Заря страсти - Барбьери Элейн. Страница 3

Рива, стоя в сторонке, смотрела на эту печальную пародию на мирную жизнь, как вдруг из-за холма показалась чья-то фигура. Человек приближался, и сначала Рива разглядела серый мундир армии конфедератов, а потом узнала знакомые черты. Чарлз!

Девушка кинулась к нему, и лицо ее осветилось улыбкой.

— Чарлз! Есть новости от Фостера? — Она взглянула ему в глаза, и улыбка тотчас растаяла, будто ее и не было вовсе. — Он ранен?

Чарлз торопливо покачал головой:

— Нет-нет, у меня пока никаких новостей от Фостера. — Он приблизился к ней вплотную и обнял за талию, увлекая в сторону от линии укрытий. — Как тетя Тео? Как у вас прошла ночь? — Окинув ее жгучим и беспокойным взглядом и так и не дождавшись ответа, он продолжал: — В городе сейчас опасно. Впрочем, и здесь, конечно, тоже. Я так волнуюсь за тебя, Рива. Каждую минуту молюсь, чтобы с тобой ничего не случилось, потому что… — Он прервал себя на полуслове, тряхнул головой, будто отмахиваясь от ненужных мыслей, и закончил уже более спокойным голосом: — Прости, Рива, я трещу без умолку и говорю глупости. Просто когда я узнал, какие в городе ходят разные слухи, то первым делом подумал, как там ты… и тетя Тео.

— А что за слухи, Чарлз?

— Ну… так… просто слухи.

— Чарлз, ради всего святого, говори, что еще случилось?

— Ходят слухи, что сегодня на рассвете генерал Пембертон вывесил белый флаг.

— Белый флаг? Ты хочешь сказать, что мы сдались? Хочешь сказать, что все жертвы напрасны?

— Пока это только слухи: кто-то сказал кому-то, а тот передал дальше — ничего определенного…

— Но ты сам веришь в эти слухи?

— Трудно сказать… Рива похолодела.

— Чарлз, умоляю, скажи мне правду!

— Ну хорошо… — задумчиво протянул он, окинув ее странным взглядом. — Дело в том, что у меня есть кое-какая конфиденциальная информация. Надеюсь, ты понимаешь, что я говорю об этом только тебе. Может, и не надо было бы говорить, но я считаю, что лучше заранее подготовиться к худшему.

— К худшему?

— Да. Этой ночью был ранен нарочный из штаба генерала Пембертона; его привезли ко мне, и пока я делал ему перевязку, он бормотал о том, что генерал Пембертон хочет просить генерала Гранта о перемирии в честь Дня независимости. Следовательно, это произойдет завтра.

— Но, Чарлз, мы не должны сдаваться, тем более после всего, что уже вынесли!

— Тише, прошу тебя! — прошипел Чарлз, мягко прижимая палец к ее губам. — Нельзя допустить, чтобы среди жителей началась паника. Давай сохраним эту информацию в тайне.

— Ох, Чарлз, я просто не могу…

— И все-таки прошу, возьми себя в руки!

Рива, опустив голову, замолчала; Чарлз, взяв ее за подбородок, заставил ее посмотреть ему в глаза.

— Поверь, я бы отдал все на свете за то, чтобы сказать тебе сейчас, будто все это вранье, но нарочный передал мне, что генерал Пембертон планирует встретиться с генералом Грантом около полудня. Если днем обстрел прекратится, значит, генералы договорились.

— Похоже, генерал Пембертон не верит в то, что Фостеру удастся добраться до штаба генерала Джонстона, или у него есть информация, что Фостер схвачен, ранен, возможно, убит… О Боже, Чарлз!

— Ну что ты, все это не имеет никакого отношения к Фостеру, — мягко отозвался Чарлз, легко проводя пальцами по ее щеке. — Просто позиции генерала Джонстона находятся далеко от Виксберга, и ему в любом случае непросто прийти к нам на помощь…

— Ты думаешь, что с Чарлзом все в порядке? — Рива подняла на него свои прекрасные зеленые глаза. Было заметно, что Чарлз колеблется. Однако он сумел взять себя в руки и твердо ответил:

— Я полагаю, Фостер жив, хотя и не могу этого объяснить — просто чувствую, что с ним ничего не случилось. А ты?

— Да, — со слабой улыбкой отозвалась Рива. — Я тоже так чувствую. Дай Бог, чтобы мы оказались правы.

