Странник с высокогорий - Тидимен Эрнест. Страница 4

Он слегка поклонился и поднял бутылку в шутливом салюте.

— За ваш длинный язык, мэм С длиной которого могут сравниться только ваши э-э-э ножки!

Она осыпала его проклятиями и, приподняв юбки, попыталась ударить его ногой

— Мерзавец!

Мужчина уклонился от удара и, обхватив ее рукой за талию, привлек к себе, продолжая сжимать в другой руке бутылку виски

— Вам необходим урок, леди, — сказал он жестким тоном — Урок хороших манер

— Не тебе учить меня манерам!

Она выплюнула ему слова в лицо и принялась царапаться и кусаться, как дикая кошка. Но незнакомец был сильнее. Он был сильнее любого мужчины, каких она знала. Его руки сомкнулись вокруг ее талии, как стальной обруч. У Кэлли перехватило дыхание. Она обмякла в его руках и не оказала никакого сопротивления, когда он поволок ее через улицу к выступающей в темноте конюшне.

— Давай, давай, сопротивляйся! — прошептал он — Мне это не помешает.

Она ткнула ему в лицо растопыренными пальцами, целясь в глаза.

В низком и тесном помещении конюшни было душно. Застоявшийся воздух пропитан запахом лошадей, навоза и соломы. Незнакомец втащил Кэлли Траверз в свободное стойло, как мешок с овсом, и бросил на пол, по колено устланный свежим сеном. Она подняла ногу и попыталась ударить его коленом в пах.

— Я убью тебя! — простонала она в бешенстве.

Незнакомец отпрянул назад, и Кэлли чуть было не вывернулась из-под него. Бросив бутылку, он схватил обеими руками ее запястья и прижал к полу. Силы покинули Кэлли, и она откинулась навзничь, тяжело дыша.

— Клянусь, ты умрешь!

— Может быть, — ответил он жестко. — Но не сейчас. Не сегодня ночью.

Он стиснул ее запястья одной рукой, а другой принялся расстегивать пояс.

Лошадь беспокойно металась по стойлу, ударяя копытом в грубую деревянную перегородку. Этот звук достиг слуха юного Джонни Вэйда, когда он выходил из маленькой задней комнаты, примыкающей к конюшне. Мальчик знал лошадей лучше всех в округе. Даже Аса Гудвин не мог с ним сравниться. Вот и сейчас он по слуху безошибочно определил, что это мечется черный морган незнакомца. Жеребец был возбужден. Он либо переел овса, либо, наоборот, был голоден. Но, черт побери, Джонни покормил его, смыл пену, потер скребком. Он хорошенько напоил его, оставил овса, но жеребец продолжал бесноваться.

— Тихо, дружок… Успокойся!

Джонни зачерпнул ковшом овса и направился по узкому проходу между стойлами в направлении жеребца. Конь проделал долгий путь. От форта Баувер до Лаго сплошная каменистая пустыня. Ни травинки, ни кустика, чтобы покормить лошадь. Он заторопился к стойлу, но, когда подошел, конь перестал брыкаться. И все же он издал какой-то необычный звук. Это было не тихое ржание и не храп. Это было похоже на голос человека, стонущего от боли или задыхающегося от недостатка воздуха. Очень странно Джонни замедлил шаг, вглядываясь в темный силуэт жеребца.

— В чем дело, дружок? — приветливо спросил Джонни Вэйд

Он любил разговаривать с лошадьми, и лошади разговаривали с ним. Он угадывал их желания по тем звукам, которые они издавали, по тому, как они били копытом по земле, как поворачивали головы. Эта лошадь молчала.

Из соседнего стойла послышалось шуршание соломы и затем короткий вскрик. Кровь застыла в жилах Вэйда. Он понял, что звуки исходили оттуда. В соседнем стойле что-то происходило — что-то ужасное. Он знал, что это могло быть. Пьяные мужчины в прошлом часто забредали в конюшню, вываливаясь из «Серебряного доллара», накачанные виски и ослепленные яростью, и выясняли здесь отношения с помощью ножа или кулака. А утром в стойле находили трупы, валяющиеся на истоптанной, кровавой соломе.

Первой мыслью Вэйда было вернуться в заднюю комнату за револьвером, но потом он раздумал. Он был большой мальчик, сильный, как мужчина, и тяжелое железное ведро в его руке могло послужить потенциальным оружием. Джонни покрепче сжал ручку и осторожно шагнул в направлении стойла. Поначалу он разглядел только смутные тени, но постепенно они приобрели четкие очертания.

