Заговор против Младших - Тимофеева Лина. Страница 16

Однако сюрпризы на этом не кончились. Многократно подняв пиршественную чашу в честь нового вождя и по случаю заключения нового договора примерно к полуночи Нырок понял, что напротив него сидит уже не Железный Лом, а какой-то другой гриффон, которого он раньше никогда не видел. Неизвестный верзила не мог назвать свое имя, потому что еле ворочал языком, но из его невнятных объяснений, перемежавшихся проклятиями и угрозами в адрес соплеменников и союзников, Нырок понял, что каким-то образом пропустил момент убийства Железного Лома и теперь имеет дело с новым вождем. К счастью, тот уже не требовал начать торжество заново, и градоначальник поспешил с первыми лучами солнца вернуться в город. Гриффоны остались отсыпаться прямо под крепостными стенами.

— Проклятые твари, надеюсь, они не успели прикончить того парня, с которым мы обмыли наш договор, — простонал Нырок, пытаясь разглядеть в зеркале свою опухшую физиономию. — Боги, пусть они потерпят хотя бы до предгорья. А там до следующего года я не увижу ни одного гриффона. Должно же мне хоть немного повезти во всей этой истории.

После бурной ночи еда не шла ему в горло, и градоначальник, мрачный и раздраженный, изволил приказать принести ему кувшин пива прямо в приемную и вызвал секретаря.

О помощнике Нырка в Горе девяти драконов ходило не меньше разговоров, чем о лысине его хозяина. Знатные альвы предпочитали выбирать себе ученых секретарей и библиотекарей из племени глифов — они были старательны, усердны, искренне стремились к знаниям, отличались аккуратностью и талантом в изучении языков и чистописании. О происхождении глифов в империи ходят разные легенды, но простонародье верит, что первый глиф родился вместе с первой книгой: прочел ее и положил на полку. Альвы, правда, не состояли на службе у богатых семей, однако по численности они едва ли могли соперничать с глифами. Альвы были хорошими воинами, а не учеными. Впрочем, хорошее владение мечом ценилось в империи меньше, чем чистописание. Удивительно, что ближайшие родственники глифов — свельфы категорически не желали идти в услужение сильным мира сего и демонстративно держались вдали от городов и библиотек, предпочитая им лесистые овраги. Кое-кто, правда, утверждал, что свельфы — это никакие не родственники глифов, а просто опустившиеся глифы, которые по причине меланхолического характера и скверной памяти не могут найти себе работу по душе. Но любой свельф просто плюнет в глаза выдумщику, осмелившемуся рассказать ему такую глупость. Глифы не отрицают своего родства с лесными братьями, но никаких комментариев по поводу происхождения свельфов не дают.

Обычный свельф выглядит довольно комично — больше всего он похож на большую плюшевую игрушку, странную помесь медведя с собакой. Огромные круглые глаза весьма необычного цвета — от оранжевого до ярко-синего — делают его похожим на филина. Длинные когти на передних лапках, сложенных на груди, внушают уважение случайному противнику, однако бывалый охотник знает, что свельфы беззащитны, как дети, питаются корешками и плодами леса, а когти им нужны только для того, чтобы выкопать себе нору. В ней свельф спит всю зиму, но и летом его редко можно застать на поверхности — только когда он выходит насобирать диких яблок или лесных орехов. В общем, это полусказочный обитатель лесов империи, о котором никто не мог сказать ровно ничего определенного. И надо же произойти такому, что секретарем Нырка стал именно представитель этого племени!

Разумеется, тут не обошлось без воли случая. Когда-то давно Хельви, мальчишкой скитаясь по Тихому лесу, свел дружбу с одним из свельфов. На свадьбу императрицы Сури с великим канцлером съехались несколько загадочных лесных обитателей. Правда, ни один свельф не пожелал остановиться в городе, смущенный тем вниманием, которое лесное племя вызывало у столичных зевак. Дошло до того, что свельфов пришлось разместить в личном саду императора, потому что иначе многочисленные горожане и гости столицы, ходившие за ними по пятам, не дали бы им спокойно отдохнуть. И только один юный свельф пожелал остаться в Горе девяти драконов и даже поступить на службу к градоначальнику Нырку. История о том, как состоялось их знакомство, стала городской легендой.

