Тайна - Томас Пенелопа. Страница 35

Голосом, дрожавшим, как струна, он попросил:

— Если Вы не хотите поступать по-моему, то, может быть, согласитесь на нижайшую просьбу? В этом проклятом Холле и так достаточно мрака, к тому же Кларисса устала от траурных платьев. Ваше упорство только будет ей постоянно напоминать о смерти матери. Если бы Вы питали искренние чувства к брату, я бы не настаивал. Но так как этого нет, то Вам не составит труда выглядеть немного приятнее. Дело ведь лишь в общепринятых нормах, но Вы сами дали мне понять, что они не столь много значат в данном случае.

Он добился своего, отказ был невозможен, да я и не пыталась больше протестовать.

— Почему Вы раньше этого не сказали? — спросила я. — Или считаете меня настолько бессердечной, что я не в состоянии понять чувства ребенка?

— Нет, этого я не считаю, — ответил он, вздохнув.

— Тогда зачем нужна была баталия, если достаточно было объяснить ситуацию. Не думаю, что исключительно для Вашего собственного развлечения. Насколько я понимаю, Вам эта перепалка доставила не больше удовольствия, чем мне.

— Мне не очень легко просить об одолжении, мисс Лейн.

— Даже если Вы просите не за себя лично?

— Даже в этом случае, — голос звучал так мягко, как я еще не слышала от него.

Мне захотелось его утешить, я сделала шаг в его сторону, но остановила себя.

— Это просто неразумная гордость, — сказала я скороговоркой, пытаясь скрыть смущение. — Бывают минуты, когда всем бывает нужна поддержка, когда мы зависим от других людей. Если мы не поможем друг другу, кто же нам поможет?

Он снова резко отвернулся к окну и тихо проговорил:

— Это не гордость.

— Тогда что же?

— Страх. Панический страх.

Я решила, что неправильно поняла. Мысль, что этот человек может чего-то бояться, была проста нелепа. Но он сказал именно так.

— Страх чего?

Последовала долгая пауза. Я уже решила, что ответа не последует, как вдруг он тихо сказал: «Последствий».

Ответ привел меня в полное замешательство. Мы уже перестали говорить о платьях и одолжениях, теперь речь шла о том, что было вне пределов моего понимания. Я не знала, что ответить.

После еще одной долгой паузы я сказала:

— Я Вас не совсем понимаю. Могу только заверить: если в какой-то степени в моих силах Вам помочь, я с радостью сделаю это.

Он мягко засмеялся. Не надо мной, а над своими мыслями. Затем отошел от окна и посмотрел на меня с глубокой печалью.

— Вы не представляете, какие трудности навлекаете на себя своим предложением.

— Трудности?

— Неважно. Только знайте, что, приняв платья в подарок, Вы меня очень обяжете. Хотя я не собирался делать этого признания.

— И опять Вы меня смущаете.

— Полно, мисс Лейн. Раз мы признались, что мы друзья и союзники, мы не можем быть противниками, и воевать нам не из-за чего. Или Вы хотите лишить меня единственного удовольствия за последние годы?

Он снова дразнил и провоцировал.

— Не беспокойтесь. Но почему, когда я нахожусь в Вашем обществе, я должна испытывать гнев, отчаяние или, в лучшем случае, смущение?

— Значит, я могу быть другим.

Он отвесил низкий шутливый поклон.

Я не придала значения этому кривлянию. Как пьянство, оно было частью той маски, которую он носил. Хотя с момента нашей первой встречи он изменился, но вовсе не превратился в отпетого негодяя, каким пытался казаться. Теперь я уже убедилась, что по натуре это человек серьезный и отзывчивый. Он заметил, что я изучаю его.

— Что-нибудь еще, мисс Лейн? Мисс Риджер ждет.

— Только один вопрос, милорд.

— Что же теперь?

— Хочу спросить, зачем Вы приказали вернуть мой чемодан?

Насмешка с лица тут же исчезла, он подошел ближе. Сильно сжав мои плечи, он притянул меня к себе, пока наши лица почти не соприкоснулись. Пальцы впились в меня, дыхание щекотало ухо. В глазах горел лихорадочный огонь, он пугал меня. Ничего не осталось ни от подвыпившего повесы, которому море по колено, ни от насмешника, которому доставляло удовольствие потешаться над другими. Этого человека я не знала. В нем была неподдельная одержимость. Я затряслась от страха, не в силах вырваться.

Голосом, выдававшим глубокое волнение, он произнес: «Обещайте мне исполнить мою просьбу».

Я молча кивнула.

— Запомните: если Вам захочется отсюда уйти, Вам нужно будет только упаковать вещи и заказать карету. Вы здесь не пленница.

Меня поразила страстность слов, но я не могла догадаться о причине.

Его пальцы плотнее сжали мое плечо.

— Это место проклято уже много лет. Я не хочу, чтобы оно погубило Вас, как погубило мою жену. Или высосало из Вас молодость и чистоту, как высосало меня. Одно слово — и Вы свободны.

— Но у меня нет желания уходить из Холла, милорд.

— Пока нет. Но если появится, Вам незачем убегать тайком, словно Вы здесь одиноки и у Вас нет друзей. Уедете ли Вы или останетесь — в любом случае можете рассчитывать на мою поддержку, Джессами.

Он произнес мое имя, словно часто меня называл так. В его устах оно прозвучало как слово нежности, и я поняла, что с этого момента оно будет всегда звучать для меня не так, как раньше.

Я не ожидала, что он может пробудить во мне чувства, которые я испытала в тот момент. Словно стояла на краю пропасти, и непреодолимая сила толкала меня в бездну. Но что было там, внизу? Смерть или что-то более ужасное? Меня била дрожь. Неужели мне не суждено быть самой собой в его присутствии?

Он разжал пальцы.

— Простите, я напугал Вас.

— Совсем нет.

— Боюсь, Вам показалось, что Вы снова очутились в подвале с углем. Но знайте — для Вас дверь открыта. Узником здесь являюсь я.

— Тогда я должна помочь Вам выбраться, как когда-то Вы помогли мне.

— Если бы это было возможно! Но это не в Ваших силах.

Мы вернулись к официальному тону, с которого начали. Возможно, он назвал меня по имени неосознанно. Я испытала смесь разочарования и облегчения. Так было лучше. Я напомнила, что мисс Риджер ждет. Но он не отпустил меня, пока я не пообещала, что исполню все, что он велел, и запомню все, что он говорил. Забыть это было вряд ли возможно.

Мисс Риджер уже кончила заниматься Клариссой и с нетерпением ждала моего возвращения. Я извинилась за задержку и предоставила себя в ее распоряжение. Предстояло не только снять мерки, но также отобрать ткань для меня и Клариссы, так как это было доверено мне. Наконец, нужно было договориться о фасонах. Пока мы обсуждали детали, Кларисса начала скучать и попросила разрешения пойти с Матильдой поиграть на воздухе. Я разрешила, при условии, что она не выйдет за пределы сада.