Схватка с кобрами - Томас Крэйг. Страница 76

Его сознание тщетно пыталось понять, что валит его с ног, скользя, как замерзшие пальцы по нейлоновому шнуру. В какой-то момент в разрыве снегопада увидел огромные наледи и блестевшие, как мятая фольга, разводья. Неуклюже обернувшись на теряющих опору ногах, увидел на смерзшемся снегу фигуру Касса. Видно, снова пошла кровь, если это возможно на таком холоде. Спотыкаясь, поспешил к распростертому телу, упав на колени, стал трясти Касса, не решаясь думать, что это конец. Изо рта полились еле слышные ругательства, требуемый на них воздух обжигал легкие.

Касс, лежа на спине, сквозь заиндевевшие ресницы глядел в тоже опушенные инеем глаза Хайда. Щетина смерзлась, губы потрескались, еле шевелятся. Потянул Хайда за рукав. Хайд поднял его в сидячее положение, спрашивая в замерзший воротник парки:

– Можешь? – Громче: – Можешь? – Он старался перекричать завывание обжигающего грудь ветра и превозмочь навалившуюся с того момента, как остановился, тяжесть. Заставить Касса двигаться тяжелее, чем его тащить, а это, возможно, еще предстоит. – Вставай, – вопил Хайд, усаживая его, потом переворачивая на живот и устанавливая, словно пса, на четвереньки.

Крича и бранясь, поставил на ноги. Зажав рукой бок, Касс согнулся, словно его сейчас вырвет. Хайду хотелось его бросить, отвязать шнур, и пускай скатится в черную воду и скроется в ней с глаз долой. Не может. Это значит – лишиться цели, признать собственное поражение. Касс – необходимый груз, придающий смысл его страшному путешествию. Придерживая руками, привалил к себе припавшего всем весом Касса. Оба шатались под завывающим ветром, парка побелела от снега, при малейшем движении трещала в швах и складках. Где-то близко за ними обязательно должен быть патруль. Чувствуя на щеке холодное дыхание, потащил Касса за собой.

– Давай, приятель! Смотри, сколько сделали, черт возьми, за день! – Касс беззвучно кивал. – Если будем двигаться, не догонят! – Два шага, третий, четвертый, пятый и шестой; доковыляли до засыпаемых снегом последних следов Хайда. – Двигаться, двигаться, двигаться... – бормотал он, подбадривая и Касса, и себя.

– Где они? – услышал он.

– Позади. Сзади нас. Должны быть!

Касс остановился на свежем, по щиколотку, снегу, пошатываясь, выпрямился и, словно тонущий, замахал руками. Серое безжизненное лицо. Потом повернулся и прохрипел:

– Проваливай! Валяй отсюда!

Хайд улыбнулся растрескавшимися губами. Упрямо двинулся вперед, таща за собой Касса. Где-то под ними, как некая преграждающая путь опасность, невидимая река. В короткие промежутки между порывами ветра слышен ее ледяной рокот. Нависшая над ними стена то удалялась, то приближалась, как будто угрожая столкнуть в реку. Находиться здесь, как и продолжать их бесполезный путь, было безумием. Хайд оглянулся. Медленными деревянными движениями Касс приблизился к нему и тут же навалился всем телом. Однако под заиндевевшими ресницами блеснула решимость. Одобрительно кивнув, Хайд двинулся дальше.

Выстрела почти не было слышно – словно глухой хриплый шепот. Как и последовавших за ним еще двух. Увлекая за собой Касса, Хайд упал на обочину. Касс, ударившись о припорошенный снегом лед, застонал.

Ничего не видно. Абсолютно ничего. Дорогу позади переметал снег, скрывая от глаз стрелявших. Хайд прислушался, но ветер заглушал все звуки. Лишь вдалеке громко трещал лед.

– Откуда? – послышался голос Касса.

Хайд только потряс головой. Откуда-то сзади. Их мельком увидели в разрыве снежной завесы. Правда, наверняка снова потеряли.

Преодолевая порывы ветра, с трудом поднялся на ноги. Поставил на ноги Касса и заставил себя и его продолжать путь. Его трясло теперь уже не от холода. Те где-то рядом, не дальше сотни ярдов. До рассвета еще много часов. Им столько и не нужно. Еще два выстрела заставили их присесть, но поблизости не слышно ни рикошета, ни свиста пуль. Свернули за крутой поворот тропы, и Хайд, потянув за собой Касса, укрылся за недостаточно большим для двоих выступом скалы. Как откровение услышал их собственное дыхание. У Касса в голове достаточно ясности, чтобы замерзшими руками сжимать автомат.

