Опасный промысел - Томпсон Дэвид. Страница 22

— Так же и я, — согласился Нат. И это открытие испугало его.

В глубине души он всегда верил, что когда-нибудь вернется в Нью-Йорк. Неужели он и вправду готов остаться в этой глуши, готов прожить здесь всю свою жизнь, как индеец?

— Большинство из нас чувствует нечто в этом роде, пробыв здесь какое-то время, — заметил Шекспир. — Если хочешь знать, я верю, что для такой жизни и создал нас Господь. Он поселил Адама и Еву в саду, ведь так? И на то, должно быть, имелась веская причина. Я думаю, по пути своего развития человечество разучилось понимать, что для него действительно важно. Люди, живущие в городах, предпочли удобства истинной свободе, а безопасность — независимости.

— И ты считаешь это неправильным? — спросил Нат.

— Не мне судить. Я думаю, каждый человек должен решить сам, как он хочет жить. И в конце пути все ответят за свое решение перед Творцом.

Бэннон засмеялся.

— Гейб говорил, что ты философ, но я и не подозревал, какой глубокий.

— А тебе бы пора уже понять, что жизнь в глуши заставляет человека задумываться о самых важных вещах в жизни.

— Интересно почему? — спросил кто-то.

— Потому что здесь мы каждый день встречаемся лицом к лицу со смертью. Здесь на нас каждый день в упор смотрит Вечность, если можно так выразиться. Когда человек знает, что он в любой момент может перейти в мир иной, он, естественно, хочет докопаться до сути вещей, — пояснил Шекспир. — К тому же длинными зимними днями и ночами надо чем-то заняться.

— А зачем, как ты думаешь, я купил себе индианку? — засмеялся костлявый траппер. — Я-то уже решил, как проведу ближайшую зиму.

Слова эти были встречены общим смехом.

— Ладно. По коням! — скомандовал траппер, и все поспешили выполнить приказ.

Нат тоже сел в седло и спустя несколько мгновений уже следовал за Шекспиром по берегу ручья. Заметив парящего в небе орла, он улыбнулся, чувствуя себя в привычной обстановке, как дома.

Часа два они обшаривали округу в поисках исчезнувшего человека, но безуспешно.

Наконец отряд обогнул подножие горы и достиг маленького озера, за которым зеленел лес.

Шекспир подвел лошадь к воде и уже собирался спешиться, как вдруг подобрался и прищурил глаза.

— Стойте! — Он поднял руку.

— В чем дело? — спросил Бэннон.

— Следы. — Траппер соскользнул с седла. Опустившись на колени, он осторожно прикоснулся к мягкой земле:

— Здесь были лошади. Насколько могу судить, индейские.

Нат наклонился и с трудом разглядел слабые отпечатки:

— Как давно они тут были?

— Дней десять назад.

Подъехал Бэннон:

— Тогда не о чем беспокоиться. Индейцы, лошади которых оставили эти следы, наверное, уже за много миль отсюда.

— Надеюсь, так оно и есть, — согласился костлявый траппер по имени Ятис.

Шекспир выпрямился и вдруг стремительно поскакал к тополевой роще, до которой было около двадцати ярдов.

— Скорей! — бросил он на ходу. — В укрытие!

Нат испуганно взглянул в сторону леса и, хотя не увидел никаких причин для такой спешки, без колебаний доверился другу; Бэннон и остальные поступили точно так же.

Через несколько секунд всадники влетели в рощу и натянули поводья.

Шекспир подвел лошадь к опушке и стал вглядываться в полоску леса.

— Что там? — тревожно спросил Бэннон.

— Сойка.

— Сойка? — озадаченно переспросил тот.

— Угу. Она порхает так, словно ей подожгли хвост.

Ятис фыркнул:

— И ты поднял такую кутерьму из-за глупой птицы?

— У природы есть свои законы, дружище, и только глупец не обращает на них внимания. Горные сойки обычно ведут себя спокойно и дружелюбно, любят держаться вблизи людей в надежде ухватить лакомый кусочек. Чтобы вспугнуть такую птичку, надо изрядно повозиться, а эту сойку явно кто-то потревожил.

— Не спорю. Но птицу могли испугать лиса или рысь. Стоит ли прятаться здесь из-за этого?

— Да, стоит, — ответил Шекспир, и его уверенный тон заставил всех пристально вглядеться в лес, темнеющий впереди.

