Честный вор - Томас Росс. Страница 14

Детективы Оллер и Дил без энтузиазма восприняли мой отказ сообщить им имя человека, давшего мне девяносто тысяч.

– Похоже, вы разработали кодекс чести посредника, – фыркнул Карл Оллер.

– Честь тут ни при чем, – возразил я. – Это моя работа. Если я буду много говорить, ко мне перестанут обращаться, а я слишком стар, чтобы ходить на биржу труда.

– Вам еще нет сорока, – заметил Френк Дил.

– Я говорю не о теле, а о душе.

Мы сидели в маленькой душной комнатушке уже больше часа. Дил напечатал, а я подписал протокол допроса, и теперь мы вели светскую беседу.

– Вы же понимаете, что мы можем обвинить вас в сокрытии тяжелого уголовного преступления, – его голос звучал не слишком убедительно, будто он сам не верил в то, что говорил.

– Вам это не удастся, потому что вы не знаете наверняка, совершено ли преступление. Вам известно, что я принес в прачечную девяносто тысяч и нашел там тело Бойкинса. Я не должен рассказывать вам, где я взял эти деньги. Я даже не знаю, нес ли я их Бойкинсу, а не кому-то еще.

Дил неторопливо достал пачку сигарет, спички и закурил.

– Бобби Бойкинс проворачивал какое-то крупное дело. Во всяком случае, крупное для него. Ходят такие слухи.

– Не понимаю, какое отношение они имеют ко мне.

– Если вы скажете нам, кто ваш клиент и что у него украли, мы сможем понять, кто убил Бойкинса и почему.

Я покачал головой.

– Вы ведь не рассчитываете на то, что я скажу вам его имя.

– Мы не знаем, что вы можете сказать, – ответил Оллер. – Поэтому мы задаем так много вопросов. Вдруг вы ответите на один из них.

Оллер стоял справа от меня, прислонившись к стене. Засалившиеся на локтях рукава и узкие лацканы его темно-синего костюма указывали на то, что детектив купил его лет пять назад. Чуть ниже узла на его красно-голубом галстуке темнело какое-то пятно. Вероятно, у Оллера было много детей и мало денег.

Я встал.

– Если у вас будут доказательства того, что эти девяносто тысяч предназначались Бойкинсу, я, возможно, помогу вам.

– Возможно, – хмыкнул Оллер. Ему явно не нравилось это слово. Он взглянул на Дила, – Френк, мне пришла в голову одна мысль.

– Какая?

– Когда-нибудь нам позвонят и скажут, что кого-то застрелили или зарезали и засунули в багажник автомобиля. Мы откроем багажник и знаешь, кого мы там найдем?

– Его, – ответил Дил.

– Меня это не удивит. Сент-Айвес понесет кому-то деньги, например, в обмен на драгоценности, а вор решит, что ему нужно и то, и другое. Поэтому Сент-Айвес и окажется в багажнике.

– Ты забыл упомянуть еще кое о чем, – сказал Дил, обращаясь к Оллеру, но глядя на меня.

– О чем же?

– Я надеюсь, что на наши вопросы, касающиеся личности убийцы, мы получим такие же исчерпывающие ответы, как и сегодня.

Оллер улыбнулся.

– Это было бы неплохо, не правда ли, Френк?

На улице я поймал такси и попросил отвезти меня в уютный ресторанчик на Лексингтон авеню, между Пятьдесят Пятой и Пятьдесят Шестой улицами. После двух виски я успокоился, съел сэндвич, выпил кофе и поехал в «Джоплин».

В просторном холле стояло несколько обшарпанных кресел, продавленный диван и сломанный телевизор.

– Вам не нужна комната, – сказал портье, когда я подошел к конторке.

– Нет.

– Вы хотите задать несколько вопросов о парне, что выпрыгнул из окна восемьсот девятнадцатого номера? О Пескоу?

– Я мог бы представиться вам, как его брат.

– Могли бы.

– Но вы бы мне не поверили?

Бледно-голубые глаза портье скользнули по моему пальто, за которое я не так давно заплатил сто пятьдесят долларов.

– Нет, не поверил бы.

– Тогда считайте, что я из полиции.

Портье нахмурился.

– Вы – не полицейский, – твердо заявил он, – Вы могли бы сойти за репортера. Вы выглядите, как репортер.

– Когда-то я работал в газете.

– А теперь?

– Теперь нет.

– Сколько сейчас платят репортерам? Сотни три в неделю?

– Примерно. Кому больше, большинству – меньше.

– Значит, вы не репортер. Человека, получающего три сотни в неделю, не пошлют собирать сведения о таком, как Пескоу.

– Давно он тут жил?

– Вы знаете, как я получил эту работу? – неожиданно спросил портье.

– Как?

– Меня выгнала жена, и я переехал сюда. Потом меня выгнали с работы, я задолжал за номер, и меня взяли ночным портье. Я пытался найти что-то другое, но кому нужен работник, которому уже пятьдесят три года.

– А чем занимался Пескоу?

Но портье, казалось не слышал моего вопроса, погруженный в собственные проблемы.

– Я получаю шестьдесят шесть долларов в неделю и жилье. Двадцать пять идут на алименты, еще шесть на страховку. Остается тридцать пять. Разве можно прожить на тридцать пять долларов в неделю?

– Это довольно сложно, – я достал из бумажника двадцать долларов и положил их на конторку. Две секунды спустя деньги исчезли в кармане портье.

– Пескоу жил тут месяц. Он ничего не делал. Я хочу сказать, не ходил на работу. К нему никто не приходил, не звонил, не писал писем Из номера он выходил, чтобы поесть. Несколько раз он не ночевал в отеле.

Я достал пачку сигарет и предложил одну портье. Мы закурили.

– И что сказала полиция?

Портье пожал плечами.

– Выпрыгнул из окна или выпал.

– Но его не выкинули?

Портье прищурился.

– Да кто будет о него мараться?

– Может, он задолжал кому-то немного денег и не хотел платить.

– Но зачем его убивать? Пока он был жив, оставался шанс на то, что он когда-нибудь отдаст долг.

– И немалый шанс. Пескоу был взломщиком сейфов. Одним из лучших. Перед тем, как Пескоу выпрыгнул из окна или выпал, к нему никто не заходил?

Портье опустил глаза.

– Как я уже говорил, тридцать пять долларов…

Я положил на конторку еще десятку. Он убрал деньги в карман и оглядел пустой холл.

– Я не говорю вам ничего из того, что не сказал полиции.

– Конечно.

– Двое мужчин поднялись наверх как раз перед тем, как Пескоу вывалился из окна.

– Куда они пошли?

Он покачал головой.

– Не знаю. Они могли подняться и на восьмой этаж, и на пятый, и на двенадцатый. Я не знаю.

– Они поднялись вместе?