Отсюда тебе не выбраться... – снова вернулось здесь, в относительном затишье за скалой. Отсюда не... В конце концов этот настойчивый примиряющий с поражением шепот вытеснит из головы все мысли. Заморозит разум.

– Пошли! – рявкнул он в ухо Кассу.

Тот изможденно кивнул.

На дороге тень, громадная фигура, с трудом движущаяся сквозь метель.

Хайд, не думая, в диком опьянении, выстрелил. Фигура поскользнулась, запнулась и, рухнув вперед, исчезла, будто проглоченная снегом и ветром. Что-то прогремело вниз, к реке. Всплеска не было слышно.

– Давай!

Кажется, никого. Только сквозь завывание ветра вроде бы слабый, похожий на овечье блеяние, крик. Нельзя сказать наверняка. Могло и показаться. Обнявшись, двинулись дальше – прошли двадцать ярдов, даже тридцать, прежде чем, согнувшись навстречу ветру, остановиться и перевести дух, жадно глотая морозный воздух. Тропа сузилась, и они нащупывали ее ногами. Под снегом вдруг оказались нетвердо лежащие камни. Громкое журчание воды по камням и ледяным закраинам.

– Где дорога? – взвыл Касс.

– Черт ее знает! – крикнул в ответ Хайд.

Путь преграждала узкая черная, если не считать ледяных закраин, речка. Встав на колено, Хайд поглядел в обе стороны. Справа она, вздувшись, менее круто уносилась прочь. Слева – сверху – исчезала в узкой расщелине между скал. Не видно никакой тропы. Они застряли на берегу. Дорога к перевалу исчезла.

– Где же она?

Должна быть на другом берегу узкой речки. Хайд напрягал глаза, пытаясь увидеть что-нибудь сквозь снежную крупу. Ни сколько-нибудь открытого пространства, ни неба, ни горных вершин. Лишь черная теснина, из которой вытекала речка.

Шорох перекатывающихся, трущихся друг о друга камней.

В снежной круговерти темные фигуры.

– Ложись! – потянув за рукав, крикнул он Кассу. Первые выстрелы были далеки от цели. Приближающиеся фигуры – их двое – уменьшились в размерах, пригнулись к земле. Залегли. – Давай за реку, Касс, – горячо зашептал он на ухо. – Двигай... через реку! Прикроешь меня!

Касс, как раненый зверь, пополз по камням. Еще два выстрела. Инфракрасные ночные прицелы. Даже в такую погоду движущаяся фигура Касса видна достаточно хорошо. Поднял свой автомат. Ночной прицел устаревший, слабый... правда, хорошо, что те улеглись рядом. Услышал, как Касс охнул, ступив в ледяную воду. Трижды нажал спусковой крючок "Калашникова". Размытый силуэт в инфракрасном приделе не исчез, однако послышался стон. В ответ раздались отдельные беспорядочные выстрелы. Хайд пополз по покрытым снегом камням к воде.

– Ты в порядке? – послышалось впереди.

– Прячь голову, раздолбай!

– Дорога здесь! Я укрылся...

Речка глубиной пару футов, на дне скользкие острые камни, недалекий берег то пропадал, то появлялся вновь, то снова пропадал. Ноги по щиколотку онемели и двигались скорее инстинктивно, нежели усилием воли. Стрелять перестали, но слышны возбужденные голоса.

Неожиданно возник покрытый снегом каменистый берег. Натыкаясь на острые, как ножи, льдины, облегченно выбрался из замерзающей воды. Содрогаясь от невыносимого холода, повалился на землю.

Черт побери, а ведь где-то, может быть, не дальше тридцати футов, должен быть веревочный мост? Будто первое земноводное в неведомую стихию, пополз на голос Касса.

– Давай сюда... сюда!

За рукавицу ухватилась другая рука, и он из последних сил подтянулся. Тяжело перекатился за кучу камней, где, скорчившись, прятался Касс. Рюкзак, как бы разгораживая их, сполз набок.

Голоса совсем близко. Ветер утих. Кругом, до самой речки, камни. Но, как утверждал Касс, на этой стороне тропа продолжалась. Хайд не мог этому не верить. Прислушиваясь к голосам солдат, приподнялся над камнями и положил на край автомат. Примитивный ночной прицел собрал весь свет, какой только мог. Хайд снова трижды выстрелил, но чувствовал, что промахнулся.