Девственники в хаки - Томас Лесли. Страница 35

лучших временах.

Да, Таскер был прав; все происходило в точности, как в прошлый раз. Бригг с нетерпением ждал товарища, а Таскер и не думал торопиться. Как он справедливо заметил, не было никакого смысла спешить с бритвой и одеколоном, чтобы напиться пьяным и упасть лицом в сточную канаву.

– Если все будет как обычно, – заявил Бригг, – то я, пожалуй, возьму такси и махну в Сингапур.

– И я с тобой, – встрепенулся Таскер. – Ну вот, кажется, мы готовы…

Но прежде чем идти, они тщательно причесались перед висевшим в казарме зеркалом, где не осталось ни единой живой души, если не считать Грейви Браунинга, стучавшего шариком для пинг-понга то о бетонную стену, то о бетонный пол – следующим вечером он выступал на всемалайском чемпионате.

Первую часть пути Таскер и Бригг преодолели нарочито медленно, но уже на мосту оба невольно ускорили шаг, словно какой-то зловредный внутренний голос нашептал им, что на этот раз все же можно на что-то надеяться. Ни тот, ни другой не говорили об этом вслух, но каждый ясно чувствовал в товарище некий нездоровый оптимизм. В первые мгновения они просто пошли быстрее, якобы стараясь поскорее пересечь этот дурацкий мост, но когда впереди засияли ярко освещенные окна клуба и послышались томные вздохи оркестра, оба не сговариваясь перешли на рысь, а потом – не в силах справиться со своим разыгравшимся воображением – ударились в галоп.

Двери танцевального зала стояли открытыми, и внутри виднелось довольно много народа, но все это оказались солдаты. Бригг и Таскер врезались в толпу, словно перед ними были повстанцы, и, прошив ее насквозь, вынырнули с другой стороны уже освобожденные от всяческих иллюзий. Повсюду, куда ни посмотри, виднелись сиротливые, вытянутые лица их товарищей. С вызовом гремел оркестр. В середине пустого пространства, демонстрируя преувеличенно четкий шаг, отплясывал с рано постаревшей супругой младшего капрала транспортного взвода сержант Любезноу. Он дергался, сгибался в поясе, скалил частые акульи зубы и кружил партнершу, явно наслаждаясь музыкой и вниманием, которое он привлекал к своей персоне.

Наконец большинство зрителей отвернулись от жуткой парочки и начали собираться возле бара, где их ожидало (они уже поняли это) единственное на сегодня развлечение. Двигались они без особой охоты, ибо каждый с неизбежностью чувствовал, что к концу вечера будет пьян до отвращения, словно какой-нибудь шестнадцатилетний сопляк, впервые попробовавший вина.

– Каждый раз одно и то же, – с отвращением фыркнул Таскер. – Каждый божий раз… А ведь я предупреждал их, верно? Ведь предупреждал…

– Ладно, – печально согласился Бригг. – Давай все же выпьем по стаканчику, а потом махнем в Сингапур.

Бригг пребывал в расстроенных чувствах. Он скучал по своей Люси, хотел ее – и стыдился этого. В конце концов, она была самой обычной проституткой, однако ему приходилось крепиться изо всех сил, чтобы не проводить в Сингапуре все свободные часы. После возвращения из лагеря в Баксинге его желание было жгучим, как горячий душ, и Бригг едва не поехал к Люси в первый же день. Каким-то чудом ему удалось взять себя в руки, и вместо того, чтобы сломя голову мчаться в Сингапур, он отправился в тихую гарнизонную контору и, сев за стол, принялся сочинять полное ласковых слов и любовных признаний письмо к Джоан. Но чем дольше он писал, тем сильнее становилась его подавленность, и завершение этой нелегкой работы принесло ему облегчение, сравнимое разве что с радостью, которую испытывает человек, долго бродивший по болоту и вдруг почувствовавший под ногами твердую землю. Отложив ручку, Бригг вздохнул, поднял голову – и увидел на чернильнице жуткого зеленого сверчка шести дюймов длиной, который смотрел на него с мрачным укором в глазах.

Таскер купил два пива и повернулся к Бриггу.

– Скоро они начнут выть на луну, – поделился он с товарищем своими соображениями. – Помнишь, как в прошлый раз придурок Таффи из оружейной мастерской сидел на перилах моста и орал песни про свой родной Уэльс, а потом заблевал всю лестницу в казарме? Через пару часов здесь будет полным-полно таких Таффи, а мне совсем не хочется любоваться этой картиной.

– У меня есть девчонка в Сингапуре, – внезапно сказал Бригг, глядя в желтое озерцо пива в своем бокале.

Таскер поперхнулся и выпустил обратно в стакан пиво, которое уже готов был проглотить. – Что у тебя есть? – спросил он.

– Девчонка, – холодно повторил Бригг. – Китаянка.

– Ты чертов обманщик! – с энтузиазмом воскликнул Таскер. – Что же ты молчал? Может быть, у нее найдется для меня симпатичная подружка?…

Бригг жестом остановил его.

– Она этим живет.

Улыбка соскочила с лица Таскера.

– Она… проститутка?

– Верно, – подтвердил Бригг, одновременно и радуясь, что поделился с кем-то своим секретом, и жалея об этом.

– А в каком смысле она у тебя есть! – с неожиданным пылом заспорил Таскер. – Эта девчонка принадлежит не только тебе, но и половине армии, и половине судоремонтных мастерских, и каждому грязному матросу, что заходят в порт.

– Это не совсем обычная девушка, – туманно пояснил Бригг.

– О небо! – простонал Таскер. – Ты хочешь сказать, что она – твоя личная шлюха и что она дожидается тебя, хлопая ляжкой об ляжку, чтобы посильнее возбудиться к твоему приходу?!

– Я видел ее только один раз, – с жалкой улыбкой выдавил Бригг. – До того как нас отправили в Баксинг.

Таскер с облегчением засмеялся.

– Пожалуй, тебя следовало бы отправить домой и…

Он не закончил, потому что в двери танцевального зала вошли женщины. Правда, это были всего-навсего девицы из ЖВС и с ними – три сиделки из гарнизонного медпункта, но зато их было целых двадцать человек. Солдаты устремились к ним навстречу с горячностью, с какой пожилые люди торопятся увидеть выезд королевской семьи.

Таскер бросил Бригга на произвол судьбы и ринулся вперед, словно выпущенная из лука стрела. Бригг видел, как он ловко ввинтился в плотную толпу своих товарищей, в чьих душах снова ожила надежда, и спустя несколько секунд появился в центре зала, держа за руку молодую женщину с толстыми ногами и тугим бюстом, на лице которой сразу же появилось затравленное выражение. Поставив жертву перед собой, Таскер повел ее в функциональном фокстроте. На его губах играла улыбка рептильного довольства.