Даже сейчас Чарлз не мог отвести от Ривы глаз. Война не тронула ее цветущей красоты, и он мог бы — нет, он хотел бы! — любоваться ею часами.

Опасаясь, что эмоции могут перехлестнуть через край, он быстро объяснил девушке, как следует вести себя, если слухи о капитуляции окажутся верными.

— Если днем станет ясно, что осада Виксберга снята, вам с тетей надо обязательно вернуться в город. Запрись в доме. Если янки войдут в город, не нервничай, не делай резких движений, — холодная вежливость в данном случае лучше бурного проявления эмоций. Я приду, как только смогу.

Рива долго не отвечала. Чарлз терпеливо стоял рядом, держа ее за руку. Когда она наконец заговорила, голос ее звучал тихо и отрешенно:

— Хорошо, я все понимаю, Чарлз.

Оставшись одна, Рива устроила себе на холме наблюдательный пункт. Весь день прошел в тревожных предчувствиях, а под вечер она неожиданно услышала, как где-то вдалеке протрубила труба. Ни разу за время осады она не слышала такого звука. Постепенно стрельба сошла на нет: сначала смолкли огневые батареи армии конфедератов, потом замолчали и пушки северян. Тишина повисла над холмами, и Риву охватило отчаяние.

4 июля 1863 года 8.30

Впервые за последнюю неделю Рива проснулась в своей собственной постели в виксбергском доме тети Тео. Утро выдалось тихим и солнечным, но девушка, лежа в постели, напряженно прислушивалась к звукам за окном. Так ничего и не услышав, она впервые подумала, что стрельба — не самое страшное в жизни. Для тех, кто вынужден сдаться, гораздо страшнее, когда все звуки стихают — это означает, что надеяться больше не на что.

Встав и одевшись, Рива заглянула в комнату к тете Тео, а убедившись, что та еще спит, быстро выскользнула на улицу.

Теперь уже всем вокруг стало очевидно, что генерал Пембертон сдал город, хотя официального объявления о капитуляции еще не прозвучало. Надеяться действительно больше было не на что и не на кого.

От грустных мыслей Риву отвлекло появление одинокого всадника вдалеке. Присмотревшись, она заметила на всаднике синий мундир армии северян. Не поверив своим глазам, Рива присмотрелась внимательнее. Сомнений не оставалось — это действительно был северянин.

Сердце девушки предательски застучало. Она стояла, будто оцепенев, следя взглядом за одинокой фигурой на лошади. Неожиданно в голове ее промелькнула мысль, что это только «первая ласточка» и скоро в оставленный южанами город войдет вся армии противника. Оцепенение прошло, и Рива во весь опор побежала к дому тети Тео.

Вбежав в дом и едва успев отдышаться, она услышала голос тети:

— Дорогая, это ты?

Глубоко вздохнув, Рива постаралась ответить как можно спокойнее:

— Да-да, тетя Тео, это я. — Она поднялась на второй этаж и вошла в небольшую комнату. — Все кончено: мы проиграли. Виксберг сдан.

Полдень

За рекой возле холмов отряды армии северян под звуки боевого марша направлялись к покоренному Виксбергу. Огневые батареи южан молчали, и даже вся окрестная природа как будто затаилась в ожидании.

Улицы Виксберга встретили победителей гробовой тишиной. Двое подвыпивших негров прокричали приветствия — и все. Двери домов были заперты, ставни закрыты, создавалось впечатление, что, несмотря на поздний час, город еще не проснулся.

15.00

Рива вновь осмотрела город с холма. Как часто, пока длилась осада, она поднималась сюда, чтобы посмотреть, не передвинулась ли линия фронта, не удалось ли конфедератам оттеснить противника. Но даже тогда картина не выглядела такой угнетающей, как теперь.

Город заняли вражеские солдаты: они громили лавки, врывались в оставленные дома, крушили все на своем пути. Некоторые устраивали щедрые трапезы прямо посреди улицы. Зачастую к ним присоединялись и оголодавшие за время осады солдаты Конфедерации. Видя такое, Рива не находила себе места от стыда и гнева.

Со стороны реки к городу двигались повозки с провиантом — сомнительная милость победителей по отношению к побежденным.

В конце концов Рива решила, что видела уже достаточно и ей пора вернуться к тетушке, чтобы запереться в доме, как велел Чарлз.