В плену экстаза - Барбьери Элейн. Страница 11

Тут индеец сделал жест в сторону Билли, но она тотчас же покачала головой, отказываясь переводить эти слова. Белая Рука пристально посмотрел на девушку и обратился непосредственно к ней:

— Я тоже прошу перевести сказанное мной слово в слово.

«Похоже, он все-таки понимает по-английски», — промелькнуло у Билли. Повернувшись к Рэнду, она перевела слова индейца. Рэнд в изумлении уставился на апачи. Потом коротко кивнул: |

— Что ж, согласен.

Сделка состоялась, и Билли молча направилась к своей лошади. Рэнд посмотрел ей вслед, но также промолчал.

Сидя у костра с миской рагу на коленях, Билли тихонько вздыхала время от времени. День был необыкновенно утомительным, и теперь ей стало ясно, что она еще не до конца оправилась после жестокого избиения.

Уже давно стемнело, и все расположились на ночлег. Явно не желая повторять ошибок предыдущей ночи, Рэнд велел напоить быков еще до захода солнца, так что теперь животные успокоились и, судя по всему, не собирались срываться с места.

Первая вахта дежурных осталась рядом со стадом, а все остальные погонщики собрались у кухонного фургона — оттуда распространялись необычайно аппетитные запахи. Вскоре у костра завязалась непринужденная беседа, и то и дело раздавался веселый смех Джереми Карлайла. Похоже, этому светловолосому парню ничто не мешало оставаться в прекрасном расположении духа. Даже присутствие в лагере двух апачей его нисколько не смущало.

Что касается Билли, то она уже жалела о том, что согласилась выступить в роли переводчика. Ведь ей теперь придется несколько дней находиться рядом с угрюмым боссом, хотя она очень хотела держаться от него как можно дальше.

В очередной раз зачерпнув ложкой рагу, Билли осторожно поднесла ее к опухшим губам. Она намеренно выбрала себе место с противоположной стороны костра, подальше от Рэнда Пирса и остальных мужчин. Ей не хотелось принимать участие в общем разговоре, так как она знала, что погонщики засыпали бы ее вопросами. Билли твердо решила, что в свободное время будет держаться в стороне от мужчин — на случай, если ей вдруг понадобится уединиться. К счастью, никто из погонщиков и не пытался завязать с ней дружеские отношения. Лишь Уилли Харт заговаривал с ней время от времени, но этот техасец понравился Билли с первого же взгляда.

Билли посмотрела на индейцев, также сидевших чуть в стороне, и ее вдруг охватило острое чувство одиночества. Эти двое, как и она, были здесь чужаками. Но они-то по крайней мере могли друг с другом беседовать, к тому же их пребывание в лагере было временным, а вот она…

Снова вздохнув, Билли склонилась над своей миской. Доев рагу, она опустила миску на землю и, поднявшись на ноги, окинула взглядом местность вокруг костра. Ей ужасно хотелось избавиться от одиночества — хотя бы ненадолго.

Немного помедлив, девушка направилась к табуну лошадей. Темнота была ей только на руку. Остановившись у веревочного загона, Билли тихонько свистнула. Выждав минуту, свистнула еще раз. И почти тотчас же послышалось ржание, и у загона появилась лошадь.

— Джинджер… — От слез у Билли перехватило горло, и она судорожно сглотнула. — Ты скучала по мне, моя девочка? Я очень скучала по тебе.

Билли погладила кобылу по холке и улыбнулась, ощутив тепло, исходившее от ее любимицы. Услышав вдруг какой-то шорох, девушка повернула голову и тихонько ахнула — рядом с ней стоял Белая Рука.

— Белая Рука, что ты здесь делаешь? Ты меня ужасно напугал.

Индеец, как обычно, был невозмутим. Пристально глядя на девушку, он произнес:

— Я хочу поговорить с тобой.

Стараясь отогнать тревожные мысли, Билли ответила:

— Прошу прощения, но без разрешения Рэнда Пирса я не могу отвечать на твои вопросы.

— Я хочу разговаривать с тобой, а не с Рэндом Пирсом, — возразил индеец. — Похоже, ты не очень-то рад, что согласился выполнять обязанности переводчика.

— Да, не очень-то… — кивнула Билли.

