Заклятие Фавна - Томилин Анатолий Николаевич. Страница 6

Потом наступает период, когда к загадке начинает проявляться практический интерес. Она приобретает социальное, общественное значение, и в ход идет тяжелая артиллерия подлинной науки.

Большая наука говорит свое слово, после которого явление либо переходит на страницы учебников, либо возвращается на уровень мифа и переходит в категорию не знания, но веры.

Любопытный феномен — почему одни идеи отбрасываются как беспочвенные предположения, тогда как другие сохраняются, хотя бы и на уровне суеверий?

Посудите сами: люди отказались от теории флогистона, от электрических и магнитных жидкостей, от представлений о мировом эфире, но сохранили веру в «философский камень» как панацею от всех болезней и средство сохранения молодости, в гороскопы, предсказывающие будущее, во встречу со «старшими братьями» из внеземных цивилизаций — некий трансформированный образ языческих богов. Я не говорю уж о куче суеверий более мелкого масштаба, как-то: вера в несчастливое число, черную кошку…

Мы с вами — занятнейшие существа. Материалистический взгляд на природу, на окружающий мир естествен для человека. Повседневный опыт учит нас, что «из ничего ничего не бывает» и что каждое наблюдаемое явление должно иметь естественные причины. Возьмите хотя бы сегодняшних верующих. Большинство в глубине души знает, я подчеркиваю — знает, что никакого бога нет и быть не может. И все-таки…:

Почему так живучи утверждения идеалистов, что сознание и мышление, психическое и духовное начала первичны, а материя и природа вторичны, производны, зависимы и обусловлены?

Может быть потому, что для исповедания последовательного материалистического мировоззрения нужно иметь немало мужества, хотя бы перед лицом неизбежного небытия — смерти, в отличие от идеализма, оставляющего хоть и призрачную, по надежду на бессмертие души, на последующее возрождение и тому подобные рекомбинации. Может быть потому, что идеализм — утешительнее сурового материализма, а вера — проще и легче познания? Вопрос этот не простой. Но каждый, однажды задумавшись, должен сам себе на пего ответить.

Как могло случиться, что один из подчиненных Юпитеру богов выдал его секреты людям, что это — второй Прометей? Миф повествует так: случилось это давно. Когда по истечении срока жизни на земле и тридцати семи лет правления Римом Ромул был взят на небо и стал богом Квирином — покровителем Вечного Города, отцы-сенаторы избрали нового царя. Им стал сабинянин Нума Помпилий, человек известный своим благочестием, справедливостью и великим знанием божественного и человеческого права. Много добрых дел совершил он для своего народа.

Однажды летней порой поразил Юпитер перуном один из римских храмов, жрецы которого забыли установленный ритуал и предавались нечестию. Занялся пожар. Ветер разнес искры и головни в разные стороны. А был древний Рим городом деревянным, поскольку еще шумели в окрестных землях и в рамой Кампании дремучие леса. Буря не успела уняться, как разыгравшийся огонь чуть не половину римлян оставил без крова.

Вот тогда-то и поклялся Нума, что добудет секрет, как отводить стрелы Юпитера, заклиная гнев громовержца. С помощью колдовства и чар узнал он, что один лишь бог лесов и полей козлоногий Фавн владеет этой тайной. В голове царя созрел коварный план: он послал птицеловов с приказом отловить всех дятлов в лесах под Римом. И в числе пойманных птиц попался в сети и отец Фавна бог Пик.

Дело в том, что благочестивый Пик отказался от любви распутной обольстительницы Цирцеи — волшебницы с острова Эя. Дочь Гелиоса и Персеиды, Цирцея владела тайнами волшебства и превращений. Ее роскошный дворец и леса острова населяли дивные животные, в которых она превращала своих возлюбленных, когда те ей надоедали. И никто, даже бессмертные боги, не могли снять ее чары.

Оскорбленная отказом Пика, она превратила его в дятла. И вот теперь он томился в клетке во дворце царя Нумы. Но может ли жить счастливо в неволе тот, кто рожден в просторах полей и лесов? Пик в образе дятла так тосковал по свободе, что стал линять и потерял половину перьев из своего хвоста. А вы представляете себе дятла без хвоста?..