Вдруг Нат почувствовал, как по его спине побежали мурашки, и, крепко сжав «хоукен», пригнулся в седле.

— Да чтоб мне провалиться! — выдохнул Ятис.

Из леса показался большой отряд индейцев — несколько дюжин, все пешие. Большинство индейцев были едва одеты, но у всех имелись дубинки, мушкеты, луки или томагавки. Они шли к озеру.

— Черноногие? — тихо спросил Бэннон.

— Нет, не похоже…

— Правда? — Бэннон явно почувствовал облегчение.

— Это не черноногие, — сказал Шекспир. — Это блады.

— Ничего себе! — воскликнул кто-то из трапперов.

— Если они нас схватят, мы — покойники, — добавил другой.

Нат посмотрел сперва на индейцев, потом на траппера:

— Кто такие блады? Они что, еще хуже черноногих?

— Так и есть — хуже. Черноногие не только постоянно воюют с белыми, но и нападают почти на каждое индейское племя в Скалистых горах. Так вот, они дружат только с двумя другими племенами — пиеганами и бладами. Три эти племени и властвуют на большей части территории от реки Саскачеван до верховьев Миссури.

— И, если пропавший парень нарвался на этот отряд, он никогда уже не вернется, — добавил Ятис.

— Что будем делать? — спросил Бэннон. — Поскакали прочь. Они же пешие, не смогут нас догнать.

Нат посмотрел на равнину, откуда они только что явились. На несколько сотен ярдов там негде было спрятаться от тучи стрел — только горстка валунов, но до них было довольно далеко. И тут, к его ужасу, из-за валунов показался индеец, за ним — еще один и еще. Воин, шагавший первым, внимательно смотрел себе под ноги, как будто шел по следу… И Нат понял, кого выслеживают блады.

— Шекспир, смотри!

Траппер и остальные взглянули туда, куда показывал Кинг, и разразились проклятиями.

— Этого еще не хватало! — досадливо поморщился Шекспир. — Они идут за нами, по горячему следу.

— Нельзя здесь больше оставаться, — спохватился Бэннон. — Они наверняка нас найдут. — Он поудобнее перехватил карабин. — Что скажешь, МакНэйр?

Нат посочувствовал другу. Если бы ему самому задали подобный вопрос, он не знал бы, что ответить. О том, чтобы направиться на запад или юг, и речи быть не могло. В этом случае они оказались бы между двумя группами индейцев и стали бы легкой мишенью для их стрел. Нату казалось, что безопаснее всего двинуться вдоль берега на север, а потом — в горы. Шекспир тут же подтвердил правоту его мыслей.

— Двинем на север, — решил траппер. — Поезжайте к северному краю рощи, а когда я дам команду, скачите во весь опор.

Отряд повернул лошадей и поскакал, стараясь, чтобы кони не ржали и оставались в тени. Все отлично сознавали опасность.

Сзади послышались крики: индейцы, заметив соплеменников, стали перекликаться с ними.

— О чем они говорят? — спросил Нат.

— Кричат, что нашли свежие следы и теперь идут по ним. Уверены, что поблизости есть белые, — перевел Шекспир.

Снова раздались крики.

— Везет нам как утопленникам, — пробормотал траппер. — Индейцы выслали подмогу на охоту за белыми.

Нат погладил лошадь, надеясь, что она не станет ржать, и натянул поводья, как и все остальные. Рощица кончилась, впереди открывалось поле, а за ним виднелся пологий склон холма.

— Готовы? — спросил Шекспир.

— Дьявол, еще бы! Давайте выбираться отсюда! — нетерпеливо шепнул Бэннон.

— Я тоже готов, — откликнулся Ятис. — Кто не успеет доскакать до гор, превратится в решето.

Кто-то нервно хихикнул. Шекспир послал лошадь вперед:

— Ну, скачите изо всех сил, парни!

Галопом вырвавшись из рощицы, они во весь опор помчались к холму. Костлявый траппер Ятис, верхом на великолепном гнедом, быстро обогнал остальных.

Позади раздались пронзительный боевой клич и вопли ярости, слившиеся в диком хоре, это заставило шестерых белых прибавить скорость.

Нат оглянулся через плечо и увидел, что индейцы устремились в погоню. Он изумился их проворству: блады бежали легко и споро, как олени.