Из-за облаков выглянула луна, разогнавшая тьму, и в ее ярком сиянии резкие черты индейца приобрели необычайную четкость. Белая Рука пристально смотрел на девушку, и она тоже не сводила с него глаз. Кожа у него на щеках казалась совершенно гладкой, без малейших признаков щетины, какая бывает у белых мужчин; губы же — полные, очень красивые… Билли вдруг поймала себя на том, что смотрит на них как завороженная. Почувствовав себя абсолютно беззащитной, она на мгновение потупилась. «Хорошо, что на мне широкополая шляпа, — подумала девушка. — Возможно, он не видел моих глаз…»

Тут индеец приблизился к ней еще на шаг и проговорил:

— Мне показалось, что Рэнду Пирсу не нравится твое присутствие. Он смотрит на тебя и хмурится. Женщина в лагере — это его смущает.

Билли в изумлении уставилась на индейца. Какое-то время она не могла вымолвить на слова. Наконец, покачав головой, пролепетала:

— Рэнд Пирс не знает… Он не знает, что я женщина. Никто не знает.

— Ты ошибаешься. Я знаю. И Длинные Волосы тоже знает. Я понял этого с самого начала.

Белая Рука не сводил с нее пронзительных глаз.

— Я… я прошу тебя не выдавать, что я женщина. Если меня разоблачат, мне не позволят остаться.

— Это Рэнд Пирс так избил тебя?

— Нет, это сделал другой человек.

— Где он теперь?

— Он мертв. Я его убила.

Индеец довольно долго молчал. Наконец кивнул и произнес:

— Это хорошо.

Билли сделала глубокий вдох.

— Зачем ты задаешь мне эти вопросы? Ведь я не из ваших. Какое тебе до меня дело?

Белая Рука нахмурился, и Билли охватила тревога. Ей не следовало настраивать против себя этого индейца — ведь он мог ее выдать. Но он, как оказалось, нисколько на нее не сердился. Все так же пристально глядя на девушку, индеец ответил:

— Похоже, я и сам не знаю, какое мне до тебя дело. Могу сказать только одно: еще при первой встрече с тобой я почувствовал, что ты мне нравишься. Твой голос вызвал в памяти знакомое эхо, которому я не могу пока дать имени. А твои слова нашли отклик в моем сердце. И я сразу понял, что ты обладаешь великой храбростью, которая не позволит страху проникнуть в твою грудь. Твое сердце справедливо, а решения твои — бесповоротны. Твое лицо сейчас в синяках, но сквозь них проступает твоя истинная красота. Твое тепло не оставило меня равнодушным. — Индеец поднял руку и осторожно прикоснулся к щеке девушки. — Это хорошо, что ты убила того человека. Ибо я не знал бы покоя, если бы он остался жив.

Билли затаила дыхание, когда Белая Рука провел пальцем по ее щеке.

— У меня… у меня не было выхода, — ответила она.

— Когда нет выхода, то и вины нет. Зачем ты скрываешься под мужским обличьем? Зачем убежала?

— Потому что закон не может защитить меня от людей, которые захотят убить меня, чтобы отомстить за то, что я сделала.

— Закон бледнолицых… — Белая Рука презрительно усмехнулся. — В нем мало справедливости для бледнолицых и почти совсем нет для индейцев. Ты правильно поступила, когда решила искать убежище на земле «черноногих».

— Я хотела бежать не туда, а…

— Какого черта, Дракер?! — раздался за спиной девушки знакомый голос.

Билли вздрогнула от неожиданности и, обернувшись, увидела перед собой Рэнда Пирса. Тот вопросительно поглядывал то на девушку, то на индейца.

— Дракер, что ты рассказываешь ему? Билли вспыхнула и с раздражением выпалила:

— Мы с Белой Рукой обсуждаем дела, которые не имеют никакого отношения ни к вам, ни к перегону стада.

— Ты гнусный лжец, Дракер! Я слышал, как вы оба несколько раз произносили мое имя.

— Вы подслушивали наш разговор?

— Да, подслушивал, если можно так сказать. Я не понял ни слова. Понял только, что вы говорили о законе.

— В таком случае вы должны мне поверить. Мы говорили не про вас. И к вам это не имеет ни малейшего отношения.

Рэнд отрицательно покачал головой и, шагнув к Билли, процедил сквозь зубы:

— Ошибаешься, Дракер. Если собираешься на меня работать, то немедленно расскажешь, что говорил тебе этот индеец. А расскажешь, что ты делаешь здесь, вдали от остальных.