и наклонил голову, словно отвечая учителю – как делал это в далеком, уже забытом детстве. У его ног лежал легкий охотничий лук.

– Если их будет слишком много, мы останемся в укрытии и не выдадим себя, – сказал он застенчиво.

– Именно! – одобрил Гай Филипп. – И нечего стыдиться. Если счет не в вашу пользу, если врагов слишком много, не вздумайте шутить с намдалени. У них отличные доспехи и оружие, и они отлично знают, как с ними обращаться. Совсем как я. – И лениво усмехнулся.

Марк, наблюдавший за уроком, увидел, как будущие партизаны помрачнели: вспомнили небольшую «демонстрацию силы», учиненную Гаем Филиппом несколько дней назад. В полной экипировке и вооружении старший центурион пригласил четверых добровольцев напасть на него с оружием. Любых, на выбор.

Схватка длилась недолго. Развернув копье, Гай Филипп древком ударил в солнечное сплетение одного из нападавших (тот согнулся пополам), увернулся от другого, норовившего достать серпом, и обрушил древко на его голову. Копье переломилось пополам.

Извернувшись, как змея, старший центурион позволил третьему видессианину ударить дубинкой по своему щиту, а затем стукнул «врага» краем окованного бронзой щита в подбородок.

Нападающий еще оседал на землю, а Гай Филипп с мечом в руке уже встречал четвертого противника. Видессианин нападал с коротким копьем. Парень был достаточно отважен, чтобы замахнуться, но Гай Филипп грациозно, словно танцуя, отбил удар щитом и легонько кольнул крестьянина мечом в грудь.

Двое видессиан лежали без сознания, еще один беспомощно простерся на земле. Четвертый, бледный, как мел, трясся мелкой дрожью. Недурной результат для одной минуты боя.

В ту ночь из лагеря удрало около дюжины добровольцев. Но для тех, кто остался, старший центурион оказался куда лучшим учителем, чем – $%o+ao Скавр. Гай Филипп обучал будущих партизан с таким рвением, какое далеко не всегда вносил в свои повседневные обязанности. За долгие годы служба стала привычной и немного прискучила, как любая работа. Новая роль учителя словно возвращала его назад, в юность. Старший центурион погрузился в эту деятельность с невиданным энтузиазмом. Во всяком случае, с того дня, как Марк познакомился с Гаем Филиппом в легионе, Скавру еще не доводилось видеть своего старшего офицера таким увлеченным.

Между тем ветеран объяснял своим ученикам:

– Нападайте первыми. Вносите как можно больше паники. Разрушайте все, до чего дотягиваетесь. И уносите ноги как можно скорее. Иногда не так уж плохо бросить по дороге оружие. Безоружными удирать легче.

Боги! Святотатственный совет – попробовал бы римский легионер бросить оружие отступая… Однако для партизан это имело смысл.