Зеленый огонь - Тичнер Луиза. Страница 37

Альбин с удивлением наблюдал, как доуми подвел стьюритского мудреца ближе к огню. Некоторое время они стояли неподвижно, вполголоса переговариваясь. Затем Таунис вытянул вперед свою длинную руку и сделал медленное круговое движение пальцами.

Глаза Альбина расширились от изумления. Пламя костра изменило свой цвет и структуру, потемнело и стало тягучим и густым. Несколько ярких искр внезапно вырвались из костра, подпрыгнули высоко вверх, ослепительно вспыхнули и превратились в существа с руками и ногами, с остроконечными головами, похожими на огонек свечи. Повинуясь жестам Тауниса, эти существа принялись танцевать, подпрыгивать и кувыркаться.

«Эти существа сделаны из пламени, и они устроили представление для Тропоса», — догадался Альбин.

Но стьюритского колдуна не так-то просто было превзойти. Некоторое время он наблюдал за плясками огненных человечков, потом вежливо хлопнул в ладоши и, выпрямившись, вытянул в сторону костра свой костлявый палец. Губы его шевелились, и Альбин понял, что Тропос читает заклинание, хотя не мог разобрать ни слова.

И снова Альбину почудилось, что темный шатер ночного неба над поляной потемнел и стал гуще. Оттуда, сверху, ринулись вниз небольшие, похожие на драконов летучие существа с острыми клювами и черными крыльями. Некоторое время они кружились над огненными человечками, разевая клювы и издавая негромкие крики, а затем круто спикировали в самую гущу огненных хороводов, словно принося себя в жертву.

Но это было совсем не так. Уже в следующее мгновение крылатые бестии пронеслись над самыми головами огненных человечков, взмыли вверх и взорвались со страшным треском, осыпав поляну дождем разноцветных искр.

Пораженный Альбин во все глаза смотрел на эти чудеса. «Что же тут происходит?» — недоумевал он. Сосредоточив все свое внимание на двух фигурах у огня, он вдруг догадался. Огненные человечки Тауниса и крылатые драконы Тропоса были демонстрацией силы. Оба волшебника воспользовались случаем и под предлогом того, что они якобы рады приветствовать друг друга продемонстрировали один другому свое могущество, которое могло бы послужить их общим целям. Без сомнения, Альбин застал их за самым началом каких-то важных переговоров.

Юноше очень хотелось услышать, о чем будут разговаривать между собой Тропос и Таунис, но это не представлялось возможным. Что бы они ни обсуждали, Альбин не сомневался, что они плетут заговор против короля Броуна. Не осмеливаясь приблизиться к беседующим, Альбин со всеми предосторожностями покинул свое укрытие и прокрался сквозь лес к тому месту, где привязанный к дереву уныло мок Травоух. Ему нужно было скорее попасть в Джедестром, чтобы предупредить Броуна об опасности.

По мере того как приближался банкет, который устраивал Броун для стьюритского посольства, Зелета наполнялась слухами, как весенний лес мошкарой. Ривен то И дело ловила краем уха обрывки сплетен и разговоров.

— Фидасия еще просто дитя.

— …так красива…

— Она ненавидит своего брата, этого хищного…

— Король одурманен!

— Нарушит ли он традиции?

— … объявить о своей помолвке прежде, чем наступит праздник Выбора невесты!

Ривен не могла определить, что из всей этой болтовни является вымыслом, а что — правдой. Ей было известно, что прошло уже довольно много времени с тех пор, как король в последний раз появился в Зелете. Вернувшись вместе с армией из Акьюмы, Ривен велела себе набраться терпения и спокойно дожидаться своего часа, когда ей представится благоприятная возможность. Но что, если эта возможность так и не представится?

Когда королевский канцлер явился, чтобы записать для проверки ее биографические данные, она рассказала ему историю, истинность которой будет не так-то легко опровергнуть. И все же ей не давала покоя мысль о том, что будет, если гонцы канцлера обнаружат обман скорее, чем она рассчитывает? И даже если им никогда не удастся докопаться до правды, она опасалась, что, если Броун женится на Фидасии, она не сможет его видеть, кроме как на официальных церемониях и многолюдных приемах. В этом случае ей придется провести в Зелете оставшуюся часть жизни в дразнящей близости от ее камня, которого она никогда не получит.

Ривен решила, что необходимо предпринять какие-то решительные шаги. Нужно действовать дерзко и решить проблему раз и навсегда. Предстоящий пир мог дать ей возможность реализовать один план, который, как она надеялась, принесет ей удачу.

К той ночи, на которую было назначено пиршество, план Ривен был готов. Честно говоря, ее план во многом опирался на случай и везение, так как Ривен почти не знала, каким образом организован распорядок дня при дворе короля. И все же этот план был лучшим из того, что она смогла придумать, и она решила во что бы то ни стало попытаться его осуществить.

Вечером королевский церемониймейстер вызвал Ривен в королевский замок вместе с остальными музыкантами, которые должны были своей игрой развлекать гостей короля. Пиршественный зал, в который они попали, был огромным помещением, хорошо освещенным пламенем многочисленных свечей, а от гула голосов и сверкания ярких красок у непривычного человека могла закружиться голова.

И было от чего. По случаю праздника Ривен была одета в роскошное — так, по крайней мере, ей казалось — платье лилового шелка с богато вышитым лифом, однако по сравнению с сотнями переговаривающихся гостей она показалась себе серой и неприметной, ибо толпы приглашенных были разодеты в экзотические костюмы всех цветов и оттенков. Гости сидели за длинными столами из дерева лэнкен, украшенными богатой резьбой, уставленными блюдами с мясом, тушеными овощами и сладкими фруктами, и с жадностью поглощали пищу. Шум голосов и звон посуды эхом отражались от раскрашенных перекрытий потолка, и от этого в зале было немного неуютно.

Ривен сразу увидела короля Броуна. Он сидел лицом к гостям в дальнем конце зала, за столом, украшенным самой изящной резьбой. По случаю торжественного приема король был одет в тунику из темно-синего бархата, расстегнутую у ворота. Возле шеи и на запястьях короля, где заканчивались широкие, словно надутые, рукава туники, виднелась белоснежная пена шелковых кружев поддетой под тунику тонкой рубашки. Единственным украшением короля был золотой венец с камнями, но все равно он выглядел важным и благородным господином.