Пропавший легион - Тертлдав Гарри Норман. Страница 58

Резиденция патриархов Видессоса находилась прямо у храма. Это было на удивление скромное здание. Зажиточные купцы возводили себе куда более просторные виллы. Но оно производило впечатление стабильности, уверенности, чего не скажешь о других постройках. Даже ели, посаженные полукругом перед резиденцией, высились внушительно и непреклонно и, несмотря на свой почтенный возраст, все еще зеленели и давали побеги. Прибыв из юного, всего лишь трехвекового Рима, Марк так и не смог побороть восхищения, которое вызывал в нем древний Видессос. Для него эти старые, но крепкие деревья были олицетворением всей Империи. Когда он высказал свои мысли вслух, Сотэрик безжалостно рассмеялся.

— Так оно и есть, но мне сдается, что первый же ураган вырвет их с корнем.

— Они выдержали немало штормов, — заметил Марк.

Сотэрик только отмахнулся от него.

Дверь перед ними открылась, и важный жрец подвел к выходу знатного видессианина, одетого в льняные штаны и тунику из зеленого шелка.

— Я надеюсь, Его Преосвященство сможет помочь вам, господин Драгацез? — вежливо спросил жрец.

— Надеюсь, — ответил тот, но его лицо, темное, с густыми бровями, осталось суровым и озабоченным. Драгацез быстро прошел мимо Марка, Хелвис и Сотэрика, даже не заметив их. Жрец долго и задумчиво смотрел вслед высокому гостю, и лишь спустя какое-то время его рассеянный взгляд случайно коснулся новых посетителей.

— Могу ли я чем-нибудь быть вам полезен? — спросил он, но в голосе его слышалось сомнение: Хелвис и ее брат были, несомненно, намдалени, да и Марк больше походил на людей Княжества, чем на видессианина. Для жреца было очевидно, что у этих людей не могло быть веской причины нанести визит главе церкви, религии которой они не разделяли. Даже когда Марк спросил, может ли он поговорить с Бальзамоном, жрец не шевельнулся.

— Вы, наверно, знаете, что Его Преосвященство очень занят. Возможно, завтра, или еще лучше послезавтра…

«Уходите и не возвращайтесь, вот что он хотел сказать», — понял Марк.

— Кто это, Геннадиос? — послышался голос Патриарха, и через минуту он заявился перед ними в сопровождении еще одного жреца. Вместо своих обычных пышных одеяний Патриарх сегодня надел не слишком чистый голубой плащ простого монаха. Увидев, кто стоит перед дверью, он хмыкнул.

— Так, так, кого же нам бог послал? Атеист и двое еретиков пришли навестить меня? Польщен, очень польщен. Входите же, прошу вас.

Он оттолкнул в сторону недовольного Геннадиоса и взмахом руки пригласил их войти.

— Ваше Преосвященство! Через пятнадцать минут вы должны встретиться с… — запротестовал Геннадиос, но Патриарх оборвал его:

— Кто бы это ни был, пусть обождет. Я нашел интересную головоломку. Как ты считаешь, Геннадиос? Почему они явились ко мне? Возможно, они хотят принять нашу веру. Это будет большой победой истинного Фоса, не так ли? Или, возможно, они хотят обратить в свою ересь меня — вот будет скандал, а?

Геннадиос кисло взглянул на высшего жреца; шутка показалась ему весьма сомнительной. Сотэрик, не веря своим ушам, ошеломленно уставился на Патриарха. Хелвис весело улыбнулась. Марк тоже улыбнулся, вспомнив последнюю встречу с Бальзамоном — он знал, какое наслаждение доставляет Патриарху шокировать людей своим невероятным поведением. Мальрик оставался на руках у матери. Когда она приблизилась к Патриарху, ее сын внезапно потянулся к Бальзамону и дотронулся ручонкой до его бороды. Хелвис тут же остановилась, боясь, что это могло оскорбить первосвященника. Должно быть, ее испуг был слишком заметен, потому что Патриарх весело засмеялся.

— Вы знаете, моя дорогая, я ведь не ем детей — по крайней мере, в последнее время. — Он нежно отвел руки мальчика от своей бороды. — Ты, наверное, решил, что видишь старого козла, да? — спросил он, потрепав ребенка по щеке. — Не так ли?

Мальчик кивнул, смеясь от удовольствия.

— Как тебя зовут, сынок? — спросил Патриарх.

— Мальрик, сын Хемонда, — четко ответил Мальрик.

— Сын Хемонда? — Улыбка исчезла с лица Бальзамона. — Да, печальная история, очень печальная. А вы, вероятно, Хелвис? — обратился он к матери Мальрика.

Вдова кивнула, а Марк был поражен — уже в который раз — осведомленностью и памятью Патриарха. Бальзамон повернулся к ее брату.

— Мне кажется, я не знаю вас.

— Вам нет причины знать меня, — согласился офицер. — Я Сотэрик, сын Дости. Хелвис — моя сестра.

— Очень хорошо, — кивнул Бальзамон. — Идите за мной. Геннадиос, скажи моему следующему посетителю, что я немного задержусь, хорошо?

— Но… — Поняв, что спорить бесполезно, Геннадиос удрученно кивнул.

— Моя цепная собака и мой надсмотрщик, — вздохнул Бальзамон по пути в покои. — Стробилос посадил мне его на шею много лет назад, чтобы он присматривал за мной. Я думаю, что Маврикиос мог бы избавить меня от него, стоит только попросить, но пока Геннадиос не слишком меня беспокоит.

— И кроме того, вас, наверно, забавляет этот дурак с плохим чувством юмора, которого можно дразнить, — предположил Сотэрик.

Марк тоже подумал об этом, но сказать вслух не решился. Хелвис коснулась руки брата, но Бальзамона шутка не обидела.

— Что поделаешь, он прав, — вздохнул Патриарх и, посмотрев на Сотэрика, пробормотал: — Такой красивый парень и такие острые зубы.

Сотэрик покраснел, а Марк еще раз понял, что в словесной перепалке Патриарх может прекрасно постоять за себя.

Приемная Бальзамона была забита книгами еще больше, чем комната Апсимара в Имбросе, но лежали они в куда меньшем порядке. Тома здесь валялись даже на стульях — старых и обшарпанных, словно подобранных на помойке. Груды книг лежали на полках, столах и даже диванах, не оставляя ни дюйма чтобы сесть. На одном углу стола, который чудом остался свободен от книг и пергаментов, кучкой лежали фигурки из слоновой кости, одни размером с ноготь, другие — величиной с мужскую руку. Это были забавные, шутливые, изящные, гневные лица во всех проявлениях человеческого характера. Все они были выполнены с большим изяществом и в весьма прихотливой, даже вычурной манере, совершенно чуждой видессианскому искусству, насколько до сих пор мог судить Скаурус.