Ведро выскользнуло из пальцев Вэйда, и он не сделал попытки поднять его. Ему захотелось повернуться и бежать, бежать обратно в свою комнату, но его ноги, казалось, вросли в землю. С открытым ртом он глядел на разыгрывающуюся перед ним сцену.

На соломе лежала полураздетая, с высоко задранной юбкой женщина, ее золотистые волосы рассыпались по лицу. Это была Кэлли Траверз, без сомнения, это была она. Джонни не видел лица мужчины, лежавшего на ней, но что-то подсказывало ему, что он знает, кто это. Его лицо горело, а во рту стало сухо.

Внезапно все кончилось. Неистовые движения стихли. Кэлли Траверз вскрикнула еще раз, ее тело напряглось и обмякло. Мужчина поднялся и привел в порядок свою одежду. Когда он нагнулся за поясом, то заметил Джонни Вэйда, стоящего в проходе между стойлами.

— Мне нужно седло, сынок.

Джонни Вэйд мог только кивнуть. Его язык, казалось, прилип к гортани. Не в силах вымолвить слова, он молча указал на седло незнакомца, висевшее на деревянных козлах неподалеку от двери. Мужчина поднялся на ноги, отряхнул одежду от остатков соломы, взял бутылку с виски и вышел из стойла, не обращая внимания на Кэлли Траверз. Он отцепил от седла поношенный мешок, закинул его на спину, взял в правую руку карабин и обернулся к Вэйду.

— Я буду в отеле. Возможно, я задержусь в городе на два-три дня, так что присматривай за конем.

— Да, сэр, — произнес Джонни Вэйд еле слышно.

— Доллар в день. Я заплачу, когда буду уезжать. Ты не возражаешь?

Мальчик снова кивнул, не доверяя своему голосу. Незнакомец повернулся на каблуках и зашагал вдоль по улице. Возле «Серебряного доллара» уже начала собираться толпа, но он не обратил на нее никакого внимания. Некоторые указывали на него пальцем, а он продолжал шагать к светящемуся огнями отелю.

Генри Белдинг сидел за столом в небольшом фойе своего отеля. Он читал газету, когда в отель вошел незнакомец. Его вид поразил Белдинга. Он уронил газету и, близоруко прищурившись, уставился на высокого, покрытого дорожной пылью мужчину, стоявшего в дверном проеме. Белдинг очень гордился своим отелем. Это было самое большое строение в Лаго, с медной ванной на каждом этаже, коврами в номерах и самыми мягкими перинами во всей округе. В его отеле останавливались приезжие — горные инженеры, банкиры с Запада и даже окружной судья, когда он прибывал в город. В его отеле не было места для странствующих ковбоев, особенно для этого, стоящего в дверях с карабином в одной руке и бутылкой виски в другой.

— Мне нужна комната, — сказал незнакомец.

Генри Белдинг прочистил горло и взглянул на вошедшего поверх очков. Ему не понравился вид незнакомца, и у Генри не возникло желания иметь его постояльцем.

— Чуть ниже по улице стоит дом миссис Флетчер. Она сдает комнаты. Вы не могли пройти мимо.

Незнакомец проигнорировал его инструкции.

— Мне нужна комната здесь. На втором этаже, окнами на улицу.

Неторопливым шагом он подошел к столу и облокотился на него. Генри Белдинг старался не смотреть на карабин, но мысль о нем не покидала его ни на минуту. Пот градом покатился по лысому куполу его головы, заливая глаза. В заднем кармане у него был платок, но он не осмелился сделать движение и оторвать руки от стола.

— Похоже, у меня есть такая комната, — произнес он мрачно.

— Мне тоже так кажется.

Белдинг снял ключ с доски, висевшей позади него, и положил его на стол. Незнакомец взял ключ рукой, в которой был зажат карабин, и не спеша начал подниматься по лестнице.

— Минуточку! — прокричал ему вслед Белдинг. — Вы не расписались в регистрационной книге!

Он раскрыл тяжелый фолиант и потянулся за ручкой, но гость был уже наверху. Генри имел полное право вышвырнуть незнакомца на улицу за то, что тот не отметился в книге, вытолкать его взашей вместе с грязным вещевым мешком и полупустой бутылкой виски. Он обдумал этот вариант и потянулся за платком, чтобы вытереть испарину с лысины.