Вспышка - Желязны Роджер Джозеф. Страница 91

Здравый смысл подсказывал Харви, что в таком состоянии ему лучше провести денек дома. Но инстинкт политика говорил, что ему надлежит быть в готовности, доложить результаты, ЛЮБЫЕ результаты, администраторам лаборатории, после того, как он израсходовал огромные объемы эфирного времени и денег в бесплодных попытках поздороваться с обитателями Марса.

По прибытии Соммерштейн первым делом опустошил ящик с электронной почтой. И точно, поверх бумаг лежал электронный запрос от Пола Пирса, предлагавший явиться на официальную встречу тет-а-тет в кабинете администратора. Записка гласила: «как только окажется удобным», что на языке политических терминов означало: «немедленно, сукин сын».

Соммерштейн уже собирался дать ответ, когда некое шестое чувство подсказало ему задержаться на пару минут и просмотреть содержимое до конца. В ящике было двадцать три письма, и все с инопланетной маркировкой. Харви всмотрелся пристальнее. На всех стояло слово «Марс». Соммерштейн немедленно принялся читать.

— Получили вашу радиограмму от 13:45 единого времени, — сообщил оператор ночной смены из Аэрополитанского центра на Хребте Тарсиса.

— Передача чистая, без повреждений, — был ответ из обсерватории в олимпийских горах.

— Привет, Харви!.. Поздравляем! — пришло послание от пятнадцатилетнего корреспондента из Июс Часмы, которая являлась частью долины Маринерис.

— Уже получили три ваших сообщения. Все получены без единой ошибки, — ответили с геофизической станции «Хрисеида», неподалеку от кратера Домор.

— Продолжаем принимать сообщения, — прокомментировали со станции на Тарсисе немного позже.

— Уже целых семь! — восторгался подросток.

— Наверное, хватит! — из Майя Валлис.

— Харви, это начинает надоедать.

— Ваша точка зрения элегантно подтвердилась…

В завершение, Харви получил письмо, подписанное кем-то из руководства центра на Тарсисе, в котором просили «освободить оператора для других задач».

Каждая из двадцати девяти переданных Соммерштейном радиограмм была принята кем-либо на Марсе. Некоторые были даже переданы дальше через трансформатор, а две получены на освещенной стороне Марса, но во временных рамках они все уложились в период после смещения.

Эксперимент Харви успешно претворился в жизнь. Но почему же он ничего не слышал от получателей во время своих двадцати девяти сеансов радиосвязи?

Ответ лежал на самом донышке. Это была записка от кибера, который отвечал за доставку электронной почты в лабораторию. Текст был доставлен последним и, в соответствии с протоколом «первый входящий — первый исходящий», лежал в самом конце.

«Документы через Межпланетную Почтовую службу Марса были задержаны на двенадцать-двадцать часов при прохождении в силу систематических отказов ретранслятора на Фобосе. Почтовая служба приносит официальные, пусть и не гарантирующие восполнение потерь, извинения за опоздание при доставке».

Теперь становилось понятным упорное молчание абонентов, когда он снова и снова слал сигналы, а также хлынувший поток ответов.

Собрав распечатки всех писем, Соммерштейн принялся оформлять отчет для собеседования с заместителем администратора. Все прочее было уже делом техники.