Фавн, желая выполнить сыновний долг и освободить родителя, пришел во дворец к коварному царю-чародею и был тут же схвачен и пленен. При этом царь не покушался на честь пленных богов. Он оказывал им должные почести и приносил положенные жертвы. Ни в чем не было им стеснения, кроме свободы. Вернуть же ее Нума соглашался только в обмен на заветный секрет.

Что оставалось делать Фавну? Кудесник перехитрил простодушного бога. Пришлось учить царя ставить у дверей храмов высокие шесты, обитые медью. Их сверкающие вершины притягивали стрелы Юпитера, ибо сами имели сродство с огнем, и грозные молнии спокойно уходили по металлу в землю, не причиняя вреда строениям.

Долго сердился Юпитер на Фавна, пока богиня памяти Мнемозина не вытравила из человеческих голов знания, зачем им нужны дорогие шесты, окованные медью, перед зданиями дворцов и храмов. Да и здания римляне стали строить из камня, поскольку вырубили леса. Забывчивы люди — в том слабость смертных, а может быть, и сила…

Да, люди забывчивы, не станем спорить. Но если главные события мифологического повествования все-таки имели место, то просуществовали древние громоотводы недолго. Уже преемник Нумы — царь Тулл Гостиляй был убит во дворце молнией во время грозы. В легендах глухо говорится, что он-де нарушил какие-то обряды и проявил неблагочестие. Только вряд ли было все именно так. Скорее, сгнили шесты, и сломались громоотводы. Ведь молнии поражали людей благочестивых и даже занятых молитвами ничуть не реже, чем тех, кто относился к богам без особого почтения, и богохульников. Более того, статистика уверяет, что божьи храмы даже чаще подвергались ударам огненных стрел. И что больше всего жертв было среди звонарей на колокольнях.

Французский астроном Камилл Фламарион, собравший множество исторических сведений о бесчинствах небесного огня, доводит их хронологию до XVIII столетия.

«2 июля 1717 года молния поразила в церкви в Зайденберге, близ Циттау, во время богослужения 48 человек, которые были убиты или ранены», — пишет он в своей книге «Атмосфера». Вы обратили внимание: «…во время богослужения». Ну какое тут может быть неблагочестие? Дальше он продолжает скорбный список, рассказывая о поражении молнией людей, занятых благочестивыми делами в церквах и дома, прятавшихся от грозы в часовнях и звонивших в колокола на высоких колокольнях.

Немудрено, что параллельно со страхом перед гневом всевышнего существовало и сомнение в том, что удар молнии есть именно божья кара. А сомнение — это спусковой крючок лавины познания. А в то время как одни молились о ниспослании им защиты от грозного огня, другие были заняты наблюдениями отнюдь не благочестивого свойства. Сначала наблюдениями и размышлениями, а потом и опытами. Слава им — смельчакам!

Глава 2

Однажды в древнем Милете к философу Фалесу пришла дочь и протянула отцу веретено, сделанное из драгоценного камня-электрона. Время от времени финикийские купцы привозили изделия из этого желтого и прозрачного, как первый летний мед, камня в греческие города, где и продавали за большие деньги. Фалес не был чересчур богат, но для единственной дочери денег не жалел.

Девушка рассказала, что каждый раз, когда роняла веретено на пол, а затем, желая очистить его от приставшего сора, терла пряжей, упрямое веретено еще сильнее притягивало к себе сор, нити и пыль. Отчего так?

Подивился мудрец феномену, но еще больше — наблюдательности дочери. Однако отвечать не торопился. Девушка уже давно скрылась в женской половине дома-гинекее, а философ все сидел, размышляя над ее вопросом. Он любил думать.

Финикийцы рассказывали, что возникает прозрачный электрон в водах холодных северных морей, где даже солнечные лучи сворачиваются от мороза. От них-то и рождает стылая вода желтый камень. Но о свойствах электрона притягивать к себе что-либо Фалес услышал впервые. Притягивать — создавать движение — суть свойство живого, одухотворенного… Он слышал, что таким странным свойством славятся черные камни из страны Магнезии. Люди уверяли, что по воле богов, питая склонность к железу, тянутся к нему эти камни с неодолимой силой… Но железо благородно, а почему льнет к сору электрон?