Око за око. Страница 92

Капитан Шимански обратился к ротному связному:

— Гас, соединись со штабом дивизии. Скажи, что нам срочно нужны саперы.

— Есть, сэр. — Довольно крякнув, Гас снял с плеч тяжелый рюкзак с полевой рацией и запасными батареями, быстро набрал номер и приступил к переговорам. Через пару минут он доложил Шимански: — Саперы уже в пути. — Затем он сложил телефон, вздохнул и закинул его за спину.

Остолоп поднялся на ноги и направился к бомбе. Бравада была тут ни при чем: если дурацкая штука взорвется, ему в любом случае конец.

— Не трогай бомбу! — резко приказал капитан Шимански.

— Не трогать? Капитан, возможно, иногда я и веду себя как болван, но еще не спятил окончательно. Я хочу лишь посмотреть на нее — мне показалось, на ней написано мое имя.

— Твое и мое, — проворчал Шимански. — Ладно, Остолоп, посмотри.

Бомба выглядела, как самая обычная бомба: листовой металл, окрашенный в оливковый цвет, хвостовое оперение для улучшения аэродинамических качеств. Если бы не сложное устройство, заменявшее обычный запал, и провода, соединяющие устройство с закрылками в хвостовой части, он бы принял ее за американское оружие.

— Проклятье, — негромко проговорил Остолоп, обойдя вокруг бомбы. — Она не просто похожа на нашу бомбу, она и есть наша, только сверху надет обтекаемый взрыватель ящеров. — Он заговорил громче. — Капитан, я думаю, вам следует взглянуть на нее.

Шимански подошел к бомбе; никто не сомневался в его храбрости. Вслед за Остолопом он обошел вокруг бомбы, потом вернулся на прежнее место и присвистнул.

— Авиационная пятисотфунтовая бомба армии США — или я Майская королева. Какого дьявола с ней сделали ящеры?

— Черт их разберет, — ответил Остолоп. — Однако вы правы, бомба американская. Мне кажется, кто-то должен разобраться в этой загадке. — Он почесал ухо под шлемом. — Надеюсь, саперы сообразят, в чем тут дело, — если, конечно, доберутся сюда живыми.

Они добрались. Саперов было четверо, спокойные, неторопливые мужчины, производившие впечатление людей с железными нервами. Впрочем, если ты будешь нервничать, когда работаешь с бомбами, у тебя просто не будет времени дернуться больше одного раза.

Их лейтенант — на вид сильно за тридцать — кивнул, увидев бомбу.

— Да, мы уже сталкивались с такими штуками, — сказал он. Он передвинул зубочистку в угол рта, возможно, она заменяла ему сигарету. — Да, бомба наша, но дополнительные приспособления делают ее гораздо опаснее.

— Он показал на хвостовое оперение. — Каким-то образом — мы не знаем, как

— ящеры умудряются направлять бомбы на цель. Вам здорово повезло.

— Мы и сами догадались, спасибо, — сухо ответил капитан Шимански. — Вы можете вырвать ей зубы?

Зубочистка слегка дрогнула.

— Сэр, если не сможем, у вас не будет возможности на нас пожаловаться.

— Лейтенант-сапер повернулся и еще раз внимательно посмотрел на бомбу. Стоя спиной к Остолопу и Шимански, он добавил: — Пожалуй, если немного подумать, то выходит, что мы слишком часто с ними сталкиваемся. Сначала я думал, что ящерам удалось захватить наш арсенал, но теперь я понимаю, что они сами производят бомбы — или заставляют нас их делать.

— Даже думать об этом не хочется, — заметил Остолоп. — Как можно ходить на военный завод и целый день там работать, зная, что ящеры используют то, что ты сделаешь, чтобы взрывать других американцев, а потом идти домой спать — и смотреть на себя в зеркало?

— Понятия не имею, — признался сапер.

Саперы принялись за работу. Их разговор напомнил Остолопу беседы в операционной из какого-нибудь фильма, только саперы просили не скальпели и зажимы, а отвертки, плоскогубцы и сверла. Однако настоящая команда врачей, за которой Дэниелс наблюдал в госпитале, была значительно веселее — они показались ему очень похожими на бейсболистов. С другой стороны, если врачи сделают ошибку, они не взлетят на воздух. Так что саперам приходилось полностью концентрироваться на своей работе.

Один из них тихонько крякнул.

— Вот оно, сэр, — сказал он своему лейтенанту. — Запал испорчен намертво. Мы могли бы играть им в футбол — он бы все равно не взорвался.

Лейтенант вздохнул.

— Ладно, Доннели. Мы уже не в первый раз сталкиваемся с такими запалами. — Он повернулся к Остолопу и Шимански. Пот градом катился по его лицу, но лейтенант ничего не замечал. — Полагаю, ребята, которые сделали эту бомбу, занимаются саботажем и надеются, что это сойдет им с рук. Когда ящеры сами делают запалы, их бомбы всегда взрываются.

— Значит, у них кончились взрыватели? — спросил Остолоп.

— Понятия не имею, — ответил сапер, пожимая плечами. — Если бомбы взрываются, никому не узнать, какие взрыватели на них стояли.

— И большинство бомб все-таки взрываются, — резко сказал капитан Шимански. — Думаю, самолет сбрасывал и другие бомбы, сделанные в США. Возможно, часть из них и имеют испорченные взрыватели, но саботажникам удается добраться далеко не до всех.

— Разумеется, сэр, — кивнул лейтенант саперов. Его люди разложили рядом с бомбой нечто вроде носилок и осторожно переложили на них бомбу. — Спасибо, что позвали нас, сэр. С каждой новой неразорвавшейся бомбой мы приближаемся к решению задачи по созданию аналогичного устройства.

Сгибаясь под тяжестью бомбы, саперы унесли ее из Колизея. Остолоп с тревогой наблюдал за ними. Да, Доннели сказал, что бомба не представляет опасности, но со взрывчаткой лучше не связываться. Если один из саперов упадет, плохие парни очень порадуются.

— Даже если им удается испортить одну бомбу из десяти, — заявил Шимански, — оставшиеся девять все равно взрываются. И это тоже нужно принимать во внимание.

— Да, сэр, — согласился Остолоп, — но даже если они сумели испортить взрыватель у одной бомбы из сотни, им легче жить и смотреть на себя в зеркало. А это много значит.

— Наверное, ты прав, — вздохнул Шимански.

Остолоп не мог винить командира за сомнение, которое прозвучало в его голосе. Да, жить в мире с самим собой очень важно. Но еще важнее — как следует лягнуть ящеров под задницу. Бомбить американцев бомбами, которые сделали их соотечественники… нет, это уже слишком.