Облеченный накануне императорских свадебных торжеств властью градоначальника, Нырок сделал всё, чтобы праздник удался на славу. Тысячи гостей со всей страны были приглашены в столицу, украшенную так, что старожилы только цокали языками. После того как Сури и Хельви были объявлены супругами, доблестный Нырок позволил себе расслабиться. Изрядно хлебнув вина за праздничным столом, он объявил, что собирается попробовать пива в каждом городском трактире и объявит в конце торжества название заведения, где подается лучший эль. Горожане, разогретые вином и общим весельем, подхватили своего нового правителя вместе с креслом и принялись таскать по улицам, от кабака к кабаку. Многочисленные гости присоединились к этому веселому шествию, ведь не каждый год можно видеть градоначальника столицы империи, распевающего песни верхом на бочке.

Посетив таким образом с десяток заведений, Нырок с трудом держался в кресле. Однако, прибыв к трактирчику старого Мнало, который славился своими погребами, градоначальник велел спустить себя кресла и выразил желание хлебнуть пивка у «скверного старикашки». Но когда многочисленные добровольные помощники занесли Нырка в широкий подпол папаши Мнало и он нагнулся над бочкой, произошло забавное происшествие, едва не закончившееся несчастьем.

Один из свельфов, непонятно каким образом оказавшийся в импровизированной свите градоначальника, изрядно напробовавшись пива, упал в большую бочку эля, из которой Нырок как раз собирался черпать напиток большой кружкой. От неожиданности никто не двинулся с места, чтобы сразу помочь малышу, и он едва не захлебнулся в пенистой волне, но градоначальник проявил себя с лучшей стороны. Отбросив в сторону кружку, он нырнул в бочку и в последний миг выхватил из эля захлебывающегося свельфа.

— Да здравствует градоначальник Нырок! — заорали зеваки и тут же решили отмечать второй день рождения чудом спасенного свельфа, которого сообща окрестили Элем. Это имя прикипело к лесному обитателю, тем более что свое собственное он произнести в тот день не мог, и не мудрено — имена у свельфов многосложные, длинные, да и выговорить простому смертному совсем не просто.

Очнувшись на следующий день после торжества, Нырок обнаружил себя спящим на полу трактира Мнало в обнимку с новоприобретенным товарищем.

Эль был неожиданно многословен и пафосен. Кое-как приведя себя в порядок, он обратился к своему спасителю с торжественной речью, которую портили только характерные почавкиванья, свойственные лесным жителям. Градоначальник некоторое время тупо пялился на оратора, а потом махнул рукой:

— Вот что, браток, если ты мне не привиделся, сделай милость, принеси кружку эля. Голову ломит сил никаких нет, — попросил он свельфа, и малыш, махнув в свою очередь когтистой лапкой, пошел нацеживать пиво.

С этого самого дня Эль находился в свите градоначальника. Несмотря на свой необычный внешний вид и странную манеру изъясняться, он быстро завоевал полное доверие Нырка. Эль был умен, прекрасно начитан, умел разбирать ужасные почерки просителей и давал молодому градоначальнику хорошие советы. Этого было достаточно, чтобы свельфа назначили личным секретарем Нырка.

Старожилы, которые не припомнили, чтобы свельфы вообще служили в Горе девяти драконов, а уж тем более — под началом командира городского гарнизона, пожимали плечами. Молодые альвы из знатных кланов, которые метили на теплые местечки в свите градоначальника, презрительно морщились. Однако Нырок, следом за Хельви, предпочитал выбирать себе помощников исходя из интересов дела, а не родовитости семьи, из которой происходил претендент. Это, разумеется, не прибавляло ему популярности и любви в домах знатных горожан, где на выскочку-простолюдина и без того смотрели свысока.

Поступок Эля не нашел понимания у его родичей, которые после торжеств благополучно покинули Гору девяти драконов и вернулись в свои леса. Но маленький свельф не тосковал — казалось, он и в самом деле обрел вкус к городским делам, постоянно сопровождал Нырка в императорский дворец на доклады к великому канцлеру, часами просиживал в библиотеке. В общем, как шутил Базл, Эль оказался тайным глифом, засунутым в шкурку свельфа.