Утро
V
Слышен топот над водой
Единорога; [48]
Встречен утренней звездой,
Заржал он строго.
Конь спешит, уздцы туги,
Он машет гривой;
Утро кличет: ночь! беги, —
Горяч мой сивый!
Рогом конь леса зажжет,
Гудят дубравы,
Ветер буйных птиц впряжет,
И встанут травы;
Конь вздыбит и ввысь помчит
Крутым излогом,
Пламя белое лучит
В лазури рогом…
День из тьмы глухой восстал,
Свой венец вознес высоко,
Стали остры гребни скал,
Стала сизою осока.
Дважды эхо вдалеке:
«Дафнис! Дафнис!» – повторило;
След стопа в сыром песке,
Улетая, позабыла…
Стан откинувши тугой,
Снова дикий, снова смелый,
В чащу с девушкой нагой
Мчится отрок загорелый.
Фавн
I
Редеет красный лист осины.
И небо синее. Вдали,
За просеками крик гусиный,
И белый облак у земли.
А там, где спелую орешню
Подмыла сонная река,
Чья осторожно и неспешно
Кусты раздвинула рука?
И взор глубокий и зеленый
В тоске окинул окоем, [49]
Как бы покинутый влюбленный
Глядится в темный водоем.
II
В закате ясен свет звезды,
И одинокий куст черники
Роняет спелые плоды…
А он бредет к опушке, дикий
И тихо в дудочку играет,
Его нестойкая нога
На травы желтые ступает…
А воды алые в луга
Устало осень проливает…
И далеко последний свист
Несут печальные закаты.
А на шерсти его, измятый,
Прилип полузавядший лист. [50]
Кот
Гладя голову мою,
Говорила мать:
«Должен ты сестру свою,
Мальчик, отыскать.
На груди у ней коралл,
Красный и сухой;
Черный кот ее украл
Осенью глухой».
Мать в окно глядит; слеза
Падает; молчим;
С поля тянутся воза,
И доносит дым…
Ходит, ходит черный кот,
Ночью у ворот.
Многие прошли года,
Но светлы мечты;
Выплывают города,
Солнцем залиты.
Помню тихий сон аллей,
В час, как дремлет Лель.
Шум кареты и коней,
И рука не мне ль
Белый бросила цветок?
(Он теперь истлел…)
Долго розовый песок
Вдалеке хрустел.
В узких улицах тону,
Где уныла глушь;
Кто измерил глубину
Сиротливых душ!
Встречи, словно звоны струй,
Полнят мой фиал;
Но не сестрин поцелуй
Я всегда встречал.
Где же ты, моя сестра?
Сдержан ли обет?
Знаю, знаю – дать пора
В сумерки ответ.
За окном мой сад затих,
Долог скрип ворот…
А у ног уснул моих
Старый черный кот.
Кузница
Часто узким переулком
Проходил я темный дом,
В дверь смотрю на ржавый лом,
Остановлен звоном гулким,
Едким дымом,
алой сталью
и теплом…
Крепко схватит сталь клещами
Алым залитый кузнец,
Сыплет палью, жжет конец…
Млатобойцы молотами
Бьют и, ухнув,
бьют и, ухнув,
гнут крестец…
Тяжко дышат груди горна…
Искры, уголья кипят,
Гнется плавленый булат…
И по стали все проворней
Молоточки,
молоточки
говорят…
Сказки
Русалочьи сказки
Русалка
Во льду дед Семен бьет прорубь – рыбку ловить. Прорубь не простая – налажена с умом.
Дед обчертил пешней [51] круг на льду, проколупал яму, посередине наладил изо льда же кольцо, а внутри его ударил пешней.
Хлынула спертая, студеная вода, до краев наполнила прорубь.
С водой вошли рыбки – снеток, малявка, плотва.
Вошли, поплавали, а назад нет ходу – не пускает кольцо.
Посмеялся своей хитрости дед Семен, приладил сбоку к проруби канавку – сачок заводить и пошел домой, ждать ночи – когда и большая рыбина в прорубь заходит.
Убрал дед Семен лошадь и овцу – все свое хозяйство – и полез на печь.
А жил он вдвоем со старым котом на краю села в мазанке.
Кот у деда под мышкой песни запел, тыкался мокрым носом в шею.
– Что ты, неугомонный, – спрашивал дед, – или мышей давно не нюхал?
Кот ворочался, старался выговорить на кошачьем языке не понять что.
«Пустяки», – думает дед, а сна нет как нет.
Проворочался до полуночи, взял железный фонарь, сачок, ведро и пошел на речку.
Поставил у проруби железный фонарь, стал черенком [52] постукивать по льду.
– Ну-ка, рыбка, плыви на свет.